Невеста дьявола - Райс Энн - Страница 54

В тишине отчетливо послышалось негромкое позвякивание люстры. В подвесках отражались танцующие языки пламени.

– Ты усмиряла сильное сердцебиение у своих пациентов, ты вскрывала закупоренные сосуды их мозга.

– Я не всегда сознавала…

– Ты делала это. Ты боишься своей силы, но ты владеешь ею. Выйди в сад ночью. Ты можешь заставить цветы раскрыться. Ты можешь заставить их расти, как это делал я.

– Но ты проделывал это только с мертвыми цветами.

– Нет, цветы были живые. Ты сама видела ирис, хотя тот случай истощил мои силы и причинил мне боль.

– А потом ирис умер и отвалился от стебля.

– Да, Но я не хотел убивать его.

– Ты довел его до предела. Вот почему он погиб.

– Да Я не знал его пределов.

Роуан показалось, что она в трансе, и все же как ясно звучит его голос, какое у него четкое произношение.

– Ты ведь не просто направил молекулы в какую-то одну сторону, – сказала она.

– Нет. Я проник в химическую структуру клеток, точно так, как это делаешь ты. Ты способна открыть дверь. Ты видишь ядро самой жизни.

– Нет, ты переоцениваешь мои знания. Никто не способен заглянуть так глубоко.

К ней вновь вернулся давний сон, вспомнилась толпа, собравшаяся под окнами Лейденского университета. Кто были эти люди? Они считали Яна ван Абеля еретиком.

– Ты сам не понимаешь, что говоришь, – сказала она.

– Понимаю. Я вижу далеко. Ты наделила меня метафорами и терминами. Благодаря твоим книгам я также узнал концепции. Я вижу все, до самого конца. Я знаю: Роуан может изменить материю. Роуан способна взять тысячи и тысячи крошечных клеток и преобразовать их.

– Ну и каков этот конец? Я выполню то, что ты хочешь?

Он снова вздохнул.

В углах комнаты что-то прошуршало. Портьеры всколыхнулись, словно от сильнейшего порыва ветра. Вновь зазвенела люстра, закачались подвески. Роуан уже не знала, показалось ли ей это или на самом деле по полу поползли клубы пара, растекаясь во все стороны до персиковых стен. А, может, это просто отблески огня в камине?

– Будущее – это ткань из переплетающихся возможностей, – сказал Лэшер. – Некоторые из них постепенно становятся вероятными, буквально единицы превращаются в неизбежность, но вместе с тем в основу ткани попадают неожиданные сюрпризы, способные ее разорвать.

– Слава Богу, – сказала она, – Значит, все-таки ты не способен видеть до самого конца.

– И да, и нет. Многие из людей полностью предсказуемы. Но не ты. Ты слишком сильная. Ты способна открыть дверь, если захочешь.

– Как?

Молчание.

– Это ты столкнул Майкла в море?

– Нет.

– Кто-нибудь другой это сделал?

– Майкл упал со скалы в море, потому что проявил неосторожность. Душа его болела, а жизнь была пуста. Все это отражалось у него на лице, в его жестах. И не нужно быть духом, чтобы разглядеть это.

– Но ты разглядел.

– Да, но еще задолго до того, как все случилось. И все же я тут ни при чем. Я улыбался. Потому что предвидел, что ты и Майкл будете вместе. Я понял это, когда Майкл был еще мальчиком и смотрел на меня сквозь садовую ограду. Я предвидел смерть Майкла и его спасение. Ты его спасла.

– А что видел Майкл, когда утонул?

– Не знаю. Майкл умер.

– Что ты имеешь в виду?

– Он стал мертвецом, доктор Мэйфейр. Вам известно, что такое мертвец. Клетки перестают делиться. Тело больше не подчиняется одной силе или одной сложной цепи команд. Оно умирает. И если бы я проник в его тело, то мог бы двигать его конечностями и слышать его ушами, потому что его тело было свежим. Но оно было мертвым. Майкл покинул свое тело.

– Ты уверен?

– Я вижу это сейчас. Я видел это до того, как это все случилось. Я видел это, когда все происходило.

– Где ты был в этот момент?

– Рядом с Дейрдре – хотел сделать ее счастливой, хотел заставить ее мечтать.

– Да, ты действительно видишь далеко.

– Роуан, это ничто. Я имею в виду, что я вижу далеко во времени. Пространство также не является для меня линейным.

Она снова тихо рассмеялась.

– У тебя такой красивый голос, что хочется его обнять.

– Я сам красив, Роуан. Мой голос – это моя душа. Конечно, у меня есть душа. Мир был бы слишком жесток, если бы я существовал без нее.

Ей стало так грустно от этих слов, что она чуть не расплакалась. Она вновь устремила неподвижный взор на люстру, где подвески отражали сотни крошечных огней. По комнате словно разлилась теплая нега.

– Люби меня, Роуан, – просто сказал, он. – В твоем мире я самое сильное существо, какое только можно себе представить, и я предназначен только тебе, моя возлюбленная.

Это была как песня без мелодии, это был голос, сотканный из тишины и песни, если подобное можно вообразить.

– Стоит мне обрести плоть, и я стану больше чем человеком – я стану новым творением под солнцем. И буду для тебя гораздо важнее, чем Майкл. Я сам безграничная тайна. Майкл дал тебе все, что мог. И никакой великой тайны у него для тебя не оста лось.

– Нет, это неправда, – прошептала Роуан. Веки ее отяжелели и опустились – так ей хотелось спать. Усилием воли она заставила себя открыть глаза и вновь посмотрела на люстру. – Осталась безграничная тайна любви.

– Любовь должно что-то подпитывать, Роуан.

– Ты хочешь сказать, что я должна выбрать между тобой и Майклом?

Молчание.

– А других ты тоже заставлял выбирать? Роуан вспомнила о Мэри-Бет и ее мужчинах.

– Я уже говорил тебе, что вижу далеко. Когда много лет тому назад Майкл стоял у ограды, я уже знал, что тебе придется сделать выбор.

– Больше не рассказывай о том, что видел.

– Хорошо, – сказал он. – Разговоры о будущем всегда навевают на людей печаль. Их жизненная сила основана на неспособности предвидеть. Давай говорить о прошлом. Люди любят покопаться в прошлом.

– А ты можешь говорить другим голосом, не таким красивым и нежным? Ты мог бы, например, произнести последние слова саркастически? Или они так и должны были прозвучать?

– Я могу говорить так, как захочу, Роуан. Ты слышишь то, что я чувствую. Мысленно я испытываю эмоции, будь то любовь или боль.

– Ты немножко торопишься.

– Сейчас мне больно.

– Отчего?

– Я хочу покончить с твоим непониманием.