История Похитителя Тел - Райс Энн - Страница 52

На мой нос набросился новый чудовищный запах. Мрачная квартирка оказалась кроличьим садком из штукатурки и фанеры, стены были увешаны неотличимыми друг от друга плакатами. Но от чего исходит этот запах? Вдруг я осознал, что источником его являются жившие у нее кошки, туалетом которым служил обыкновенный ящик с землей. Я увидел этот ящик, полный кошачьих экскрементов, на полу маленькой незапертой ванной и подумал: «Все, конец, сейчас я умру». Я стоял и не двигался, сдерживаясь, чтобы меня не вырвало. В желудке снова закружилась боль, на этот раз не от голода, и ремень показался мне невероятно тугим.

Боль обострилась. Я понял, что придется совершить то, чем до меня занимались здесь кошки. Либо сделать это сейчас же, либо опозориться. И сделать это нужно будет в той же самой комнате. Сердце подпрыгнуло и застряло у меня в горле.

– Что с вами? – сказала она. – Тошнит?

– Могу я воспользоваться этой комнатой? – спросил я, указывая на открытую дверь.

– Конечно, – ответила она. – Проходите.

Я появился не раньше чем через десять минут, а то и позже. Несложный процесс удаления отходов вызвал во мне столь сильное отвращение – запах, ощущение и сам вид, что я не мог произнести ни слова. Но теперь все закончилось. Осталось только опьянение и позорная попытка потянуться к выключателю, потерпевшая полный крах: я хотел нажать на кнопку, но ощутил в своей руке, в этой большой смуглой руке, лишь пустоту.

Я нашел спальню – очень теплую, заставленную посредственной современной мебелью из дешевого пластика, лишенной какой-либо дизайнерской индивидуальности.

Молодая женщина к тому моменту уже полностью разделась и сидела на краю кровати. Я попытался рассмотреть ее получше, невзирая на искажения, вызванные стоящей рядом лампой. Но ее лицо представляло собой массу противных теней, а кожа казалась болезненно-желтой. Вокруг нее витал спертый запах постели.

Я смог прийти к единственному заключению: по-идиотски стремясь следовать современной моде, она ужасно худа, сквозь молочную кожу выпирают ребра, грудь с крошечными мягкими розовыми сосками совершенно плоская, а бедер вообще нет. Она была похожа на призрак. Но при этом она сидела и улыбалась, как будто это было в порядке вещей, откинув на спину красивые черные волосы и прикрыв тонкой ладошкой темный пушок.

Что ж, можно было не сомневаться в том, что за потрясающие человеческие ощущения мне предстоит испытать. Но я к ней ничего не чувствовал. Ничего. Я улыбнулся и начал снимать одежду. Первым делом стащил плащ – и сразу замерз. Почему же ей не холодно? Потом я снял свитер и немедленно пришел в ужас от запаха собственного пота. Господи Боже, неужели так было и раньше? А тело было таким чистым на вид.

Она вроде бы не обратила внимания, за что я был ей благодарен. Тогда я снял рубашку, ботинки, носки и брюки. Ногам все еще было холодно. Я стоял голый, совершенно голый. Я не мог понять, нравится мне это хоть сколько-нибудь или нет. Вдруг я увидел свое отражение в зеркале над туалетным столиком и осознал, что главный орган, разумеется, был совершенно пьян и заснул.

Она опять-таки не удивилась.

– Иди сюда, – сказала она. – Садись.

Я повиновался. Меня всего трясло. Я закашлялся. Кашель начался со спазма, застав меня врасплох. Потом последовала целая серия приступов, с которыми я не мог совладать, причем последний был настолько силен, что ребра мне сдавило кольцо боли.

– Извини, – сказал я.

– Мне нравится твой французский акцент, – прошептала она, гладя меня по голове, и слегка царапнула ногтями щеку.

Вот это ощущение мне понравилось. Я наклонил голову и поцеловал ее в шею. Да, это тоже приятно. Далеко не так возбуждающе, как склониться над жертвой, но приятно. Я попробовал вспомнить, как это было двести лет назад, когда я слыл грозой деревенских девушек. Кажется, у ворот замка постоянно торчал чей-нибудь отец, проклиная меня, потрясая кулаками и крича, что если у его дочери будет от меня ребенок, то мне придется о нем позаботиться! В то время это было замечательно весело. А девушки… Что за прелестные были девушки!

– В чем дело? – спросила она.

– Ни в чем, – ответил я и еще раз поцеловал ее в шею. От ее тела тоже пахло потом. Мне это не понравилось. Но почему? Ни один из этих запахов не был таким резким, каким я воспринимал бы его в своем другом теле. Но к этому телу они имели непосредственное отношение – вот что противно. Я не имел защиты от этих запахов; из артефактов они превратились в то, что может вторгнуться в мое тело и осквернить его. Например, пот с ее шеи перешел на мои губы. Я знал, что это так, я чувствовал его вкус, и мне вдруг захотелось оказаться от нее как можно дальше.

Но это же безумие. Она – человек, а я – тоже человек. Слава Богу, в пятницу все закончится. Но какое право я имею благодарить Бога?

Ее соски терлись о мою грудь – горячие, острые, а плоть вокруг них оказалась податливой и мягкой. Я обхватил рукой ее худенькое тело.

– Тебе жарко; я думаю, у тебя температура, – сказала она мне на ухо. Она поцеловала мою шею так же, как я целовал ее.

– Нет, со мной все в порядке, – ответил я. Но не имел ни малейшего понятия, правда это или нет. Ну и сложная работа!

Неожиданно ее рука дотронулась до моего члена, застав меня врасплох и немедленно приведя меня в возбуждение. Я почувствовал, как он вытягивается и затвердевает. Всепоглощающее ощущение, оно вернуло меня к жизни. Когда я взглянул на ее грудь и маленький треугольник волос между ног, орган мой стал еще тверже. Да, этот момент я превосходно вспомнил; смотри во все глаза, а остальное неважно… Ах, как хорошо… Только бы положить ее на кровать.

– Ого! – прошептала она. – Ну и орудие у тебя!

– Да? – Я опустил глаза. Чудовищная вещь вдвое увеличилась в объеме. По сравнению со всем остальным она действительно выглядела ужасно непропорциональной. – Думаю, ты права. Можно было догадаться, что Джеймс не забудет проверить.

– Кто такой Джеймс?

– Какая разница? – промямлил я. Я повернул к себе ее лицо и поцеловал мокрые маленькие губы, ощущая сквозь тонкую кожу твердость ее зубов. Она приоткрыла рот навстречу моему языку. Это было приятно, хотя привкус на ее губах не доставлял мне удовольствия. Неважно. Но мои мысли перескочили на кровь. Выпить ее кровь…

Где же нарастающее напряжение, вызванное приближением жертвы, напряжение той секунды, когда я вот-вот прокушу кожу и на язык прольется кровь?

Нет, все будет не так просто, да и не так самозабвенно. Все состоится между ног и будет больше похоже на дрожь, хотя и на, я бы сказал, яростную дрожь.

Сама мысль о крови усилила мою страсть, и я грубо толкнул ее на кровать. Я хотел побыстрее закончить, а все остальное меня не интересовало.

– Подожди минутку, – сказала она.

– Чего ждать? – Я взобрался на нее, еще раз поцеловал, протолкнув язык поглубже. Крови не было. Какая бледность! Никакой крови. Мой орган скользнул между ее жарких бедер и чуть не взорвался. Но время еще не пришло.

– Я сказала, подожди! – закричала она, покраснев. – Без презерватива нельзя!

– Черт возьми, что ты такое говоришь? – бормотал я. Я знал значение этих слов, но они не особенно укладывались у меня в голове. Я опустил руку, нащупал окруженное волосами лоно, а потом – сочную влажную щель, которая показалась мне восхитительно маленькой.

Она закричала, чтобы я слезал с нее, и толкнула меня руками. От жара и ярости она раскраснелась и внезапно показалась мне очень красивой, а когда она отпихнула меня коленом, я хлопнулся на нее, потом приподнялся, чтобы засунуть в нее свой орган, и чуть не вскрикнул, почувствовав, как на нем плотно сомкнулась горячая плоть.

– Не надо! Прекрати! Я сказала, прекрати! – кричала она.

Но ждать я не мог. Черт возьми, с чего она взяла, что сейчас подходящее время для дискуссии, в смутном бреду поинтересовался я про себя. Потом, в миг ослепительного спазматического возбуждения, все было кончено. Из меня изверглась сперма.