Последний страж Эвернесса - Райт Джон К. - Страница 27

– Конечно, я верю тебе, женушка моя. Я знаю, что в мире есть необычные вещи – вещи, о которых люди не знают. Я сам порой вижу такое, чего никто не может объяснить. Отец вывез меня из России непостижимым способом. Я не в силах забыть, что в этом мире есть магия, как не способен забыть собственное имя! И поэтому я знаю, что мы должны ехать в Эвернесс.

– Хорошо! Но мне непонятно, куда направляется Азраил.

Теперь рассмеялся Ворон. Ему-то было ясно.

– Азраил не умеет водить машину, так ведь? А ты не разговаривала с Питером, его отцом. Я разговаривал с Питером. Ха! Питер ни за что не повезет своего сына обратно в Эвернесс. Должно быть, они направляются в мотель или к Питеру домой. Сам он в Эвернессе не живет, не нравится ему это место.

– Спорим, он утратил веру. Ворон пожал плечами.

– По-моему, иногда очень легко уговорить себя не верить в какие-то вещи. Так проще. Не будь строга к нему, если тебя не искушали, понимаешь?

Венди рассмеялась.

– Меня тоже дразнили. Было бы гораздо легче сделать вид, что ничего необычного никогда не происходило. И, спорим, Иисусу было бы гораздо легче, притворись он, что не умеет превращать воду в вино или исцелять больных. Легче – не значит лучше.

Ворон погладил бороду.

Ему следовало быть умнее и не ожидать, что Венди проявит толику жалости или симпатии к тому, кто предал свои убеждения или поддался давлению со стороны себе подобных. Ни малейшего снисхождения.

Венди прищурилась.

– Может быть, неделя.

– Что «может быть, неделя»?

– Может быть, неделя пройдет, прежде чем Азраил сообразит, как добраться до дома. Вдруг он увидит по телевизору, как кто-то вызывает такси, и решит сделать так же. Или попросит соседа отвезти его.

Но Ворон снова задремывал. Когда подбородок уперся ему в грудь, он услышал прекрасный хрустальный женский голос: «Тебе показали это не случайно. Галена забрали в Ухнуман. Как раз теперь эхвиски прибыли на замороженное плато над равнинами Луука… »

Ворон вздернул голову.

– Что?

Машина остановилась. Они находились на узкой проселочной дороге, и луна освещала высокие столбы ворот из темного кирпича. За открытыми воротами грунтовая аллея ныряла в тень между двойными рядами спящих в лунном свете деревьев. Вдалеке слышалось море.

Венди сказала:

– Мы приехали туда, где живет Гален. Смотри!

Место оказалось не таким, как ожидал Ворон. Небольшая одноэтажная хижина напоминала коробку с пристроенным к ней гаражом в алюминиевой облицовке. Невысокую квадратную хатку, притиснутую к клочку земли, окружали высокие деревья, словно скрывая от взглядов. Ворон слышал грохот волн и чуял аромат сада с лекарственными растениями, ловил шелест осенних листьев в океанском бризе. Но отсюда нельзя было разглядеть ни береговых скал, ни садов.

И с подъездной аллеи эта маленькая хижина не просматривалась. Только острые глаза Ворона уловили следы шин, ведущие к этому уединенному местечку. Усаженная деревьями дорога уходила к морю. А супруги еще не выяснили, что лежит впереди.

Ворон оторвал взгляд от травы перед порогом и выпрямился. В темноте было сложно разобрать что-либо даже с фонариком, но он сказал:

– Сюда несколько месяцев никто не приезжал. Смотри, там, где проходила колея, за лето выросли новые побеги. Теперь осень. Ни одного сломанного стебля.

– И ладно! – отозвалась Венди и протанцевала мимо него к двери, положила ладонь на ручку, повернула, толкнула и крикнула: – Привет! Привет! Кто-нибудь дома?

– Погоди, – встревожился Ворон. Дверь бесшумно распахнулась.

Венди замерла в темном дверном проеме, оглядываясь через плечо: бровь вздернута, сбоку улыбающегося рта мерцает ямочка.

– Ну? – шепнула она с хрипотцой. – Что теперь, большой мальчик?

Ворон знал, что бессмысленно спорить с женой, когда она примеривает свое любимое надменное выражение. Тем не менее он продолжил:

– Нельзя заходить в дом человека, если там его нет.

– Так не заперто же.

– В сельской местности, вдали от города, многим людям не приходит в голову запирать дома на ночь.

– Гален бы не возражал!

– Он привидение.

– Ну, Ворон! – Она топнула ножкой и откинула волосы назад. – Иногда ты такой глупый! Мы тут беспокоимся о нарушении закона, когда в мир, может быть, вторглись силы империи тьмы, смерти и судьбы! И худшее, что может случиться, если мы ворвемся внутрь, – нас расстреляют или бросят в тюрьму. Святая скорбь! Иногда мне кажется, что у тебя отсутствует чувство меры!

И она ускакала внутрь, включая по пути свет и выкрикивая веселые приветствия.

Источники света в доме соединялись в цепь, которая прерывалась, если какая-то из тяжелых ставен оказывалась открыта. Венди это восхитило, и она провела несколько секунд, закрывая и открывая ставни, чтобы фонарики мигали.

– Точно маленькие лампочки в холодильнике! – сказала она.

Современная кухня отделялась стойкой от основного помещения, где находились несколько книжных полок, большая дорогая стереосистема и складной диван. Моргая от мелькания света, Ворон открыл раздвижные двери между двумя книжными полками.

– Там спортзал. Полно старомодного оружия, копий и мечей. Тренировочное седло на стенде и турнирные копья. А лошади нет.

Венди тем временем оставила в покое ставни и обнаружила маленький чулан с бетонным полом, где помещались стиральная машина и сушилка. Дверь за ними вела в пустующий гараж. Вторая дверь выходила из кухни в ванную с очень дорогими медицинскими препаратами, заполнявшими три стеклянных шкафа.

– Только три комнаты, – подвел итог Ворон, поднимая будильник со столика около складного дивана. – Кухня, спортзал, библиотека. Диван в библиотеке разложен для спанья. Что это значит?

Венди сказала:

– Два человека здесь жить не могли. Значит, это не главный дом. Идем.

– Минуточку. Я еще не проверил дверь за спортзалом.

За той дверью оказалась белая комната, где находилась какая-то цистерна с водой, куда уходили трубки и изолированные провода. Провода подсоединялись к медицинским записывающим инструментам возле цистерны. Полки в этой комнате ломились от компьютерных распечаток с данными о пульсе и дыхании и с кривыми электроэнцефалограмм.

– Венди, по-моему, это все очень странно, – сказал Ворон.

Жена его тем временем кружилась по темному спортзалу.

– Точно как мой балетный класс! Смотри, здесь зеркала, и брусья, и все прочее. Хм, я и не знала, что фехтовальщики пользовались щитами. А комната такая чистая и большая! Спорим, он использует ее для медитаций. Здесь как в дзенском монастыре, где я бывала. Отличный пол из твердого дерева. Тебе не кажется, что это хорошо для танцев?

Ворон открыл цистерну и заглянул внутрь. Там плавало ложе из надувных подушек. Пахло соленой водой. Венди отошла к двери, надев проволочную фехтовальную маску и держа в руке моргенштерн.

– Ты готов? – прощебетала она.

– Венди, тут самое странное. Это, как ты это называешь? Я не знаю английских слов. КГБ использовало подобные штуки, чтобы ломать заключенных, заставив их утратить ощущение времени и пространства.

– Камера сенсорной депривации, – ответила Венди. – По-моему, не так уж и странно. Эта комната служила ему для обучения сновидению. А та – для отработки боевых приемов. Вполне естественно для того, чья жизнь проходит в сражениях в царстве снов, не так ли? Но если ты хочешь увидеть нечто действительно необычное, спорим, надо пойти в главный дом!

Они увидели Высокий дом, Эвернесс, как и полагается, ночью, с клубящимися на переднем плане прядями таинственного светящегося тумана.

Туман внизу и темные облака наверху пронизывали серебряные отблески луны. С обеих сторон особняк окружали шепчущие тени вечнозеленых растений. Воздух дышал свежестью, приправленной ароматом трав из огороженного стеной садика. Молчание темного здания подчеркивалось приглушенным рокотом моря.