Дверь внитуда - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 52

— Я приму меры, чтобы подобное не повторилось, — деревянным голосом выдал куратор.

— Вы, кажется, в прошлый раз то же самое обещали. Я вам еще совет насчет веревки давала, — начала ехидничать я, потому что ехидничать было проще, чем краснеть.

— Я внял, — скрипнул зубами ЛСД и невольно выдал себя, вцепившись пальцами одной руки в серый ободок грязи на другой.

— Не сработало? — на всякий случай уточнила я.

— Нет, — глухо проронил куратор, на меня при этом предпочитая не смотреть. Причем настолько предпочитая, что даже развернулся ровно до такого градуса, чтобы мое ощущение разговора со спиной собеседника переросло в монолитную уверенность.

— Не пора ли объяснить, что происходит? — сделала я не слишком изящную попытку продолжить расспросы.

ЛСД отнял руки от лица, резко развернулся и уставился на меня с самым свирепым выражением на обычно ледяном лице. Сдержанности там нынче не было ни на ломаный грош, только чистое, яростное, буквально опаляющее без огня пламя. Радужные пряди сверкали так, что глаза заслезились, и волосы у кайста начали потрескивать, словно в них скопилось статическое электричество. Или что-то помощнее. Больше всего это напоминало тиканье бомбы с часовым механизмом, когда героям ясно, что сейчас с минуты на минуту рванет, и они начинают лихорадочно выбирать, какой именно проводок надо перерезать, чтоб на куски не разнесло. У господина Ледникова реально сносило крышу, и подходящих гвоздей для ее крепления на руках у меня не было. Если только… Смущение, брысь, не до тебя!

Я потянулась через постель и быстро, пока сама не начала думать над тем, чего творю, от души, крепко кусанула куратора за ухо. Он зашипел чайником, выпускающим пар, и вылупился в совершенной прострации из серии «чего это было?» и «у кого галлюцинации?».

— Полегчало? — уточнила я, подтягивая к изголовью халатик и ныряя в рукава.

— Да, — коротко вздохнул ЛСД и родил-таки признание: — Это кровная магия кайстов. С пробудившимся наследием сложно спорить, но я разберусь. Обязательно.

— То есть вы себя даже привязывали для страховки, но, стоило заснуть, веревочка — фьють, исчезла в природном огне, и тело самопроизвольно перенеслось в чужую спальню? — занялась я расстановкой точек над «i».

— Да, — снова коротко согласился куратор.

— А чего именно в мою? Как в ближайшую, где находится существо женского пола детородного возраста?

— Н-нет, — опять поразил красноречием Ледников.

— Думаю, мне все-таки следует услышать немного подробностей, — тонко намекнула я на толстые обстоятельства.

— Следует, — сдал позиции ЛСД и, хоть не повернулся лицом, начал рассказывать. Голос все-таки у него потрясающий, такое богатство интонаций, обертонов. Не у каждого профессионального чтеца услышишь. — Истинные фениксы выбирают пару раз и на всю жизнь. В прежние времена кайсты старались следовать традициям предков досконально, но шли века, и то, что раньше было правилом, стало лишь обычаем, не обязательным к соблюдению.

Моя семья, по меркам Айсайта знатная и влиятельная, возлагала особые надежды на младшего сына. Они намеревались с помощью договорного брака присоединить владения соседей и ослабить напряженность на границах. Та, которую прочили в невесты, была хороша собой, а я настолько молод и глуп, что согласился с повелением родителей. За несколько дней до свадьбы окольными путями я узнал о невесте нечто крайне нелицеприятное. Речь шла не о ее мнимом целомудрии, а о приступах неконтролируемой ярости, в которых женщина калечила и убивала. У кайстов иногда случается то, что вы именуете сбоем, генетической аномалией, когда наследуется неистовая ярость феникса, но ни следа его слез. Моя невеста была таким… бракованным товаром, однако весть о дурной крови не остановила родню. Они уже все знали, нуждались в сделке и готовились принести меня в жертву на алтарь интересов рода. Я вспылил, открыто вступил в ритуальный круг феникса и, вместо подтверждения согласия на помолвку, совершил ритуальный Призыв Пути.

Этот древний ритуал… его не понимаем даже мы, не то что чужаки. Считается, что ищущий взывает к силе предков. Он проходит посвящение и благословляется на поиск того или той единственной, которая ему предназначена. Потому над прошедшим ритуал не властны законы, правила и обязательства. Я призывал и был услышан, надеялся избавиться от уз, малолетний идиот, а вместо одного ярма добровольно подставился под другое.

Я был наказан за то, что вступил в круг не в жажде любви, а лишь стремясь избавиться от навязываемого нежеланного брака. Меня вырвало из ритуального круга и забросило в ваш мир. До позавчерашнего дня я считал, что наказание исчерпывается изгнанием. Пытался жить в ссылке, ожидая конца срока. Я ошибался. Полагаю, после вдыхания мною фиолетовой пыльцы активизировалась очередная часть проклятия. Меня намертво повязали узами с той, кого крылатые предки по какой-то прихоти признали подходящей под критерии выбора истинной пары.

— Со мной то есть? — еще на что-то нелепо надеясь, уточнила я.

— Да, с вами, Гелена Юрьевна, — обреченно согласился куратор. Называть по имени-отчеству человека, в постели которого провел по меньшей мере полночи, — такое было вполне в духе бедняги кайста.

Я с удивлением поняла, что меня больше не раздражает его отстраненный надменный вид и язвительная манера речи. Какое я имею право придираться к тому, кто смог за несколько лет приспособиться к совершенно чужому для себя миру, найти место и что-то делать, бороться, не прогибаясь под обстоятельства? Он не опускал руки. И когда, казалось бы, у него все пошло на лад, на горизонте появился эдакий Терминатор местного разлива или, что точнее, белая полярная лисичка в моем лице.

— Чем вам это грозит, кроме мгновенного переноса в состоянии сна сквозь пространство? — принялась я выяснять параметры, заданные проклятием злопамятных пернатых.

— Я не могу долго находиться вдали от вас без неприятных последствий для физического состояния. Чем сильнее негативные эмоции, окрашивающие процесс расставания, тем короче период безболезненной разлуки. Причем сильнее отдача бьет того, кого магия считает виновным в конфликте.

— Но это же глупо! Как тогда ваши пары вообще живут? — Я широко распахнула глаза. — Как сиамские близнецы, что ли? Шаг вправо — побег, прыжок на месте — попытка улететь? Это же кошмар!

Бедные бессмертные курицы, я начала им горячо сочувствовать. Ничего удивительного теперь не видела в желании большинства кайстов отказаться от… хм… традиционных магических уз, заменив их стандартными и не столь обременительными. Теперь-то я понимала состояние куратора и подслушанный разговор с Конрадом. Да уж, ЛСД только и оставалось, что долбиться головой о стенку.

— Кошмар? Нет, после… — Ледников запнулся, но все-таки продолжил: — Окончательного заключения союза связь преобразуется. Супруги начинают чувствовать друг друга и даже общаться на значительном расстоянии. В начальный период избрания цель устанавливающейся связи изначально является благой — помочь будущей паре понять друг друга. Но в нашем случае, вы правы, это очень неприятное недоразумение.

— Навязанную связь можно разорвать?

— Можно, — обрадовал ЛСД и тут же «чуточку» огорчил описанием технологии процесса: — Через смерть одного из партнеров.

— Не подходит, я себя убить не дам, — признала я. — Значит, будем приспосабливаться. Предлагаю, чтобы вас не корежило каждый раз, когда мы занимается делами порознь, не собачиться перед расставанием. Кстати, а полосатость волос тоже имеет некое жутко ритуальное значение?

— Путь феникса, — промолвил куратор. — Сияние, освещающее поиск единственного избранника. Чем дальше по нему зашел идущий, тем шире полосы.

— Это что же получается? Фениксы совсем седыми женятся? — невольно хихикнула я над иронией ситуации.

— Нет, когда путь пройден, все меняется, — расплывчато объяснил Ледников и в свою очередь удивленно спросил: — Вас не нервирует ситуация, Гелена Юрьевна?