А вот дедушка на фото – он в Варшаве родился, фамилия у него смешная – Лимон. Лимон Яков Исаакович. Когда я родилась, он уже был на пенсии, в молодости работа его называлась «коммивояжер». Мне рассказывали, что он занимался продажей кожи и по запаху мог отличить шевро от хрома.

Фамилия эта досталась и моей маме Александре Яковлевне. В детстве ее звали Аля Лимон. А когда Але семнадцать исполнилось, началась война. Мама, как и все тогда, по мере сил трудилась – окопы рыла, на лесозаготовке работала, фугаски немецкие на крышах собирала.

А когда война почти окончилась, познакомилась она с чернокудрым симпатичным лейтенантом. Это и был мой папка – Алексей Давидович Рубальский. Родился он в маленьком украинском местечке Вчерайше во время войны служил в летном отряде – готовил самолеты к вылетам. А в это время в местечко пришли фашисты и убили всех его родных. И я не знала ни его матери, ни отца – то есть вторых моих дедушки и бабушки.

Вот на этой фотографии – мой младший брат. Братишка, братка. Младший мой, любимый Валерка. Теперь его нет. Несправедливо, неожиданно не стало – остановилось сердце. А я всегда жила и думала, что он у меня будет всегда – мой дорогой, очень близкий братка. Да, его сердце остановилось, а мое болит, болит…

А на этой фотографии – Давид. Мой муж. Мы вместе прожили больше тридцати лет. Он был умный, справедливый, надежный. И строгий. Все наши годы он считал своим долгом меня улучшать. И результат его вполне устраивал. Я очень дорожила его мнением. Его жизнью. Он тоже – наследник. Унаследовал все свои замечательные качества от своих родителей.

Давида уже нет. Все испытания последних лет его жизни никогда не оставят мою память. Я уже привыкла жить без Давида, в смысле – просыпаться, есть, работать. Но я все время с ним разговариваю. И он продолжает меня воспитывать, подсказывать, ругать и хвалить. Я стараюсь его не подводить.

А жизнь идет, и уже появился на свет маленький Артемка – сын Светки, дочки моего брата. И мы с Лерой, Валериной женой, постепенно входим в роль бабушек, и нам это очень нравится.

Ну вот, такая моя родословная. Ни одного графа, ни одной княгини. Зато все порядочные, честные, милосердные люди. И я этим горжусь.

Мужчинам верить можно

Полярник

Ой, дарит жизнь порой подарки нам,

Потом от них мы только плачем.

Он мне представился полярником

И был всю ночь таким горячим.

Он мне казался удивительным,

На предыдущих непохожим,

И волновала убедительно

Его обветренная кожа.

А мне так хотелось его отогреть,

Мне нравился этот полярный медведь.

Казалось, он тоже кайфует,

На мне, как на льдине, дрейфует.

Он мне рассказывал о полюсе,

Где снег да белые медведи.

И намекало что-то в голосе,

Что к ним он больше не уедет.

Пронзило душу чувство жгучее,

А сердце что-то предвещало.

И небо жизнь мою дремучую

Звездой Полярной освещало.

Но оказалась жизнь конкретнее,

Чем представлялось мне доныне.

Скажу, короче, больше нет его.

Вернее, есть, но там, на льдине.

Ну вот за что же мне удар такой?

Он не звонит мне и не пишет.

Забыл навек меня полярник мой

И променял на белых мишек.

Опоздавший

Я ждала, стояла у окна,

Я ждала, по комнате ходила,

Я ждала, хмелела от вина,

Я ждала и время торопила.

А вчера, ведь ты еще вчера

Колдовал словами и губами,

Но игра, любовная игра,

Вот и все, что было между нами.

Лепестки цветов опавших

На сидении машины.

Их рассыпал опоздавший,

Мой несбывшийся мужчина.

Заблудившийся в дороге

И судьбой моей не ставший.

Опоздавший ненадолго

И на вечность опоздавший.

Я ждала, чтоб прозвенел звонок,

Я ждала, чтоб ты вошел и обнял.

Я ждала, но ты прийти не смог,

Я ждала, а ты меня не понял.

Что потом? Не знаю, что потом,

Не смогу ответить, если спросят.

Лишь листом, оранжевым листом

Бьет в стекло рассерженная осень.

Марсианин

Был банкет по какому-то поводу,

По какому, не помню сейчас.

И вошел неожиданно в комнату

Обладатель загадочных глаз.

В этой шумной веселой компании

Он шампанское пил в стороне.

Показался он мне марсианином,

Специально слетевшим ко мне.

А я ни слова по-марсиански,

Что б ни сказал он, я не пойму.

Но потянулась рука с шампанским

Сама собою моя к нему.

И я к контакту уже готова,

И он, похоже, уже готов.

По-марсиански, вот черт, ни слова.

Но тут, похоже, не надо слов.

Изменилось вокруг как-то сразу все,

Стихли звуки все и голоса.

Добавляли к шампанскому градусы

Марсианские эти глаза.

Разлучило нас с ним утро раннее,

Он ушел, не начав разговор.

А что было у нас с марсианином,

Я забыть не могу до сих пор.

Зажигалка

Гости пили, говорили,

Танцевали и курили.

Громко музыка играла, заглушая голоса.

Ты пришел незваным гостем,

Говорил смешные тосты.

Ты поднес мне зажигалку, наши встретились глаза.

Говорила мне гадалка,

Чтоб боялась я огня.

Зажигалка, зажигалка,

Ты дотла сожгла меня.

Говорила мне гадалка,

Я не слушала, смеясь.

Зажигалка, зажигалка,

Как я больно обожглась!

Расходились гости к ночи,

Кто и с кем, не помню точно.

Было дымно, было жарко, а меня бросало в дрожь.

Я сказать боялась слово,

Прикурить ты дал мне снова,

А рука моя дрожала, я боялась, ты уйдешь.

Говорила мне гадалка,

Чтоб боялась я огня.

Зажигалка, зажигалка,

Ты дотла сожгла меня.

Говорила мне гадалка,

Я не слушала, смеясь.

Зажигалка, зажигалка,

Как я больно обожглась!

За окном явились тени,

Пол поплыл, качнулись стены.

Закатилась зажигалка, я гнала все мысли прочь.

Я не знала, кем ты станешь,

С кем предашь и как обманешь,

Как потом я буду плакать, проклиная эту ночь.

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Очередь за счастьем (сборник) - Рубальская Лариса Алексеевна - Страница 7