Большая книга приключений и загадок - Кузнецова Юлия - Страница 18

– Отпрянул, – подсказал Слава.

– Да, отпрянул, спросила обиженно: «Ты что, забыл однокашницу? Я же Люда Иванова!»

– И у тебя хватило наглости? – восхитилась я.

– Уверенности, хани! Самое трудное было – акцент убрать. Я минут пять тренировалась слово «однокашница» произносить.

– Слава, а ты где был?

– Караулил снаружи, одетый в форму уборщика. Мы договорились: если у Ники возникнут проблемы, она выпускает Супербяку и начинает его шумно ловить по номеру. Услышав шум, в дверь тут же постучит уборщик.

– Почему ей было просто не крикнуть? – спросила я.

– А вдруг бы Родионов, раскрыв обман, зажал ей рот? – объяснил Слава. – А кот шкодливый, такого голыми руками не возьмешь.

– Что же дальше? – нетерпеливо поторопил рассказчиков Ботаник.

– Дальше я плюхаюсь на диван и говорю: «Чайку заваришь?» Родионов к столу подошел, на котором чайник стоит, а у самого лицо страшно недовольное. Думаю, не хотел слышать не только о родных, но и тем более об одноклассниках. Как, спрашивает, дела, Люда? Я отвечаю: «Замечательно. Я так счастлива, что ты приехал! Продюсер с мировым именем у нас в Звенигороде! Какая новость! Да она во все местные газеты должна попасть». Тут он слегка… как это…

– Размяк, – подсказал Слава.

– Икзэктли. Я продолжила: надо, говорю, с тобой интервью сделать, и чтобы обязательно фотографию на обложку местного журнала о музыке, у меня, кстати, есть знакомые в газете «Рублевская жизнь», они непременно захотят про тебя материал дать. Родионов прямо расцвел. Только, говорит, о родных не надо писать, не хочу позориться.

– Вот жук, – пробормотал Слава. А Вероника продолжила:

– Я соглашаюсь: конечно, никаких родных, у знаменитостей должны быть свои секреты, известные люди имеют право на спокойную жизнь. Он нахмурился: «Какая уж там спокойная жизнь! Вчера милиция замучила!» – «А что случилось?» – спрашиваю я. Он удивляется: «Ты что, Люда, не слышала, что у Родионовых ребенка украли? А говоришь, знакомые в «Рублевской жизни» имеются». Я говорю: «Я только про знаменитостей знаю. А что за Родионов, твой брат, что ли?» Он смеется: «Нет у меня родни никакой, ты разве забыла? У соседа украли. Его фамилия тоже Родионов. Только он занимается дворцами, а я – талантами». Тут я удивилась риалли… по-настоящему.

– Подожди, что значит – дворцами? – перебила я рассказчицу.

Вероника улыбнулась.

– Вот и я то же самое спросила. Оказывается, Николай Родионов сюда судиться с музеем приехал. Его жена – в девичестве Юсупова. То есть прапраправнучка владельца «Архангельского». Вот он и пытается дворец, который Юсуповым принадлежал, у государства отсудить. И если отсудит, наверняка в гостиницу превратит. Родионов же известная фигура в гостиничном бизнесе, большая шишка. Вот что рассказал мой «одноклассник».

– А ему откуда известно про суд? – удивилась я.

– Этому Родионову все время подсовывают под дверь повестки и письма из местного суда. Думают, что он – тот Родионов. Тут дедовским способом пользуются – через Интернет не научились еще посылать.

– А мальчик при чем?

– Я тоже об Антоне спросила, – кивнула Вероника. – И Родионов так ответил: «Мальчика, представь себе, посреди всего и свистнули. Милиция ко мне приходила и к другим соседям, они вроде выехали уже. Все выспрашивали, слышал я что-нибудь или нет. Только зачем мне в местные истории влезать? Я с мировым именем продюсер. И сказал, что ничего не слышал. Хотя, конечно, няня громко орала». Я удивилась: «И ты ей не помог?» Знаете, что Родионов ответил? «А я откуда знал, что она от бандитов отбивается? Думал, на ребенка кричит».

– Значит, няня не виновата! – воскликнул Ботаник, прервав повествование Вероники.

– Угу, – кивнул Слава, – вряд ли бы она кричала, если помогала преступникам.

– А если она театрально кричала? – засомневалась я.

– Крик могли услышать и броситься на помощь, – покачал головой Слава, – преступники не стали бы так рисковать.

– А милиции-то Родионов почему не рассказал? – удивилась я.

– Судить же могут – по статье за неоказание помощи, – пояснил Слава, – такая есть.

– А что дальше? – снова повернулась я к Веронике.

– А дальше Родионов мне чашку с чаем протянул и спрашивает: «Так ты об интервью договоришься? На какой день?» Я сделала вид, что задумалась, поднесла чашку ко рту и тут… тут у меня ресницы отвалились. Прямо в чашку: плюх!

– Ой, – вырвалось у меня то ли от смеха, то ли от ужаса.

Да уж. А Родионов нахмурился: «У тебя разве не настоящие ресницы? А я по ним только и вспомнил тебя. Иванова – с огромными такими ресницами!» Я немного растерялась, бормочу что попало: «Старая стала, свои ресницы шортенд… укоротились», – говорю, а сама сумочку с котом поближе подтягиваю, «Нет, погоди! Мою одноклассницу Иванову, – говорит Родионов, – ведь Таней звали! А ты кто такая?! И акцент у тебя какой-то появился… Ну-ка, объяснись!» Я схватилась за молнию на сумке, а ее… как это? Вклинило?

– Заклинило, – привычно помог Веронике Ботаник.

– Икзэктли. Заклинило. Дергаю ее, а сумка не открывается. Я начала щипать Супербяку. Но кот не двигался! Я испугалась: что случилось? Поставила чашку на локотник…

– Подлокотник, – поправил Ботаник.

– На подлокотник. И тут меня стракт… как это… стукнуло – духи! Я же взяла с собой мамины духи, они, наверное, разлились в сумке…

– Так что там с Супербякой? – нетерпеливо спросила я.

– Оу, Гайка! Это была первая мысль, которая пришла мне в голову: как же мой кэт? Он задохнулся? Я рванула молнию. Сумка открылась. В нос ударил запах. Я выхватила кота из сумки. К счастью, Супербяка просто заснул. «А это что? – испугался Родионов. – Зачем вам это?» – «Ни за чем, – говорю. – Мы все-таки пойдем, о’кей?» А он разозлился: «Никуда ты не пойдешь! Ты мне интервью обещала! Кто бы ты ни была, теперь возьми и устрой его! Я не позволю дурить голову продюсеру с мировым именем!»

– Странный какой-то этот Родионов, – подумала я вслух, – к нему заявилась с расспросами незнакомка, а он об интервью заботится…

– Вот-вот! – хихикнула Вероника. – Только тогда мне было не до смеха. Как же вызвать Славу? Кинуть об дверь Супербяку? Но я боялась его травмировать. Тогда я просто сунула кота Родионову под нос и закричала: «Видите этого кота, сэр? Он мертвый! Поняли? Я убила его и принесла вам!» Родионов отскочил от меня с воплем: «Ненормальная!» А я приказала: «Откройте дверь!» Продюсер послушно отпер ее, и я поспешила из номера. Но у самого выхода Родионов вдруг вырвал у меня кота и сумку и выбросил их в коридор. Потом обернулся ко мне и говорит: «Нет уж, ты никуда не пойдешь, пока не объяснишь, что тут за цирк устроила!»

– Ну и, конечно, – усмехнулся Слава, – дверь ему не дал закрыть уборщик. Я поймал кота и сумку, потом схватил швабру и замахнулся на Родионова. Я просто хотел пригрозить ему, но со швабры сорвалась тряпка и плюхнулась продюсеру на темечко. Это было что-то! Он стянул тряпку, сплюнул и заорал: «Психи!»

– А затем вытолкал меня в коридор, – добавила Вероника. – Могу сказать, что Родионов – не джентльмен.

Мы с Ботаником улыбнулись, представив себе продюсера с тряпкой на голове.

– Значит, у нас с вами есть и открытия, и невыясненные моменты, – подвел черту под событиями вчерашнего дня Слава. – Во-первых, мы снимаем подозрения и с няни, и с продюсера. Однако кто-то определенно знает о том, что мы расследуем это дело. И даже более того – что напали на след похитителей мальчика. Ведь не зря же нам подкинули письмо с угрозой! Во-вторых, получается, что наши поиски как-то связаны с усадьбой «Архангельское». Есть подозрение, что ребенка держат в помещении, похожем на то, что имеется на территории музея. И есть новость, что отец Антона имеет виды на дворец Юсуповых.

Да, ловко Слава все подытожил!

– Куда направим стопы теперь? – спросил у него Ботаник.

Мы выжидающе посмотрели на Славу. Все признали его командиром.

– Надо осмотреть дома с пристройками, – решил Слава.