Большая книга приключений и загадок - Кузнецова Юлия - Страница 35

Я сбегала за журналом, который принес мне Слава, и ответила, найдя нужную картинку:

– Студент Морисато из «О, богиня!».

Хаул задал новый вопрос:

– Знаешь кафе «Весна»?

– Известное место.

Я даже не стала печатать ответ. Просто скопировала его слова. Собеседнику понравилось – он изобразил два смайлика.

– Встретимся там сегодня вечером?

Опа!

– Я не смогу…

Я стерла и решительно напечатала:

– Не получится.

Снова стерла.

– Я приду.

– Сегодня в семь. Буду в красной куртке.

Глава 18, в которой мы высылаем на встречу с Хаулом агента и вновь вспоминаем Юсуповых

Ребята вернулись понурые.

– Выхлоп – ноль, – мрачно объявил Слава.

Оказалось, что дом, адрес которого дал им Виктор, давно снесли. Я рассказала о своем разговоре с Хаулом и о назначенной им встрече. И поделилась возникшей у меня идеей. Нонна даже обрадовалась, когда я предложила ей сходить на свидание с Хаулом вместо меня.

– Только мне нужно знать все о комиксах.

– А еще стать незаметной, – сказала Ника. – Могу помочь – моя косметичка со мной.

Ника предлагает помощь Нонне? Хм, что-то новенькое…

– Только я тоже пойду с Нимфанонной, – сказал Ботаник. – Я ее рыцарь как-никак.

Пока я объясняла азы создания рисунка, Ника что-то смешивала в баночке и раскрашивала лицо Нонны. Вид у нее был вдохновленный, движения – уверенные, точные.

– Тени, тона, полутона… – напевала Вероника.

– Ты настоящий художник, – сказала я.

– Ты тоже, – улыбнулась Вероника, кивнув на мою Елистрату.

Обычно холодные глаза Ники источали тепло. А хорошо будет, если для поездки в Америку выберут моего папу. У нас с Вероникой нашлись общие интересы.

Она действительно преобразила Нонну. Вроде красила-красила, а черты лица Нонны стали какие-то неуловимые, смазанные. Ее совершенно невозможно было запомнить.

– Готово, дарлинги!

– Ты мне нравишься и такой, – утешил Нонну Ботаник.

– Погоди, – сказала ему я, – надо сначала проверить, запомнила ли Нонна все, что я рассказывала о комиксах. Ну-ка, чем прорисовываются детали?

– Рапидографом.

– А как зовут студента, влюбившегося в богиню Верданди?

– М-м… Морисато.

– Назови комикс!

– «О, богиня!», конечно.

– А чем отличаются в комиксе мужские глаза от женских?

– Первые – более узкие, чем вторые.

– Молодец.

Я еще немного поэкзаменовала Нонну, прежде чем убедиться, что она достаточно всего запомнила. Память у нее оказалась отличная, и лицо Ботаника светилось от гордости за ее точные ответы.

– Мне надо пойти с вами, – сказал Слава. – Вдруг потребуется его задержать?

Вероника посмотрела на мое несчастное лицо.

– Знаешь, Слава, – сказала она, – а давай ты останешься с Гайкой? Мы втроем как-нибудь справимся с ним.

– Ты уверена?

– Я в хорошей физической форме. К тому же мобильники есть только у нас с тобой. А вдруг у Нонны возникнет вопрос к Гаянэ? Я дам ей свой, а ты свой – Гайке.

– Я могу ей и так его оставить. Боюсь, без меня вы не справитесь.

– Они справятся! – не выдержала я. – Оставайся, а то я тут с ума сойду! Все самое интересное – и без меня.

– Ладно, – сдался Слава.

Я подпрыгнула от счастья. Вероника лукаво подмигнула мне. Куда только подевалась самовлюбленная красотка, с которой я познакомилась? Наше расследование изменило моих друзей. Ника стала менее эгоистичной, Слава – мягче и тактичнее, Ботаник – смелее и сильнее. Интересно, изменилась ли я…

– Клюку с собой возьмем? – спросил Ботаник.

– Вай нот? – сказала Ника, забрала у него клюку, привязала к ней шарф и повесила наподобие арбалета.

– А что, очень интересный аксессуар! – засмеялась она. – В общем, донт ворри, Слава. У нас есть даже оружие.

– Что-то я волнуюсь за них, – произнес Слава, когда мы остались одни.

Он сидел в кресле, а я – на своем любимом месте, на подоконнике.

– И я. Смотри, у меня есть мячик для снятия стресса.

Я протянула ему небольшой мячик из прозрачной резины, в который была вставлена моя любимая Пукка.

– Думаешь, Хаул – преступник? – спросил Слава, бросив мячик об стену.

– Вряд ли, – пожала я плечами, – во-первых, будь у него где-то спрятан мальчик из Москвы, вряд ли бы он пошел на встречу. А во-вторых, он очень талантлив. Громила в ватнике не слишком смахивает на одинокого художника.

Слава еще немного постучал об стену, потом перевел взгляд на звенигородский журнал, который принес мне.

– Трудно научиться рисовать комиксы? – поинтересовался Слава.

– Да нет. Главное – любить это дело.

– А девчонка в мячике тоже из комиксов?

– Нет, – засмеялась я, – это Пукка. Она из корейского мультика «Забавная любовь». Пукка влюблена в Гару. Везде бегает за ним и признается в любви.

– Классный мячик.

– Мне его друг подарил.

Слава перестал стучать мячиком об стену.

– Друг?

– Ну, – замялась я, – просто друг. Он художник, живет в Испании, мячик прислал мне на день рождения. Мы познакомились на сайте «Создай комикс».

«Слава что, ревнует?!» – пронеслось у меня в голове.

– Показать его рисунки?

– Нет уж, спасибо. Лучше покажи свои.

Я протянула руку к столу, взяла ноутбук. Слава встал и уселся на подоконнике рядом со мной.

– Ровно по линии, – оценил Слава комикс о Баночке с Солью.

– Спасибо.

– Нет, серьезно, – настаивал Слава. – Ты талантливая, красивая и…

– Можно? – спросили за дверью.

– Мама! – подскочила я. – Ты вернулась?

– Да! – Мама открыла дверь. – О, у тебя гости! Не слезайте с подоконника, вы смотритесь на нем очень романтично. Лучше я подсяду к вам. Я по тебе соскучилась, Гаянэ.

– Мама два дня прожила в монастыре, – объяснила я Славе.

Про себя же подумала, что папа и за неделю по мне не соскучится. Мама пододвинула к окну кресло и опустилась в него.

– Добрый вечер, – поздоровался Слава.

– Это Слава, – представила я его маме.

Она улыбнулась устало, но довольно. Вытянула ноги в кедах-«конверсах», которые позаимствовала у меня для поездки, и вздохнула.

– Ты в курсе, что мне нельзя выходить из номера? – спросила я, закрывая ноутбук и перекладывая его на стол.

– Разумеется, милая. Но ты ведь отчасти сама в этом виновата.

– Как вы съездили? – спросил Слава.

– О, великолепно! – оживилась мама и села ровно. – Сам монастырь – чудо. А на обратном пути мы опять заехали в «Архангельское». Музей сейчас судится за право обладания дворцом графа Юсупова. Представляете, выискались наследники графа.

– Родионовы? – спросила я.

– Точно. Родионовы – прямые наследники. Но не они одни претендуют на дворец. Нашлись правнуки внебрачного сына Юсупова Александра. И тоже подали в суд. Вообще если все-таки кому-то удастся отсудить дворец, то скорее прямым наследникам.

– Интересно… – пробормотала я. – Значит, кому-то было бы выгодно, если бы Родионов перестал заниматься судом?

– Ты имеешь в виду, что ребенка похитили его конкуренты? Думаю, их первыми проверили, – вздохнула мама. – Но вообще глупость – с «Архангельским» судиться. Оно с 1918 года государству принадлежит.

– Дорогая! – позвал папа из комнаты.

– Иду! В целом поездка оказалась чудесной. Я привезу коллегам с кафедры древнеславянской филологии ксерокопии уникальнейших манускриптов.

– Молодец, мамуля!

Мама вышла, а я задумалась. Между прочим, если конкуренты Родионова похитили ребенка, это проясняет ситуацию с выкупом, который забрали, не вернув ребенка. В следующий раз потребуют, чтобы Родионов отказался от суда. Но мама права, это же белыми нитками шито – сразу будет ясно, кто украл Антона.

– Гаянэ! – позвал Слава.

Я очнулась. Слава смотрел на меня с волнением, словно опять вытаскивал меня из сырого подвала.

– Да? – откликнулась я.

– Послушай…

Неожиданно Слава схватил меня за руки и прижал их к губам. О, боги Рима и Греции!