Погонщики туч - Гуревич Георгий Иосифович - Страница 1

Георгий Гуревич

Погонщики туч (журн. вариант)

НЕОБЫЧАЙНОЕ ЯВЛЕНИЕ

В ночь с 5 на 6 июня 19… года необычайное явление наблюдалось в проливе Зунда, прямо напротив Копенгагена.

Сначала где-то в море послышались мелодичные звуки, как будто бы там играл духовой оркестр… Затем пораженные наблюдатели увидели, как по небу, прямо на берег неслось необычайное чудовище. У страшилища были огненные звездные глаза, неясная промоина вместо пасти, откуда вылетали рокочущие звуки, на боках его светились безжизненным светом зеленоватые огни. Внезапно чудовище резко повернуло от берега, вспыхнуло багровое зарево, и все затихло.

Однако через некоторое время чудовище появилось вторично. Четырнадцать раз в течение ночи оно проследовало над проливом, всякий раз с севера на юг, и было отмечено всеми пароходами, прибрежными маяками и ночными гуляками и на датском и на шведском берегах. Люди с воображением видели огненных змеев, драконов, изрыгающих пламя, окровавленные головы и мечи, а бездушные скептики — только круглой формы облака, слегка освещенные фосфорическим светом.

Весь день 6 июня Копенгаген был занят удивительным явлением — кто называл его «огненными перстами», кто — «небесными китами». Достопочтенный Хендриксен произнес в городском соборе проповедь на тему «Скоро ли будет конец мира». Шведское королевское общество после бурного заседания пришло к выводу, что «небесный кит» является оптическим обманом, зависящим от преломления лунного света над влажной атмосферой пролива. Датское же, более близкое к месту событий, не могло успокоить себя ссылкой на оптический обман.

Целый день копенгагенские ученые опрашивали команды пароходов, прибывавших в порт. Нанеся полученные координаты на карту, общество пришло к выводу, что «кит», или «киты» двигались по одному и тому же маршруту: выйдя из Зунда, они огибали южную оконечность Швеции, проходили севернее или южнее острова Борнгольм и на рассвете исчезали в восточной части Балтийского моря.

Датские ученые с нетерпеньем ожидали следующей ночи. Олаф Кронборг, наследник известного владельца консервных заводов и любитель острых ощущений, прилетел из Норвегии на собственном самолете, специально чтобы поохотиться на «небесных китов» над проливом. Но «киты», словно испугавшись храброго летчика, ни в эту, ни в следующую ночь не появлялись. Зато на другом конце Европы — километров за сто от Трапезунда — их засекли турецкие радиолокаторные станции.

Наконец, около 3 часов утра 10 июня огромный «небесный кит» был замечен в Эльсиноре — на родине Гамлета. Тотчас же была передана телефонограмма в Копенгаген, но пока нашли летчика, пока он протрезвел, пока понял, что от него требуют, доехал до аэродрома и запустил свой самолет, «кит», следуя по своему излюбленному маршруту, уже миновал город. Однако великолепный спортивный самолет, развив скорость свыше 500 километров, стал быстро догонять чудовище.

Ученые с нетерпеньем ожидали летчика, который где-то там в темноте приближался к бледнозеленой рыбоподобной тени. Внезапно «кит» сверкнул ослепительно ярким светом, озарив на мгновение далекое море, и в ту же секунду потух. В наступившей тьме, особенно черной по контрасту, видно было только, как трепетал крошечный малиновый огонек — очевидно, это догорал на волнах столкнувшийся с «китом» самолет. Затем донесся отдаленный грохот взрыва, и все стихло.

Королевское общество горько оплакивало гибель смелого летчика, но рано поутру погибший позвонил по телефону из Мальме, куда привез его сторожевой шведский катер. Всю ночь Кронборг плавал, держась за обломок самолета, и теперь говорил простуженным, хриплым голосом.

Вот что он рассказал о своем приключении:

— … Значит, я взлетел. Отлично я видел этого «кита» — Он был весь зеленый. Догоняю. Вижу, просто полоса тумана, чуть светится только, как гнилушки. Идет приличным ходом — километров сто восемьдесят в час. Издалека — действительно вроде кита. Достаю хвост — чистейшей воды облако… Иду дальше в густом тумане — очевидно, в самом брюхе «кита»… И вдруг треск, удар молнии, мотор в пламени, и я лечу в море…

Таким образом, личные показания очевидца ничего не выяснили в природе странного явления. Одни видели в нем живых существ — летающих электрических скатов. Другие отстаивали теорию атмосферных вихрей над проливами и при этом ссылались на Турцию, где тоже, дескать, есть проливы. Третьи видели в «китах» новые страшные снаряды, уверяли, что перед «китами» идут самолеты, и требовали беспощадно их расстреливать из береговых батарей.

Неизвестно, чем кончилась бы эта шумиха, если бы вечером 10 июня не было передано по радио сообщение. Но не лучше ли рассказать все с самого начала.

За две недели до описываемых событий на окраине Саратова, недалеко от Соколовой горы, летчик Вадим Зорин и его бортмеханик Василий Бочкарев разыскали дом N 8 — небольшой, утопающий в зелени и цветах деревянный особнячок. На обитой войлоком и клеенкой двери виднелась потемневшая медная дощечка с вычурной прописью:

— Этот самый, — сказал бортмеханик, заглянув через плечо Зорина в документы, — Хитрово и на конце «о». Держись, лейтенант, попали мы с тобой на сельское хозяйство, будем с сусликами воевать.

— Петрович, а у нас написано Хитрово А. Л., — усомнился Зорин.

— Большая разница — П. или Л.! Перепутали на телеграфе. Разрешите звонить, товарищ лейтенант?

Дверь открыла румяная старушка в кружевном переднике.

— Вы к Шурочке? — спросила она, любезно улыбнувшись.

— Нам нужен товарищ Хитрово А. Л., — объяснил лейтенант.

— Пожалуйста, пожалуйста, — засуетилась старушка. — Профессор сейчас освободится. Пройдите сюда — вот в эту дверь.

В передней лейтенант внимательно осмотрел себя в высокое трюмо. Из зеркала на него глядел невысокий, аккуратный офицер с солнечными пуговицами и снежным воротничком. По каждому крючку можно было угадать офицера, только месяц тому назад выпущенного из училища.

— Возьмите бархотку, старшина, стряхните пыль с сапог. И ремешок потуже!

Услышав официальное обращение, Василий поспешно нагнулся. Не такой человек был лейтенант, чтобы спорить с ним по делам службы.

В соседней комнате было сумрачно и прохладно. Косые лучи солнца били из стеклянной двери. Оттуда доносились голоса: мужской — немного хриплый и женский — высокий, взволнованный, срывающийся.

— А я говорю, — утверждал хриплый голос, — что ученый должен доводить дело до конца. И если надо ставить опыт семь лет, я буду его ставить семь лет, а если сто лет, я найду учеников, которые завершат работу.

— А какая у тебя гарантия, что ты прав? С какой стати ты мешаешь людям идти своим путем? — волновался женский голос.

Подойдя к стеклянной двери, летчик увидел террасу, обвитую диким виноградом, столик с медным самоваром, а за столиком — полного старика в чесучевом костюме, со смятой панамой на затылке и спину тоненькой девушки в пестром сарафане.

Румяная старушка стояла тут же и дергала старика за рукав, пытаясь что-то сказать ему.

— Нужно исчерпать метод до конца, — твердил старик, стуча чайной ложкой по столу. — У нас уже есть теория. Я считаю, непорядочно… да, да, да, непорядочно поднимать шум из-за двух опытов.

— Не двух, а двухлетних… — возвысила голос девушка.