Путешествие в бездну - Неволина Екатерина Александровна - Страница 20

Она выделила последнее слово, как будто говорила о чем-то исключительно противном.

— Ах, няня, — рассмеялась Ангелина, — меня не было… сколько дней? Семь? Куда уж глупее. Так что прочь с дороги, старуха!

Женщина хотела возразить, но от возмущения не могла вымолвить ни слова.

— А впрочем, — промурлыкала Лина, — почему я должна щадить тебя, мерзкая тупая доносчица?..

Тут ее новая наставница заподозрила что-то неладное и отступила… Но было уже поздно…

После трапезы, от которой Ангелина получила неожиданно острое наслаждение, она оставила холодеющее тело гувернантки у подножия лестницы и поднялась на второй этаж.

Вот и дверь в кабинет отца. Он всегда требовал, чтобы люди стучали перед тем, как войти.

«Только я уже больше не человек, а значит, правила меня не касаются», — подумала девушка.

Услышав скрип двери, отец поднял голову, и Ангелина остановилась, снова наткнувшись на холодный взгляд, направленный куда-то сквозь нее.

— Нагулялась? — отец уже снова склонился над бумагами, словно не обнаружил в возвратившейся дочери ничего достойного внимания. — Ну, что же, я тебя предупреждал. За все надо платить. Это была твоя последняя выходка. Сейчас я вызову машину и врачей.

— Папа, я не больна, — возразила Ангелина. — Теперь я сильная, по-настоящему.

Вампирша осмотрелась и, подхватив большие напольные часы, с силой швырнула их в стену. Они были по-настоящему тяжелыми, чугунными, и раньше она не то что поднять их, и сдвинуть бы не смогла. По полу застучало разбитое стекло, покатились какие-то шестеренки…

Ангелина подошла к столу и, схватив металлический нож для вскрытия писем, легко свернула его в причудливую загогулину.

— Твоя дочь больше не слабая, глупая девочка! — заявила Лина, выпустив клыки. — Я могу гипнотизировать людей, я способна помогать тебе, наверняка это пригодится в бизнесе. Представь, приходит какой-нибудь тип на переговоры и без разговоров подписывает все что нужно…

— Вынь эту гадость! — Отец смотрел на дочь с неприязнью, нет, даже с отвращением, как на какую-нибудь дохлую жабу.

— Ты что думаешь, это игрушки?! — закричала Ангелина. — Полагаешь, я в магазине приколов купила?

Он быстро встал и действительно попытался выдернуть один из клыков.

При виде озадаченного выражения на лице отца Лина расхохоталась.

«Ну вот, наконец мне удалось его удивить!» — подумала она. Это было чертовски приятное ощущение.

— Я теперь вампир, папа, и это — потрясающе! Не бойся, я тебя не трону, но больше никаких гувернанток и угроз отправить меня в психушку!

Отец опустил глаза.

— Ладно, дочь, — сказал он. Голос его был странным, как будто в горле у него что-то застряло, — давай сядем, поговорим по-семейному.

Ангелине хотелось закинуть ноги на стол или сделать еще что-нибудь такое, но она спокойно села и сложила руки на коленях. «Не стоит слишком сильно шокировать папу, ему понадобится время, чтобы привыкнуть», — решила она.

— Извини за часы, но иначе ты бы не поверил, — сказала Лина.

В комнате повисла тишина. Наконец, когда она стала невыносимой, отец заговорил:

— Извини, я ограничивал твою свободу, не давал тебе достаточно карманных денег, и мои подарки… наверное, ты ожидала чего-то… подороже.

— Папа, — перебила его Ангелина, — что за бред ты несешь, при чем тут подарки?! И потом, они были не от тебя. Я же знаю, что их покупала эта мымра, которая твой секретарь. Я вообще не о деньгах.

— Теперь у тебя будет все, что захочешь, — бормотал отец.

«Черт! Что это с ним? — подумала девушка. — Почему он даже не смотрит на меня?..»

В коридоре послышался топот ног, и в комнату ворвались двое папиных телохранителей. Отец стремительно отскочил к окну, в руке у него был пистолет.

— Это не моя дочь! Просто похожая на нее девушка! Она пыталась меня убить, стреляйте! — приказал он.

— Папа? — недоумевающе спросила Ангелина, происходящее казалось ей нереальным.

«Как ужастик, — подумала девушка, — может быть страшно, но знаешь, что такого не случается на самом деле».

Девушка встретилась взглядом с отцом. В его глазах было незнакомое ей прежде чувство — страх. Теперь Ангелина догадалась: «Он меня боится. С того самого времени, как понял, что все происходит по-настоящему. Он пытался меня заболтать, а тем временем вытащил пистолет и вызвал охрану. Потому что для отца есть только те, кто слабее и боится его, и те, кто сильнее, кого боится он. Папа решил, что я сильнее»… Даже в такой момент эта мысль доставила Лине удовольствие.

— Стреляйте! — заорал отец.

Ангелина вскочила, что-то сильно толкнуло ее в спину, но она удержалась на ногах и бросилась к охранникам, не обращая внимания на грохот выстрелов и толчки пуль.

Девушка подхватила с пола многострадальные часы и что есть силы запустила их в голову одному из людей. Телохранитель упал, как марионетка, у которой обрезали державшие ее нити. Второй с невнятным воплем выскочил из кабинета.

«Я скажу, что не все так плохо, что у каждого из нас есть свои сильные стороны, мы можем жить вместе, а старейшине наплету что-нибудь», — девушка повернулась к отцу.

Забившись в угол, он наставил на нее пистолет. В глазах мужчины застыл страх.

Все заготовленные слова вылетели из головы, и вместо этого Ангелина сказала:

— Попробуй выстрелить, и последуешь за ним, — она показала на лежащее на полу тело, вокруг которого уже расплывалась кровавая лужа.

— Успокойся, — прохрипел отец. — Я дам тебе достаточно денег, можешь развлекаться как хочешь.

«Если он так боится, сможет ли он меня снова полюбить, любил ли он меня когда-нибудь?»

— Папа, — Ангелина не мигая смотрела на него, — ответь мне на один вопрос. После этого я уйду, обещаю. Но если ты соврешь, я убью тебя. Кстати, я теперь чувствую, когда люди врут, так что не испытывай судьбу.

Отец молча кивнул.

— Ты меня когда-нибудь любил, ну еще до всего этого? — она обвела рукой комнату.

— Я… — хрипло начал отец.

Ангелина прищурилась и оскалила клыки.

— Не рискуй, а то проиграешь, — конечно, ее еще не учили таким штукам, но отец об этом не знает, а ей как никогда нужен честный ответ. — Я уйду, как обещала, и оставлю тебя в покое. Навсегда. Независимо от того, что ты скажешь. Если, конечно, это будет правда, — добавила она.

Отец замолчал. Ангелине казалось, что прошло, наверное, лет сто, когда он наконец заговорил.

— Я не уверен точно, наверное, когда-то давно. — Ангелина угрожающе двинулась к нему. — Ты меня всегда раздражала! Всегда была писклявой дурой, даже когда только родилась! — заорал он, поднимая оружие. — Не подходи, тварь!

Ангелина бросилась прочь из кабинета. Проносясь по лестнице, она опустила голову пониже. Потому что вампиры не плачут. Не при людях, во всяком случае.

В тот вечер она убила еще сколько-то людей, Лина не помнила точно. Отец — не тот трус, а настоящий, с большой буквы Отец, сурово наказал новообращенную, сказав, что если она будет так продолжать, то скоро погибнет. И в отличие от того, что ей говорил тот другой, жалкий человек, Ангелина слышала в голосе старейшины неподдельное беспокойство. Ему было не все равно.

«Говорят, что если человеку чего-то не хватает, то судьба ему это дает, — подумала вампирша сейчас, продолжая бежать по застывшему ночному лесу, — у меня не было семьи. Теперь есть. Есть Дом и Отец. Врут те, кто утверждает, будто смерть ничего не решает. Это правило касается только тех, кто неправильно умер».

Какой-то шорох привлек ее внимание. Ангелина остановилась.

— Эй, выходи, какой же ты волк, если прятаться не умеешь!? — крикнула она во тьму, туда, где ощущала горячую пьянящую кровь, в которой мешался аромат человека и зверя.

— Я и не прятался, — сказал Северин, появляясь из-за дерева.

Глава 10

Нежданная весть

Северин беспокоился все больше. Хотя он не сказал ни слова, все чаще отставал, делал круги, и после каждого такого круга лицо его становилось все мрачнее. Глеб и сам уже поглядывал на часы, беспокоясь, где же Ангелина, удался ли вампирше ее отчаянный маневр. Хотелось бы. Характер у нее, конечно, не сахар с медом, но все же она, как выяснилось, далеко не так плоха, какой хочет показаться. У Глеба вообще создалось впечатление, что Лина многое делает назло, напоказ, как обиженный ребенок. Откуда в ней это — вопрос. Может быть, школьный психолог Светлана и разобралась бы, а Глеб даже не собирался.