Остров великанов (с илл.) - Негго Арнольд Генрихович - Страница 25

— Молодец, племянничек! Ты поступил, как настоящий патриот!

Затем случилось событие, которое удивило и обескуражило Ури. Директором школы была теперь Ребане. Ури хорошо помнил, какой скандал мать устроила дяде Альберту, когда узнала, что это он посоветовал Ури сводить Ильмара к пастору и что по наущению Альберта мальчики срывают занятия на уроках Уйбо. Самыми мягкими прозвищами, которыми она наградила дядю, были "безмозглый осел" и "копеечный политикан". После этого скандала дядя, отдуваясь, как будто только что парился в жаркой бане, с виноватой улыбочкой сказал своему племяннику:

— Дружок мой, у твоей мамы, между прочим, гениальный ум. Если бы такие головы руководили в свое время нашим правительством, мы избежали бы роковых ошибок сорокового года. Ты сейчас бы имел свою легковую машину, а твой дядя по меньшей мере был бы миллионером… Впрочем, речь не о том, — вздохнул дядя. — Придется тебе кончать возню с Ильмаром. Он опасен. В конечном итоге, братец мой, он может утопить тебя. Словом, дело сделано, а теперь поворот на сто восемьдесят градусов.

Предостережение дяди Альберта Ури истолковал по-своему.

"Дядя ошибается, — думал Ури, — он просто плохо знает Ильмара. Что бы ни случилось, капитан никогда не выдаст меня. Начатое нужно довести до конца. Ведь дядя Альберт сам сказал, что Уйбо враг и его надо поскорее выжить из Мустамяэ…"

Ури гордился своей сообразительностью. Он действительно мечтал стать настоящим патриотом. Пусть дядя не беспокоится, он будет доволен своим племянником.

Раздумывая над всем этим, Ури медленно брел к реке.

Впереди на берегу, росли высокие, густо заснеженные кусты ив. Они, как гигантские белые хризантемы, щедро разбросали во все стороны длинные снежные лепестки. Между кустами одиноко торчала старая ободранная ель. Редкие обломанные ветви не защищали от мороза ее сгорбленное тело. Из порванных снежных рукавов безжизненно свисали пальцы-шишки.

Через реку были перекинуты две узкие балки. Они настолько обледенели, что Ури так и не решился пройти по ним. Прохаживаясь вдоль берега, он поминутно озирался и прислушивался к каждому ночному шороху. Но вот до слуха его донеслось мягкое похлопывание лыжных палок. Ури пригляделся.

— Наконец-то! — прошептал он, прячась за ствол ели. — Интересно, как он будет перебираться.

Со стороны горы быстро приближалась на лыжах рослая, сильная фигура Ильмара. На нем било затянутое поясом короткое меховое пальто, высокие сапоги, за плечами ранец. Он остановился на самом берегу, затянул лыжные ремни и, сильно оттолкнувшись палками, с разгона перемахнул обледенелые балки.

— Ох! — от неожиданности выдохнул восхищенный Ури, едва веря своим глазам. — Гей! Ильмар! Куда же ты? Погоди!

Ильмар затормозил и резко повернулся:

— А, ты здесь, Ури? Здравствуй!

— Привет, капитан! Что ж так поздно?

Ильмар подъехал к приятелю. Разгоряченный от быстрого бега, он часто дышал.

— Посмотрел бы ты, что на море делается! Шторм!.. Восемь баллов, не меньше. Знаешь, силища какая! После шторма с дядей Мадисом тюленей бить пойдем, самое время. Хочешь с нами?

— Не до тюленей сейчас, — отрезал Ури, — Ты что, забыл уже?

— Ничего не забыл, — ответил Ильмар и нахмурился.

— Слушай, Ильмар, я нарочно здесь жду тебя. Со двора идти нельзя — старый Яан почему-то дверь запер. Я покажу тебе другой ход, никто его не знает.

— Учитель попросил его дверь запереть, — уверенно сказал Ильмар.

— Не знаю, может, и попросил. Он теперь всего боится, а самое главное — до сих пор не может понять, кто ему такие штучки устраивает. Вот потеха!

— Горящую свечу под полой не спрячешь, — ответил Ильмар. Он еще что-то хотел добавить, но сдержался. — Ладно, идем, — строго сказал он.

Мальчики подошли к школе со стороны интерната. Ури своим ключом отпер, в стене замка дверь, открыл ее и осторожно просунул нос в полутемный коридор, В лицо пахнуло теплом и сыростью. Впереди, в вестибюле, слабо мерцала лампочка. Было тихо. Ури облегченно вздохнул:

— Никого, пошли, — шепнул он Ильмару.

Оба бесшумно метнулись к стене. Им предстоял длинный путь: пройти вдоль всего коридора до вестибюля, потом по лестнице на второй этаж, а там пробраться в свой класс. Они подошли уже к самой лестнице, как вдруг услышали шаги. Кто-то, покашливая и ворча, возился в вестибюле. Что-то тяжелое громыхнуло по ведру. Заговорщики вздрогнули.

— У, вредюга!.. — промычал Ури. — Проснулся уже!

— Дядя Яан всегда рано встает, печи, наверно, топит, — прошептал Ильмар.

Переждав, пока старик, гремя ведрами, спустится в подвал, мальчики снова продолжили свое путешествие.

Неожиданно громко треснули под ногами старые дубовые ступени. Ури замер. Обернувшись, он со злостью замахал на Ильмара кулаками:

— Тише ты своими сапожищами! Накроют! Если что, скажи — заниматься шли, сегодня контрольная.

— Знаю, — буркнул Ильмар.

Наконец добрались до класса. Тут оба вздохнули свободнее. За окном уже занимался рассвет. В синеющем морозном воздухе в густых серебристых ореолах горели бутоны оранжевых электрических лампочек. Забытые на подоконниках лабораторные склянки отсвечивали тусклыми красными огоньками, будто струились светящейся жидкостью. В сонном оцепенении замерли черные парты.

— Давай! — Ильмар протянул руку.

Ури сунул ему металлический молоточек с плоской заостренной ручкой, а сам взял отвертку. Мальчики сняли с гвоздей классную доску и стали вывинчивать из петель шурупы.

— Штукатурку потом убрать… чтоб не заметили.

— Уберем, — ответил нагнувшийся над доской Ильмар. — Главное аккуратно повесить, чтоб раньше времени не грохнула.

— Не грохнет. Устроим ему контрольную… веселенькую…

По коридору послышались тяжелые шаги — опять дядя Яан.

Мальчики замерли.

Близко за стеной хлопнула дверь.

— Пронесло! — выдохнул Ури.

— Ладно, берись за доску, — угрюмо проговорил Ильмар, — скоро наши придут.

С большим трудом повесили доску на место. Она еле держалась на двух шатающихся шурупах.

— Ты чего улыбаешься? — спросил Ильмар, заметив злую улыбку Ури.

— Да так, смешно…

— Что смешно?

— Все идет как по маслу, капитан. С таким другом, как ты, никогда не пропадешь. Мы еще не то предателю устроим. Верно говорю?

Стирая ладонями известковую пыль с пола, Ильмар промолчал. Через минуту оба выскользнули из класса.

Урок русского языка в седьмом классе был первым.

Увидев входящего Уйбо, ученики ровными рядами быстро вытянулись у своих парт. По обе стороны учительского стола застыли дежурные.

— Бенно Тарк, — недовольно сказал учитель одному из них, — я, кажется, просил не стоять на моих уроках возле учительского стола. Это только отнимает время, да и вообще ни к чему.

— Нам стоять приказала директор, — глуповато вытягивая физиономию, отчеканил Бенно.

Уйбо поморщился:

— Сядьте!

Класс сел. Дежурные, громыхая сапогами вернулись на свои места.

Отметив в журнале отсутствующих, Уйбо начал урок.

— Сегодняшнюю работу, — сказал он, — мы посвятим с вами летчику-герою Алексею Маресьеву. Вспомните отрывок, который мы недавно читали с вами в учебнике, и перескажите его своими словами. Трудные русские слова я выпишу на доске, Напишите в своих тетрадях заголовок пересказа: "Подвиг советского летчика".

Уйбо подошел к доске и стал по-русски писать: "Контрольная работа".

Класс не мешкая принялся за дело.

Ильмар замер. Ручка не слушалась его. Чернильная капля скатилась прямо на чистый листок тетради. Тоненькие хвостики брызг, как лучики, разбежались от кляксы во все стороны.

Неторопливо, красивым почерком, выводил Уйбо русские буквы. Потом, сильно нажимая мелом, подчеркнул написанное. Доска дрогнула, поползла по стене и с грохотом обрушилась на пол. Класс ахнул. Все повскакали с парт.

— Тихо! Сядьте на место! — отрывисто сказал учитель.