Черная камея - Райс Энн - Страница 95

Присесть гости отказались. Они, видите ли, «очень торопились», но тем не менее сердечно поблагодарили.

«Мы приехали забрать Мону, – сказала доктор Роуан Мэйфейр тихим и вежливым голосом. Кажется, такие голоса называют «с хрипотцой». – Миссис Маккуин, у вас великолепный дом», – добавила она с легким кивком головы.

«Надеюсь, как-нибудь вы выберете время, чтобы приехать с визитом?» – откликнулась тетушка Куин.

Но она произнесла эти слова без присущей ей теплоты и теперь сверлила гостей взглядом, какого раньше я у нее не замечал.

Доктор Роуан Мэйфейр представила своих спутников. Райен Мэйфейр выглядел так, словно родился в этом костюме от «Братьев Брукс», Майкл Карри, самый старший из гостей, несколько погрубее, но все равно очень симпатичный парень в куртке сафари, с красивой проседью в шевелюре, держался весьма непринужденно. Юристу было не по себе, и доктор Роуан Мэйфейр тоже, вероятно, испытывала душевный дискомфорт. Роуан была скуластая красавица с короткой стрижкой. Видимо, она злилась, но не на нас.

«Собирайся, Мона, – сказала доктор Роуан. – Мы приехали забрать тебя домой. Ты всех нас немного напугала, когда потихоньку удрала сегодня утром».

«Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое!» – Это был практически крик души.

Я едва его вытерпел, готовясь перейти к действию, но даже не шелохнулся. Я по-прежнему держал Мону за плечи. Сердце у меня в груди бешено стучало.

Доктор Роуан внезапно посуровела и, к моему полному изумлению, сказала:

«Майкл, забери ее».

Оба мужчины, Райен Мэйфейр и Майкл Карри, двинулись к Моне, а она закричала, вскочила, попятившись, и перевернула стул. Я крепко ее обнял. Она развернулась, не размыкая моих объятий, и уткнулась лицом мне в грудь. Она была для меня самым хрупким и драгоценным созданием, которое я когда-либо знал и любил, и я намеревался сражаться за нее.

«Позвольте, господа, – сказал Нэш мягко, но властно, – надеюсь, вы не собираетесь применять силу к молодой леди? Миссис Маккуин, вы и дальше будете соблюдать нейтралитет?»

«Разумеется, нет, – ответила тетушка Куин. – Жасмин, беги, позови мужчин».

«Погодите минутку, – сказал Майкл Карри, жестом призывая всех к спокойствию. – Мона, пожалуйста, перестань устраивать сцены и возвращайся домой. Ты сама понимаешь, что должна вернуться. Мона, мне самому не хочется этим заниматься. Никому не хочется, но ты не можешь так просто взять и уехать. Взгляни на происходящее с нашей точки зрения».

«Я собираюсь на ней жениться, – сказал я. – Троньте ее хоть пальцем – и я сломаю вам челюсть. Да, я вижу, судя по мускулам, силенкой вы не обижены, но я молод и, по сути, гораздо коварнее, чем выгляжу, поэтому не испытывайте мое терпение».

Что касается Гоблина, то он давно поднялся с кресла, и я успел прошептать ему, чтобы он ничего не предпринимал. Что он мог сделать – я не знал, но одна эта мысль и пугала меня, и будоражила.

К этому времени Клем и Аллен уже неслись на всех парах по лужайке. И охранник успел спуститься с парадного крыльца и занять пост рядом с тетушкой Куин, держа руку на рукоятке пистолета.

Тетушка Куин жестом показала Клему и Аллену, чтобы те подошли, но пока ничего не предпринимали.

«Вам не кажется, господа, что вы ведете себя немного смешно? – спросила тетушка Куин. – Девочка просто ужинает с нами. Вечером моя машина отвезет ее домой. В жизни не видела такой истерики. Доктор Мэйфейр, я в шоке».

«Простите, миссис Маккуин, – все так же тихо и очень искренне заговорила доктор Мэйфейр. – Моне пятнадцать лет. Оба ее родителя мертвы. Иногда она поступает очень импульсивно. Я несу над ней официальную опеку. И хочу, чтобы сейчас она вернулась домой, но, как вы сами видите, она не желает слушаться».

Майкл Карри покачал головой, словно говоря: «Весьма прискорбно», а потом очень нежно дотронулся до волос Моны и обратился к ней, стараясь успокоить:

«Перестань, милая, я знаю, что ты чувствуешь».

«Нет, не знаешь, – всхлипнула Мона, не отрываясь от меня. – Никто из вас не знает».

«Мона, я люблю тебя, – сказал он и с нежностью добавил: – Позволь нам отвезти тебя домой, дорогая. Ты сможешь увидеться с Квинном завтра. Квинн, вы ведь сумеете приехать к нам? Мы были бы очень рады. Завтра днем, хорошо? Пошли, дорогая».

Я зажал ее голову ладонями и прошептал на ухо:

«Ступай домой, забери свой паспорт и будь готова».

Доктор Мэйфейр покачала головой, словно ей тоже была ненавистна подобная ситуация. Или словно она услышала мой шепот. Юрист Райен – сама галантность в щегольском костюме – так и не утратил скорбной мины. Мне кажется, он чувствовал себя оскорбленным, но смирился с этим. Он был красив, этот сукин сын, нужно отдать ему должное, а это, скорее всего, означало, что его сын, печально известный соперник Пирс, был также красив.

Наконец Мона повернулась и, все еще крепко держа мою руку, оглядела приехавшую троицу.

«Я ненавижу вас за то, что вы так со мной поступили, – прошептала она. – Всех ненавижу. И я вам не доверяю».

«Господи, дитя, – сказала тетушка Куин, – что ты хочешь, чтобы мы сделали?»

Нэш не на шутку встревожился. Аллен и Клем приготовились драться. Охранник тоже был в полной боевой готовности.

«Она должна вернуться домой, миссис Маккуин, – сказала доктор Роуан терпеливо и вежливо. – Квинн, вы сумеете навестить Мону завтра? Предложение Майкла мне кажется хорошим».

Мона вновь повернулась ко мне лицом и, стоя спиной к враждебной троице, одними губами произнесла слово «паспорт».

«Ты приедешь в три?» – сказала она, но сама потихоньку прижала два пальца к внутреннему сгибу моего локтя.

«Хорошо, приеду в три».

«Вы будете нашим гостем к обеду, – сказала доктор Мэйфейр. – Миссис Маккуин, мистер Пенфилд, мне жаль, что так вышло. Искренне жаль». – Она говорила с такой открытостью и простотой, что я чуть было не поверил ее словам. То есть я хочу сказать, что уже не мог ее ненавидеть так сильно, как мне бы хотелось.

Мона поцеловала меня в щеку. А я обнял ее и поцеловал в губы.

«Я люблю тебя, – сказал я. – И я обязательно приеду за тобой».

«Остерегайся всех призраков, – прошептала Мона. – Будь очень осторожен и помни, если я почему-либо буду недосягаема или они прибегнут к какому-то трюку, найди Стирлинга Оливера. Оук-Хейвен – резиденция Таламаски на юге. Каждый знает, где она расположена. Плантация Оук-Хейвен, на Ривер-Роуд».

«Запомнил», – сказал я.

Мона отстранилась.

«Увидимся завтра, – сказала она. – Тетушка Куин, спасибо за ужин. Мистер Пенфилд, было приятно с вами побеседовать».

Внезапно Мона остановилась, внимательно посмотрела на тетушку Куин, чье лицо выражало огромное огорчение, потом подошла к старушке, обняла ее и поцеловала.

«Дорогая, милая девочка, – сказала тетушка, – да хранит тебя Господь. Вот, возьми...» – Тетушка Куин отстегнула камею с бриллиантами.

«Нет, нет, я не могу», – сказала Мона.

«Нет, ты должна это взять. Будешь нас всегда вспоминать».

Мона чуть снова не расплакалась. Зажав камею в руке, она развернулась и быстро пошла прочь, за ней последовала смущенная троица. Все они погрузились в длиннющий неуклюжий лимузин, который развернулся перед домом и вскоре скрылся из виду.

Жасмин велела нашему «дворцовому охраннику» вернуться в кухню. Он казался искренне разочарованным, когда уходил. Жасмин взяла мою тарелку и положила порцию не успевшего остыть цыпленка с рисом.

Я ударился в слезы. Разрыдался, как ребенок. Все плакал и плакал. Мне было наплевать, кто что подумает. Я плакал. Ну и пусть, что мне восемнадцать. Я плакал.

Подошел Нэш, обнял меня. Запричитала тетушка Куин, назвав меня «бедненьким».

«Я в жизни ничего так сильно не хотел, – сказал я. – Я просто ее люблю».

«Мой драгоценный малыш, – сказала тетушка, – и как только тебя угораздило полюбить одну из Мэйфейров!»

«А что с ними не так, тетушка? – спросил я. – Господи, мы ведь ездили в их больницу! Мы ходим в их церковь. Отец Кевинин тоже один из Мэйфейров. Я тебя не понимаю».