Дверь внитуда - Фирсанова Юлия Алексеевна - Страница 33

— Ма-ма-а-а! Я застряла!

Рогатик-Роман, топтавшийся рядом со мной и с таким восхищением косившийся на коробку с семенами, словно это был его припозднившийся подарок от Деда Мороза, едва заметно дернул человеческим ухом. Вскинул голову и во все глаза уставился на дачные просторы: газон, деревья, цветники, кусты смородины, крыжовника, грядки с клубникой и просто перекопанные мотокультиватором полоски земли, до которых у меня вечно не доходили руки, чтобы что-нибудь ткнуть на вырост.

— Нравится? — шутливо спросила я и получила совсем не шуточный ответ:

— Да-а-а! Сколько земли-то, и какая хорошая!

М-да, в горах с этим — просторами и плодородием — точно были проблемы.

— Семена в коробках. Как осмотришься, сажай что хочешь! — предложила я.

Расплывшийся в такой улыбке, как если бы вручение подарков от Деда с бородой приобрело неслыханный масштаб, Рома аккуратно поставил коробку на крыльцо, спрыгнул со ступеньки и зарылся пальцами в чернозем клумбы. Поднес к лицу, растер, вдыхая, чуть ли не языком лизнул и торопливо попросил ответа:

— Я… ты… ты не шутила, я смогу тут жить?

Минотавр боялся поверить привалившему счастью. У меня двухэтажный кирпичный домик и земельный надел в придачу никогда не вызывал подобного трепета. Уж скорее он был вечной, с детства, и изрядно поднадоевшей обязанностью: в доме следовало вытирать пыль, мыть полы, посуду, готовить, на участке полоть, сажать, собирать, окучивать, и все вместо того, чтобы бежать с друзьями купаться на озеро, за грибами или орехами в лес.

— Живи, если захочешь. Ты пока осмотрись, а я схожу к соседке. Постараюсь договориться кое о чем.

После слова «живи» Роман меня уже не слышал, полностью отключившись от внешних двуногих раздражителей и сосредоточившись на флоре. Он стоял на коленях и нежными невесомыми касаниями оглаживал мускари, крокусы и незабудки.

Я же пошла в ту сторону, где барахталась в колючих кустах Лизочек в пушистой желтой кофточке. Белокурая малявка походила на сердитого цыпленка, к которому спешила наседка. Фактурную фигуру Катерины не портил даже старенький спортивный костюм цвета «красный вырвиглаз», в каковом приятельница предпочитала вести бои за урожай. Урожай пугался и щедро сдавался без сопротивления!

— Привет, Кать!

— Геля?! Привет, я и не заметила, что ты приехала, — выпутывая свое чадо из колючих объятий ежевики без помощи секатора, пропыхтела Катюха и страдальчески поинтересовалась удочери: — Зачем ты сюда вообще полезла?

— Привет, тетя Геля! Я маленький мышонок, делаю тут припасы! Понятно, мама мышиха? — Девочка гордо продемонстрировала полиэтиленовый пакет со старыми домашними тапками. Какое отношение тапки имеют к мышиным припасам, для меня оставалось неразрешимой загадкой из подраздела «Логика детская», но Катя все поняла и только вздохнула, выбираясь с девочкой на дорожку с моей стороны владений. «Мышонок» был отпущен на землю и с энтузиазмом принялся размещать тапки между корней пенька от старой яблони, оставленного в качестве декоративной подставки под горшки с цветами.

— Ты с парнем? — Катерина сдула с лица непослушную кудрявую прядку такого ярко-коричневого цвета, что при виде ее шевелюры я всегда вспоминала сияющие глянцевые плоды каштана, и кивнула в сторону шепчущегося с травками-цветочками экс-минотавра.

— Родственник, дальний, — задумчиво поправила я, припомнив мамино раздраженное «упряма как осел» в ответ на мой отказ от переезда к морю. А что? И те и другие с копытами, так что почти ничего и не соврала. — У него сейчас проблемы. Жил в глуши, вдали от цивилизации, когда мать умерла, возникли проблемы с односельчанами из-за собственности. Чтоб не свериться, уехал из родной деревни, потом болел долго. Он хороший, в земле возиться любит, только наивный очень и малость чудной. Вот и привезла его на дачу подальше от городской суеты.

— Симпатичный, — прищурилась Катя.

Ее муж погиб два года назад совсем по-глупому. Парень был сорвиголова, на машине не ездил, а низко летал, и дорогу к даче решил срезать по участку трассы с односторонним движением. Не повезло. Навстречу ему ехал такой же лихач, бывший в своем праве. Обе машины всмятку. Катюха убивалась несколько месяцев, похудела так, что за шваброй не найдешь, но Лизок ее вытащила. Когда есть на белом свете живой комочек, которому ты нужен больше жизни, через себя поневоле переступишь. С тех пор подружка в активном поиске подходящего папы для дочери. В любовь она, кажется, не особенно верит, но считает, что у дочурки непременно все должно быть самое лучшее, и отец в том числе, поэтому каждого кандидата оценивает в точки зрения папопригодности.

Пока мы болтали о жизни молодой, Лизок закончила прятать припасы из тапок и потопала знакомиться к Рогатику. Вообще-то она девочка серьезная и высоким доверием не каждого одаривает, но тут, наверное, сыграло роль, что парень сидел на корточках и вел себя тише воды ниже травы. Девочка подошла ближе и спросила:

— Ты что делаешь, дядя?

Роман, глубоко ушедший в общение с природой, медленно моргнул, сосредотачиваясь на малявке, и ответил с сердечной улыбкой:

— Цветок смотрю.

— Это не цветок, это колючка, сухая! — трезво поправила взрослого Лиза, ткнув пальцем в подмерзший за зиму куст розы.

— Ничего, что сухая. Корешки живы. Я ей немножко помог, скоро будут листики, а потом и цветы, — ответил Роман.

— А у нас тоже сухие кусты есть. Посмотри, они живые?! — потребовала Лиза и, ухватив дядю за палец, повела на экскурсию по своему участку.

Катя смотрела им вслед со странным выражением. Умиление и интерес перемешивались в равных пропорциях с трезвым расчетом. Попал Рогатик! Синичкина своего не упустит, а оно и к лучшему. Женщина она практичная, обеспечена неплохо, родители не бедствовали, муж неплохой бизнес оставил, так что Романа, коль под крыло возьмет, в обиду не даст.

— Женат? — оправдала мои ожидания подруга.

— Нет, — выдала несекретную информацию я и спросила в свою очередь: — Ты в город уезжать не собираешься?

— До осени тут куковать будем, — подтвердила Катюха. — А что?

— Мне-то до отпуска как до Парижа раком, — пожала я плечами. — Хотела тебя попросить за Романом присмотреть. Совсем одного его боюсь оставлять, он иной раз себя как ребенок ведет, к быту абсолютно неприспособлен. Нет, с головой у него все в порядке, добрый очень, но…

— Ладно, пригляжу за твоим родственничком, — свеликодушничала Синичкина, которая сейчас больше походила на Кошкину с бывшим минотавром в роли мышки.

— Спасибо, Катюш, я деньги на магазин оставлю тебе, Рома их или потеряет, или положит и забудет куда.

— Он не пьет? — резко насторожилась бдительная мать. Наверное, описание Романа показалось ей слишком благостным, а возложение на нее заботы о сохранности денежных средств подозрительным.

— Только молоко, — побожилась я с чистой совестью.

Деньги на прокорм соседушки Катюшка у меня взяла не считая, скорее всего, только чтобы показать, что романтика отдельно, финансы отдельно. Но, судя по тому, с каким азартом общались Лизок и Роман у очередного невзрачного кустика на плантации Синичкиных, готова была спорить: столоваться мой гость будет у них.

Выловив паузу в беседе двух новых друзей, я под недовольное сопение малышки уволокла экс-минотавра в дом, где дала краткие инструкции по пользованию предметами первой необходимости, шифоньера — как источника чистой одежды, вручила еще одну коробку с кучей семян для развлечения посадкой и рассказала о том, что препоручаю его заботам Кати Синичкиной. После чего познакомила их уже официально. Катюха кокетливо улыбалась, стреляла глазками и мурлыкала, Рома стыдливо краснел и опускал глаза.

Я поняла, что мавр сделал свое дело, когда они втроем начали собираться на прогулку к близлежащему лугу плести венок из одуванчиков для Лизочка. Катюха, негодница, не предложила подбросить меня к остановке на своем авто даже для проформы. Настолько оказалась поглощена охмурением и без того мгновенно охмуренного минотавра. Похоже, тому в первый раз в жизни оказывала столь интригующее внимание особа противоположного пола. А может, у минотавров оно не принято было: кулаком между рогов — и тащи избранницу-избранника (кто сильнее, тот и прав) в дом.