На берегу Севана (др. изд.) - Ананян Вахтанг Степанович - Страница 49

Сэто вскочил.

— Унесли, унесли!… — крикнул он в отчаянии.

— Кто унес? Что унес?… — всполошились, повскакали с мест сонные пассажиры.

Вор между тем уже добрался до выхода из вагона и повис на поручнях, не решаясь выпрыгнуть.

Кто-то выскочил из соседнего вагона, крикнул:

— Вот он, вор! Я поймал вора…

Но это была неправда: вор на всем ходу спрыгнул с поезда и исчез в ночной темноте…

Утраченное доверие

Глаза Сэто вспухли от слез, когда, приехав в Тбилиси, он вошел в квартиру своего дяди Арута.

Столяр Арут сердечно встретил племянника и был очень огорчен, услышав его рассказ о приключении в поезде.

— Ну что поделаешь! Что было, то было. Деньги я постараюсь достать, купишь что надо, отвезешь. Колхоз потом со мной рассчитается, — сделал он попытку утешить Сэто.

— Я в свое село больше не вернусь, — расплакался Сэто.

— Как это «не вернусь»? Не останешься же ты здесь!

— Не вернусь! Кто поверит, что меня обокрали?

— Почему не поверят? Разве в поезде акта не составили?

— Составили, со мной он… Но ведь ты, дядя, не знаешь всего. Я в колхозе был на плохом счету. А сейчас они доверили мне колхозные деньги… Что же, выходит, правильно говорили обо мне многие: «Сэто неисправим». — И он навзрыд заплакал.

Дядя Арут так и не понял, почему Сэто нельзя вернуться в село.

В эту ночь Сэто спалось плохо. Он ворочался на постели, тяжело вздыхал.

Мысли все время возвращались к постигшему его несчастью.

Его мать, конечно, могла продать корову и овец и вернуть колхозу деньги. Да, наконец, стоит ему самому приналечь на работу в каникулы, и он оплатит свой долг!… Но все ли поверят, что я на самом деле деньги у него украли? Вот что томило Сэто. Вот почему он решил не возвращаться в село.

Прошло несколько дней, и по селу разнесся слух, что Сэчо сбежал и растратил колхозные деньги.

— Ну что, Баграт, плакали колхозные денежки? — сказал Артем. — Разве не говорил я, что волка позвали за овцой приглядеть?

Баграт замялся. В его сердце тоже зародилась тревога: срок командировки давно прошел, а о Сэто ни слуху ни духу. И все же в нечестность мальчика не верилось.

— Знаете что? — сказал он, подумав. — Как бы ни был Сэто внутренне испорчен, все то, что мы сделали для него, не могло не повлиять на него хорошо. Он колхозных денег не присвоит. Я в этом убежден.

…В то время как в правлении колхоза шли эти разговоры, наши юные натуралисты, сидя на краю гумна, были погружены в грустное раздумье. Их угнетала не только пропажа денег, но и потеря товарища.

— Неужели мы ошиблись в Сэто? — задумчиво спросил Камо.

— Не может быть! Я не верю, чтобы он мог растратить колхозные деньги, — твердо сказал Армен.

— Мне тоже кажется, что этого не может быть. Что-нибудь случилось, — высказала свое мнение Асмик. — Сэто в тот день даже заплакал. Нет, мне сердце говорит, что он дурного не сделает…

Между станциями Калагеран и Санаин рельсы железной дороги пересекает много маленьких мостов, переброшенных через балки, в которых собирается мутные потоки дождевой воды.

Обходя свой участок, путевой сторож Мовсес остановился на одном из таких мостов. Из балки шел тяжелый запах.

«Должно быть, поезд прирезал какую-нибудь скотинку», — подумал Мовсес.

Он спустился с насыпи в балку. Там, влево от железнодорожного пути, в поросшей кустами шиповника и репьем ямке, виднелось что-то темное…

Мовсес подошел и остановился, потрясенный. Перед ним лежал сильно обезображенный труп человека. Невдалеке от него в траве валялся портфель.

Мовсес поднял портфель, открыл и, увидев в нем деньги, ахнул.

С минуту постояв в нерешительности, Мовсес закрыл портфель и, оглянувшись по сторонам — не видит ли кто, поспешил к своему домику, находившемуся в двух-трех километрах от моста.

Дома Мовсес пересчитал деньги. Никогда еще в его руках не было такой большой суммы! В душе его началась было такая же борьба, как у деда Асатура, когда тот нашел золото в кувшине с медом. Но борьба эта длилась недолго.

«Нет, — решил Мовсес, — деньги колхозные, общественные, их трогать нельзя».

Взяв портфель, Мовсес пошел на станцию Санаин и рассказал о своей находке сержанту милиции Мануку Серобяну.

— Ты из портфеля ничего не брал? — подозрительно посмотрел на сторожа сержант.

— Ничего, белым светом клянусь! — взволновался старик. — Я греха на душу не возьму, не таковский! — добавил он.

В милиции подсчитали деньги, бывшие в портфеле, ознакомились с бумагами. Было установлено, что колхозник из села Личк, Сэто Мартиросян, командированный в Тбилиси за покупками для колхоза, по невыясненной причине упал с поезда и разбился. Произошло это, по мнению врача, с неделю назад.

На следующий день сержант милиции Манук Серобян выехал в село Личк и, вручив председателю колхоза Баграту портфель с деньгами и бумагами, рассказал о происшедшем.

Неожиданное известие очень расстроило Баграта. Он чувствовал, что сердечно привязался к Сэто. Мучила его и совесть: ведь этот мальчик погиб, исполняя поручение, данное ему колхозом!

Безмерно были опечалены и товарищи Сэто.

— Вы понимаете, ведь он же ехал, чтобы купить для нас подарки!… — всхлипывая, говорила Асмик.

Камо с Арменом сидели на траве понурив головы, а Грикор, отвернувшись, чтобы не видели набегавших на глаза слез, бросал камешки в пасшихся невдалеке телят.

Ну, а Сонб?… Она ведь была матерью, и сердце ее болело и обливалось кровью, как и у всех матерей в мире, теряющих своих детей. Она рыдала, билась, а порой и теряла сознание…

Возвращение Сэто

Приближался рассвет.

Невдалеке от дома тетки Сонб остановился грузовик, и с него сошел Сэто. Грузовик понесся дальше.

Сэто стоял в раздумье: как быть, как рассказать матери о потере денег?

Он прожил с неделю в Тбилиси, у дяди Арута, чувствуя себя в его семье нежеланным гостем. Виной этому была жена дяди, не скрывавшая своего недоброжелательного отношения к мальчику. Делать было нечего, надо было уносить ноги, и Сэто уже решил поступить на фабрику, где работал дядя Арут.

О причинах недоброго отношения к нему тетки Сэто узнал нечаянно, ночью. Думая, что Сэто спит, тетка злым голосом говорила мужу:

— И не стыдятся, приезжают из села с пустыми руками!… Скажи, что бы у нее убыло, если бы она нам прислала несколько кусков сыра?

— Ну, вдова она, тысяча забот да нужд у нее, — пытался смягчить недовольство жены Арут.

— Ты не защищай! Деревенские все такие — жадные да скаредные… А ты еще хочешь, чтобы я ей на платье послала!…

Этот разговор так подействовал на Сэто, что он сразу же решил послушаться совета дяди Арута и вернуться в село. И вот сейчас, без платья, ожидаемого матерью, ограбленный, он стоял на пороге своего дома и не решался постучать. Откуда же он мог знать, что его скупая мать, из-за просяного зернышка поднимавшая ссору с соседкой, готова была бы отдать и дом свой, и скотину, и жизнь свою, лишь бы сын ее был жив!

«Скоро, — думал Сэто, — все узнают о моем приезде. Товарищи с насмешкой будут слушать рассказ о происшествии в поезде: о воре, о пропавшем портфеле с деньгами. «Знаем, — скажут, — как пропали деньги!» А дядя Артем обязательно мигнет глазом Баграту: «Не говорил ли я, что нельзя доверять овцу волку?»

Нет, о краже портфеля он никому ничего не расскажи. Деньги не пропали. Он скажет так: «Я оставил их у дяди Арута…: Дядя велел мне поскорее вернуться в колхоз и начать работать. Он обещал, что все купит сам и пришлет». Только как же на самом деле быть с деньгами?… Сэто задумался… Ничего, деньги он заработает и пошлет дяде Аруту тайком. Попросит купить самое лучшее ружье и приемники и с кем-нибудь прислать. Об этом Сэто никому не расскажет. Разве только матери. Он упадет ей в ноги, будет умолять, чтобы никому не проговорилась… А что, если она откажет? Не захочет скрыть эту ужасную тайну?… Всем на селе рассказывать начнет, шуметь, проклинать — лишь бы облегчить сердце…