Кровь и золото - Райс Энн - Страница 20

– Мне больше нечего предложить, – ответил я. – Впрочем, решать тебе. Поступай как знаешь.

Маэл покачал головой и заговорил снова, хотя трудно судить, кому он на этот раз пытался что-то объяснить – мне или в большей степени себе самому:

– Когда стало ясно, что ты не вернешься, выбрали меня. Я должен был стать новым богом. Но прежде всего следовало найти Бога Рощи, не погибшего в Великом Огне. Ведь мы по глупости уничтожили нашего доброго бога! Того, кто передал тебе силу.

Я сделал жест, означавший: да, действительно очень обидно.

– Мы бросились на поиски и известили о случившемся всех, кого могли, – продолжал Маэл. – Наконец пришел ответ из Британии. Там выжил один бог, очень древний, очень сильный.

Я взглянул на Авикуса, но в его лице ничто не дрогнуло.

– Однако нас предупредили, что обращаться к нему не следует, и советовали вообще отказаться от задуманного. Послания сбили нас с толку, но в конце концов мы решили, что стоит все-таки попытаться.

– И что ты почувствовал, узнав о своем избрании? – задал я жестокий вопрос. – Ведь ты знал, что будешь навеки заперт под корнями дуба, что больше не увидишь солнца, что будешь пить кровь только на великих празднествах в полнолуние.

Маэл долго смотрел прямо перед собой, словно не мог придумать достойного ответа, а потом заметил:

– Я же объяснил: ты меня развратил, перевернул мою душу.

– Ах вот как? – усмехнулся я. – Значит, ты испугался, почитатели культа вечных богов священной рощи тебя разочаровали, а я виноват.

– Не испугался, – возразил он сквозь зубы. – Я же говорю, ты меня развратил. – Маленькие, глубоко посаженные глазки яростно сверкнули. – Ты хоть знаешь, что значит ни во что не верить, не иметь бога, не знать истины?!

– Конечно знаю, – ответил я. – Я сам ни во что не верю. Считаю, это мудро. Я и в смертной жизни ни во что не верил. А тем более сейчас.

Авикуса передернуло.

Я был готов наговорить еще много грубых слов, но заметил, что Маэл собирается продолжать.

Уставившись, как и раньше, прямо перед собой, он вновь приступил к рассказу:

– Мы отправились в путешествие. Пересекли узкий пролив и поехали на север Британии, в зеленые леса, где встретились со жрецами. Они распевали наши гимны, соблюдали наши законы, знали нашу поэзию – в общем, были такими же друидами, как и мы, приверженцами Бога Рощи. Мы заключили друг друга в объятия.

Авикус внимательно следил за Маэлом.

Должен признаться, я с интересом слушал бесхитростное повествование Маэла, хотя на лице моем, уверен, застыло выражение безразличия.

– Я пошел в рощу, – рассказывал Маэл. – Деревья там были огромными и очень древними. Любое из них могло оказаться Великим Дубом. Наконец меня привели к цели. Я увидел дверцу, запертую на множество железных засовов, и догадался, что именно за ней живет бог.

Внезапно Маэл с тревогой взглянул на Авикуса, но тот жестом велел ему продолжать.

– Расскажи Мариусу, – мягко добавил он. – А вместе с ним узнаю обо всем и я.

Его тон был необыкновенно доброжелательным, и я почувствовал, как по моей безупречной коже пробежали мурашки.

– Жрецы предупредили, – сказал Маэл, – что если он заметит неискренность или какой-либо изъян, то просто убьет меня, сделав обычной жертвой. «Подумай хорошенько, – предостерегали они, – ибо бог видит все. Бог силен, но поклонению предпочитает страх и мстит, если видит в том необходимость, с величайшим наслаждением».

Готов ли был я увидеть столь странное чудо? – Глаза Маэла метали молнии. – Я все обдумал. Вспомнил твои слова, красочные описания: прекрасная вилла на берегу Неаполитанского залива, богато украшенные комнаты, теплый ветерок, шум разбивающихся о берег волн, великолепные сады... Помнишь, ты рассказывал про сады! «Смогу ли я выдержать вечную темноту, пить кровь, голодать между жертвоприношениями?» – спрашивал я себя.

Он сделал паузу и взглянул на Авикуса.

– Продолжай, – спокойно велел Авикус. Голос его звучал глухо.

Маэл повиновался.

– Потом ко мне обратился один жрец. Он отвел меня в сторону и сказал: «Маэл, наш бог зол. Наш бог просит крови даже тогда, когда не положено. У тебя хватит мужества предстать перед ним?»

Возможности ответить не представилось. Солнце садилось. Повсюду зажглись факелы. Вокруг собрались приверженцы Бога Рощи и жрецы, прибывшие вместе со мной из Галлии. Все подталкивали меня к дубу.

Уже возле самого дерева я потребовал, чтобы меня отпустили. Я прижал руки к стволу, закрыл глаза и, как в родной роще, начал молча молиться этому богу: «Я почитатель единственного истинного культа вечных богов священной рощи. Дашь ли ты мне Священную Кровь, дабы я смог вернуться домой и исполнить волю моего народа?»

Маэл снова замолчал. Как будто увидел нечто ужасное, сокрытое от моих глаз.

Авикус еще раз повторил:

– Продолжай. Маэл вздохнул.

– Из недр дуба до меня донесся безмолвный смех. А потом в мою голову проник исполненный злобы голос: «Сначала принеси мне кровавую жертву. Только тогда у меня хватит сил превратить тебя в бога».

Маэл опять умолк.

– Конечно, ты помнишь, Мариус, – через некоторое время заговорил он, – как добр был наш бог. Передавая тебе свое могущество, беседуя с тобой, он не испытывал ни гнева, ни ненависти.

Я кивнул.

– Но этот бог пылал злобой. – Маэл тяжело вздохнул. – Я передал жрецам его слова, и они в испуге отпрянули, неодобрительно качая головами.

«Нет, – сказали они, – он и так просит слишком много крови. Ему столько не положено. Он должен голодать между полнолуниями, ждать ритуалов и выйти из чрева дуба истощенным, ненасытным, как мертвые поля, дабы напитаться жертвенной кровью и набухнуть, как почки в весеннем лесу».

Что я мог сказать? Я попробовал переубедить их: «Чтобы сотворить бога, нужна сила. А ваш Бог Рощи обожжен Великим Огнем. Кровь помогает ему исцелиться. Почему бы не даровать ему еще одну жертву? Уверен, в ваших поселениях есть те, кто нарушил закон, – выберите кого-нибудь и приведите к дубу».

Они отступили еще дальше и в страхе молча уставились на дерево, на дверь и запоры.

Потом случилось ужасное. Из-за двери повеяло такой враждебностью, что я физически почувствовал на себе взгляд чьих-то злобных глаз.

Бог, обитавший внутри дуба, вложил в этот взгляд столько ожесточения, что мне показалось, будто он поднял меч, чтобы сразить меня наповал. Конечно, он использовал все свое могущество, чтобы я в полной мере ощутил силу его ненависти. И бог добился своего: он окутал меня такой яростью, что я напрочь утратил способность думать и действовать.

Жрецы тоже ощутили исходившие из дуба ненависть и злобу и убежали. Но я словно прирос к месту, не в силах пошевелиться и сделать хоть шаг. Завороженный древним волшебством, я не сводил взгляда с дерева. Бог, стихи, песни, жертвоприношения вдруг стали пустыми словами. Я твердо знал лишь одно: внутри дуба скрывается могущественное существо. И не пожелал убежать от него прочь. Вот тогда-то и родилась моя коварная заговорщицкая душонка!

Маэл умолк, тяжело вздохнул и обратил на меня пристальный взгляд.

– О чем ты? – спросил я. – Какие заговоры? Ты и раньше беседовал с добрым богом вашей рощи! Ты видел, как он каждое полнолуние принимает жертву – и до Великого Огня, и после. Ты видел меня после перерождения. Ты же сам говорил. Чем же тебя так потряс тот бог?

Маэл выглядел растерянным, чувствовалось, что он необычайно взволнован. Наконец, все так же глядя прямо перед собой, он заговорил:

– Бог не просто злился, Мариус. У него был собственный замысел!

– Тогда почему ты не испугался?

В комнате повисла тишина. Я действительно пребывал в недоумении.

Я взглянул на Авикуса в надежде получить подтверждение своей догадке: тем богом был Авикус? Но задать вопрос напрямую казалось мне непозволительным. Но ведь именно Авикус, как было сказано раньше, передал Маэлу Темную Кровь. Оставалось одно – ждать.

Наконец Маэл хитро посмотрел на меня и ядовито усмехнулся.