Черная камея - Райс Энн - Страница 136

«А она всегда остается для тебя женщиной? Ты когда-нибудь видишь в ней мужчину?»

Арион рассмеялся.

«Она с самого начала решила быть со мной женщиной. Когда она выходила на арену много веков тому назад, она была женщиной. Те, кто сражались с ней, удивлялись ее мускулатуре и выносливости. Но они считали ее женщиной. Она постоянно меняется. По сути она и то и другое. Но нам сейчас не нужно ее обсуждать. Поговорим о тебе».

«А что обо мне говорить? – сказал я. – Разве я стремился, чтобы так все вышло? Нет. И все же я виню себя за то, что случилось. Я отвернулся от своих родных в том видении рая, ты прав, но теперь ответь, даже если этот ответ окажется для меня мучительным, – то, что я видел, было реальным?»

«Я не могу тебе сказать, – ответил Арион, изящно пожав плечами. – Не знаю. Я знаю только то, что ты видел. То же самое происходит с моими жертвами. Они часто видят свет рая, и те, кого они когда-то любили, манят их к себе, и тогда они покидают мои объятия, в виде духа, а у меня на руках остается труп».

Ответ потряс меня. Я надолго затих, а потом взял в руки чашку с кофе, но тут же поставил ее на стол. Кафе было полупустым. А на улице шумела толпа прохожих. Напротив располагался ночной клуб. Из-под неоновой вывески гремела музыка. Мне стало любопытно, прогуливался ли я по этой улице, когда был жив. Но так и не вспомнил. Хотя мы с Нэшем бродили по Неаполю. Вполне возможно, побывали и здесь. А теперь, как мне еще раз увидеть Нэша? Как вообще вернуться домой?

«Позволь еще раз подчеркнуть самое важное, – сказал Арион. – Постарайся уцелеть в первые годы. Многим это не удается. Слишком часто таких, как мы, подстерегает опасность. Тут легко впасть в отчаяние. Легко возненавидеть самого себя. Легко убедить себя, будто мир больше тебе не принадлежит, тогда как на самом деле это далеко не так. Он весь твой, как и ход времени тоже твой. Ты теперь просто должен жить».

«И сколько нам отведено времени?» – поинтересовался я.

Ариона удивил мой вопрос.

«Вечность, – ответил он, еще раз пожав плечами. – Для нас не существует продолжительности жизни. Когда я поделился с тобой своей кровью, я постарался скрыть от тебя свою жизнь, но все равно ты увидел место моего рождения. Ты сразу понял, что это Афины. Ты узнал Акрополь. В первую же секунду узнал. Ты видел храм Афины во всем его великолепии. Я не смог скрыть от тебя блеска того времени и афинский закат – такой суровый, такой горячий, такой безжалостный и чудесный. Ты впитал это знание от меня. Теперь ты знаешь, как долго я живу, как долго хожу по земле, как мы говорим, сколько веков я скитаюсь».

«Что же питает тебя? Что поддерживает? Наверняка не Петрония со стариком».

«Не суди так скоропалительно, – мягко ответил он. – Пройдет много времени, и однажды ночью – если выживешь – ты рассмеешься, когда вспомнишь, что задавал мне этот вопрос. Кроме того, я люблю Петронию, и мне удается ею управлять. Ты, наверное, удивляешься, почему я не остановил ее, когда она взялась за тебя, почему не воспользовался своим авторитетом, чтобы не позволить ей тебя испортить? Потому что я видел: она собирается подарить тебе бессмертие – ты должен это понять».

Он помолчал и, едва заметно улыбнувшись, снова тронул мою руку своей рукой, оказавшейся теплой.

«Были ли другие причины? Честно, не знаю, – продолжил он. – Возможно, в глубине души я затаил желание видеть, как ты изменишься. Ты такой восхитительный. Такой молодой. Такой прекрасный во всем. И если не считать одного-единственного исключения – Манфреда – то прошло много веков с тех пор, как она в последний раз исполнила Темный Ритуал, как некоторые из нас его называют. Прошли столетия. А у Петронии есть теория, что это желание растет в нас постепенно и в конце концов ему нужно давать выход, вот она и приводит в нашу среду какого-нибудь смертного и превращает его в Охотника за Кровью».

«Но девушки, которые меня готовили к обряду, и юноша... они говорили так, будто до меня были и другие».

«Она играет с другими, а затем уничтожает. А слуги, что они знают? Им говорят, что это послушник, которого нужно подготовить к великим дарам, а потом сообщают, что он не выдержал испытания. Вот и все. Что касается уцелевшей девушки, то насчет нее я ничего не знаю. Она невежественная и жадная. Но в юноше есть какая-то искра. Возможно, Петрония сделает его одним из нас».

«А со мной все было сделано как надо?» – спросил я.

«Да, конечно, все как надо, – ответил он так, словно я оскорбил его своим вопросом, – может, только она чуть перестаралась с проклятиями и пинками, но главное было сделано хорошо. Я лично проследил, хотя у меня и есть, что добавить».

Он поиграл кофейной чашкой, словно ему нравилось смотреть, как в ней плещется кофе и вдыхать аромат. Жидкость в чашке была темной, густой и неприятной для меня. Потом он снова заговорил.

«Конечно, я за тобой наблюдаю, – сказал он. – Когда насыщаешься от злодея, ты должен радоваться, а не сторониться зла. Тебе выпадает шанс стать таким же злодеем, как тот, которого ты убиваешь. Проследи за злом своей жертвы, пока опустошаешь ее душу. Пусть это станет твоим приключением, путешествием в те преступления, которые ты сам никогда бы не совершил. А когда все закончено, верни себе свою душу вместе с новым знанием, и ты вновь чист».

«Я ощущаю все что угодно, но только не чистоту», – ответил я.

«Тогда почувствуй себя всесильным, – сказал Арион, – ни одна болезнь не может тебя затронуть. И возраст тоже тебя не возьмет. Любая твоя рана затянется. Срежешь волосы – они за ночь снова отрастут. Ты будешь всегда выглядеть как сейчас, мой Христос с картины Караваджо. Запомни, для тебя страшны только огонь и солнце».

Я внимательно ловил каждое слово.

«Любой ценой избегай огня, – продолжил Арион, – иначе твоя кровь загорится, и ты испытаешь ужасные муки. Может быть, потом ты и выживешь, но выздоровление будет проходить медленно, в течение нескольких веков. Что касается солнца – один яркий день не способен убить меня. Но для тебя в первые годы и солнце, и огонь могут быть смертельны. Не поддавайся желанию умереть. Оно унесло слишком много жизней тех молодых, что отличались горячностью и чувствительностью».

Я улыбнулся, понимая, что он имеет в виду под «чувствительностью».

«Тебе совсем не обязательно подыскивать каждый день для себя какой-то склеп, – добавил Арион. – Ты взял силу и у меня, и у Петронии, и даже кровь старика пошла тебе на пользу. Обычная комната, запертая на замок и зашторенная от солнца, укромный уголок – этого вполне будет достаточно, но со временем тебе следует подобрать убежище, куда бы ты мог скрыться, место, принадлежащее только тебе, где тебя никто не найдет. И запомни, что теперь ты в десять раз сильнее любого смертного».

«В десять раз», – удивился я.

«Ну да, – подтвердил он. – Когда ты обнял хорошенькую невесту, то сломал ей шею в последние секунды, а сам даже не осознал. То же самое произошло с убийцей в темном переулке. Ты перебил ему хребет одним движением. Придется тебе учиться быть осторожным».

«В общем, погряз в убийствах», – сказал я, глядя на свои руки. Я знал, что больше никогда не увижу Мону. Такая сильная ведьма, вроде нее, сразу бы увидела, что я весь в крови.

«Теперь ты питаешься кровью смертных, – сказал Арион в своей обычной изящной манере. – Такова твоя природа. Охотники за Кровью ходят по земле с незапамятных времен, или и того раньше. Существуют старые мифы, некоторые из них даже записаны, что некогда средь нас жили родители, от которых нам и досталась древняя кровь. Все, что с ними происходило, случалось и с нами, и поэтому они навсегда должны остаться в неприкосновенности. Впрочем, я дам тебе почитать книги, где записаны эти легенды...»

Арион замолчал, оглядывая кафе. Мне стало любопытно, что же он видит. Лично я видел кровь в каждом лице. И слышал кровь в каждом голосе. Усилием воли я мог прочесть мысли любого посетителя. Арион продолжил:

«Достаточно сказать, что Мать очнулась от своей тысячелетней дремы и в бешенстве уничтожила многих своих детей. Передвигалась она наугад, и я благодарю богов, что она пропустила нас. Я бы не смог противостоять ее силе, ибо она обладала Мысленным даром – то есть способностью уничтожать усилием воли, и Огненным даром – иначе говоря, способностью поджигать усилием воли, и она сжигала тех Охотников за Кровью, которых находила, а находила она немало – целые сотни.