Непорочная - Райс Патриция - Страница 20

Фейт по-прежнему смотрела в окно. Теперь они спустились в предгорья, и дорога стала не такой опасной. «Может, выпрыгнуть? « — подумала она вдруг. Но Фейт знала, что ей не хватит смелости. К тому же сидевший рядом мужчина не допустил бы этого.

Как странно… Ведь она никому не рассказывала свою историю. Почему же доверилась этому человеку? И откуда он знает, что «лунный» фарфор необычайно дорог? Как узнал, что ее чаша — именно «лунный» фарфор?

Впрочем, ничего удивительного. Ведь его кузен занимается керамикой. К тому же Адриан — довольно образованный человек…

О Господи, ну почему она думает о нем?! Неужели ее действительно влечет к этому мужчине? Почему именно к нему? Ведь ей следовало бы презирать его.

Вскоре огни Эшвилла остались позади, и они сверну ли на пустынное шоссе, ведущее к Шарлотту. Фейт покосилась на сидевшего за рулем мужчину. Интересно, что они будут делать, когда приедут в город? И можно ли доверять этому человеку? Все-таки он четыре года провел в тюрьме…

Но может быть, Адриан действительно невиновен? В таком случае он имеет право доказать это.

— Вы, наверное, работали какое-то время вместе с Хуаном, раз знаете так много о керамике, — сказала она, снова взглянув на Адриана.

Он едва заметно улыбнулся.

— Керамика — наша семейная традиция. Мои испанские предки, перебравшиеся в Америку, думали, что сумеют этим зарабатывать себе на жизнь.

Фейт посмотрела на него с удивлением.

— Но ведь мы живем в технократическом обществе. Сейчас очень немногие пенят и понимают искусство.

Адриан фыркнул.

— Можно подумать, я этого не знаю. Моему деду при шлось стать плиточником, а моя мать работала на мельнице. Они выживали. Все мы только этим и занимались — мы выживали.

— Но выживание — всего лишь первый шаг. Со временем человек обретает крышу над головой и становится материально независимым. И когда можно подумать о том, как найти счастье в жизни. — Адриан криво усмехнулся.

— Попробуйте сделать это с девятью детьми. Девять детей… — Фейт пыталась представить это, однако у нее ничего не получалось. Девять — конечно, многовато, но ведь она мечтала всего лишь об одном-единственном ребенке. И возможно, сумела бы его зачать. Неужели она поспешила, раздав все деньги?

— Может быть, рождение детей делало вашу мать счастливой? — спросила Фейт.

— Мать была в отчаянии, когда уже после смерти моего отчима родилась Инее. И конечно же, она не очень-то обрадовалась, когда ее первенец из-за собственной глупости угодил за решетку. Впрочем, не будем об этом… Я просто хотел сказать, что дети — не всегда великая радость.

Было очевидно, что Адриан не желает говорить на эту тему, и Фейт, чтобы не молчать, снова заговорила о керамике:

— Ведь ваш кузен занимается в основном посудой, не так ли? Откуда же вы знаете о таких вещах, как «лунный» фарфор?

Адриан пожал плечами.

— Вероятно, я очень любознательный. Поэтому посещал художественные курсы. «Лунный» фарфор просто очаровал меня. Где ваша бабушка приобрела эту чашу?

Фейт в изумлении уставилась на собеседника. Художественные курсы! Она впервые видела адвоката, всерьез интересовавшегося искусством. Но наверное, в данном случае сказалась семейная традиция. Во всяком случае, подобное объяснение казалось вполне логичным.

— Так где же ваша бабушка приобрела эту «лунную» чашу?

— Я никогда не спрашивала ее об этом, — пробормотала Фейт. — Значит, у вас восемь братьев и сестер? Сколько же им лет?

— Я старший. Потом следует Белинда, ей двадцать пять. А Инес — самая младшая, ей шесть. Мать называла нас по алфавиту, так что с нами все очень просто.

Фейт улыбнулась этой причуде:

— Должно быть, ваша мать намеревалась использовать все буквы алфавита?

Адриан тоже улыбнулся:

— Понятия не имею. Мать родила меня, когда ей было всего лишь семнадцать. О чем она могла думать в таком возрасте? Полагаю, тинейджеры ни о чем не думают.

— И не умеют скрывать свои чувства, — кивнула Фейт.

— Но у них это проходит, не так ли?

— А вы? О чем вы мечтали в восемнадцать лет? — спросила она неожиданно. — У вас была подружка?

Адриан улыбнулся:

— Я мечтал разбогатеть и купить для всей семьи большой дом с бассейном. Поэтому еще в школе работал каждую свободную минуту, и у меня просто не было времени на подружек.

— Но они у вас были, — сказала Фейт. Она знала, что были. Мужчина с таким взглядом не мог не привлекать женщин. — У вас, наверное, и сейчас есть какая-то женщина, ждущая вашего возвращения, ведь так?

Адриан надавил на педаль газа и обогнал ехавший впереди грузовик.

— Когда-то была, — пробормотал он. — Но она любила не меня, а адвокатскую табличку на двери моего кабинета. Так что я не жалею об этой потере. Жалею о других…

Фейт взглянула на сидевшего рядом мужчину. В его голосе была горечь — она не могла этого не почувствовать. Но если Адриан действительно невиновен, то он — еще одна жертва Тони. Ведь он лишился всего, возможно, даже надежд на будущее.

— Наверное, мне следовало больше вникать во все… — в задумчивости пробормотала Фейт. — Ведь когда-то, когда Тони только начинал, бухгалтерские книги вела я. Не исключено, что я бы что-то заметила…

— Вы вели книги — и ничего не знали про Сандру? — удивился Адриан.

— А вы подписывали трансферты и тоже многого не знали, — парировала Фейт.

Адриан резко притормозил.

— Думаю, не стоит осыпать друг друга обвинения ми. Нам сейчас это не поможет. Разумеется, я понимал, что Тони в чем-то замешан, но не обращал на это внимания. Ваш муж предложил мне работу и неплохо платил. Вот я и помалкивал. Конечно, я виноват. Но я уже поплатился за свое молчание. Сейчас мне хотелось бы восстановить мою адвокатскую лицензию, но у меня ничего не выйдет, если Тони потратил все деньги на Сандру.

— Правовой фонд заплатил обманутым людям. Если вы докажете, что не виноваты, вам вернут лицензию. Действительно, почему бы не вернуть?..

Адриан рассмеялся.

— Этот фонд оплачивается юристами. И они заявят, что я обязан возместить убытки.

— Тогда все… бесполезно, не так ли?