Свидетель колдовства - Райт Гарри - Страница 15

Пименто часто давал аудиенции жителям своей деревни, собиравшимся в его большой, без перегородок внутри, хижине. Сидя в кресле, он на несколько дюймов возвышался над своей клиентурой, состоявшей из больных, пришедших за помощью, либо из людей, желавших видеть проявление его могущества. Hа одном из таких приемов он изгнал из девушки демона, обрекавшего ее на бесплодие, высосал яд маленькой оранжевой змейки, укусившей индейца в ногу (наполнив предварительно рот табачной жвачкой), и приготовил из кожи ящерицы амулет для защиты от укусов змей. Считалось, что запах кожи ящерицы подавляет страх у змеи, и поэтому она не будет обращать внимания на присутствие человека с этим амулетом.

Вдруг я увидел, что Пименто, прервав работу над амулетом, бросил быстрый взгляд наружу. Я подумал, что он заметил какую-либо редкую птицу, но затем понял, что он просто посмотрел на небо.

Он отложил в сторону амулет и, обратившись ко мне, сказал: «Через два дня начнется ливень. Я должен предупредить мой народ».

Прекратив работу над амулетом от укусов змей, он взял в руки чашу, полную темной, противной на вид жидкости.

Позднее я узнал, что в ней содержались алкалоиды (органические соединения растительного происхождения, используемые как яды или лекарства, — никотин, атропин, морфин, хинин и др. — И. М.). Жидкость эта приготовлялась из лианы, известной в ботанике как банистерия каапи (banisteria caapi). Ее толкли в порошок и смачивали слюной. Иногда вместо лианы использовали табак. Чашу с этой смесью Пименто поставил у ног. Затем он начал, как маятник, раскачиваться взад и вперед. При этом он бормотал странные, совершенно непонятные мне слова, звучавшие как молитва или заклинание.

Временами он прикладывался к чаше и делал по нескольку глотков. Когда чаша опустела, подбежал прислужник и снова наполнил ее. По напряженным лицам присутствовавших в хижине людей видно было, что они ждут пророчеств Пименто. Повернувшись к нему, они напряженно ждали его слов.

Питье, которое поглощал Пименто, настолько резко действовало на слизистые оболочки пищеварительного тракта, что у него тут же началась рвота. Тем не менее, освободившись от выпитой порции, он сразу же выпил еще. После пяти приемов снадобья его лицо приобрело зеленоватый оттенок, он скатился на бок и упал в грязь, сотрясаясь от рвоты и хрипло дыша.

Потом он вдруг сел и отрывисто крикнул несколько слов на местном языке. Присутствовавшие в хижине уставились друг на друга, а Пименто, прокричав эту фразу еще три раза, перевернулся на живот и захрапел.

Hочью небо заволокло тучами и начался дождь. Я сразу понял, что это был не обычный дождь, а начало ливней. Я проснулся от шума воды, стекавшей с покрытой пальмовыми листьями крыши моей хижины. Hа память пришли рассказы о наводнениях, когда за одну ночь реки выходят из берегов и заливают дома по самую крышу, обрекая на гибель всех жителей.

Hо на следующее утро дождь прекратился, и я наблюдал, как жители деревни поспешно вытаскивали свои пожитки из домов и несли их кудо-то в глубь джунглей, на склоны холма, начинавшегося сразу за узкой полоской берега речи, на котором стояла деревня.

Пименто объяснил мне, что он заблаговременно предупредил жителей об опасности наводнения, и рекомендовал мне тоже уходить, не теряя времени. Он советовал мне или воспользоваться моей пирогой и отправляться восвояси, или уходить в джунгли вместе с жителями деревни. Я выбрал последнее.

— Как ты узнал о приближении ливня? — спросил я Пименто. Интересно, что он даже не пытался объяснить свое предсказание воздействием отвратительного сока банистерии каапи. Он улыбнулся и сказал:

— Птицы знают — скоро ливень. Я знаю — скоро ливень. Когда меня рвет, мои люди знают, скоро ливень.

— Hо зачем нужно было мучиться? — спросил я. — Почему бы просто не сказать им об этом? Он пожал плечами.

— Я сказал, они забыли. Если меня рвет, они помнят. Эта странная логика была, видимо, единственным объяснением всех его действий, предшествовавших прорицанию. Я спросил его, зачем он пил этот сок, зная ужасное действие, которое он оказывает на желудок. Он обратил ко мне свои умные, налитые кровью глаза и сказал:

— Я должен беречь своих людей от преждевременной смерти. Меня очень интересовали лекарственные средства, которые он использовал в своей практике. Видимо, применяя их, он не проводил четкой грани между физической и психической терапией. Мне даже кажется, что он и не пытался делать такого различия. Причины очевидны: он верил, что духи исцеляют, а лекарства дают только побочный эффект. Сомневаюсь, что сам Пименто верил в лечебную силу некоторых из своих лекарств. Видимо, они служили только дополнительным средством воздействия на пациентов. В перечне лекарств, используемых индейцами Эквадора и Перу, имеются сотни подобных средств, а я никогда не мог точно установить, чем объясняется их лечебная сила: физиологией их действия или психологическим воздействием лекаря.

Одним из самых удивительных, по крайней мере для меня, явлений в знахарской практике является смешение доброго и злого начал. Пименто рассказал мне, что существует два вида колдунов — фитесейро, или злые колдуны, и курандейро — добрые колдуны, защищающие людей своего племени от злых духов, предсказывающие погоду и совершающие обряды, которые способствуют плодородию полей и деторождению.

По его описаниям, курандейро — это защитник племени от всех бедствий, насылаемых фитесейро другого племени или даже своего собственного. Курандейро должен старательно избегать ошибок, иначе его репутация долго не продержится. Поэтому он становится мастером прорицаний, смысл которых можно толковать по-разному, и ему приходится проявлять изворотливость фокусника и искусство психолога. Он и астролог, и агроном, и метеоролог своего племени. Он говорит, когда сеять и когда начинать уборку урожая. Он решает личные проблемы соплеменников и предупреждает девушек об опасностях свободной любви. В сущности, это хранитель обычаев своего племени, наставник, заботящийся о моральном, физическом и духовном здоровье соплеменников, пользуется он только «белой магией» и только на благо своего племени.