Знамение - Макеев Алексей Викторович - Страница 32

Звонок Стаса застал Льва в пути, когда такси несло его к третьему из намеченных им для проверки адресов. Попросив таксиста подождать у подъезда высоченного дома-башни, вероятнее всего, единственного в этом городе, Гуров с равнодушной терпеливостью поднялся на новеньком, еще не изгаженном всевозможными недоумками лифте на десятый этаж. Из-за двери с блестящим, латунным номером 29 доносились отзвуки какого-то веселья. Слышались музыка и шум голосов.

Лев нажал на кнопку звонка, и через минуту из-за приоткрывшейся двери, откуда сквозняком вынесло волну запахов буйной пирушки – вина, коньяка, винегрета и апельсинов, выглянул моложавый мужчина в белоснежной рубашке с расстегнутым воротом и болтающимся на шее расслабленным галстуком.

– Вам кого? – с бодрой доброжелательностью хлебосольного хозяина, опершись плечом о притолоку, спросил он.

– Я бы хотел увидеть Костина Игоря. Он здесь?

– Здесь, – кивнул хозяин квартиры. – А кто вы и зачем он вам нужен?

– Я хотел бы уточнить у него место жительства одного человека, и только лишь. Больше мне от него ничего не нужно. – Лев улыбнулся и пожал плечами.

– Хорошо, позовем… Нет проблем. – Хозяин квартиры распахнул дверь. – Заходите. Игорюха, тут к тебе пришли! – крикнул он в глубь квартиры.

– Да вы знаете, заходить мне вовсе не обязательно. – Лев решил разговор с Костиным не превращать в долгий, нудный диалог. – Нам и говорить-то с ним меньше минуты. К тому же внизу меня ждет такси.

Костин, чем-то похожий на известного юмориста Ещенко, был уже заметно навеселе.

– Чем обязан? – спросил он, выйдя на лестничную площадку.

– Я ищу Романа Флюгина. Вы не могли бы сказать, где он обитает?

– Ромаша… Козел и идиот… Век бы о нем не слышать! – Костин покрутил головой, как бы говоря этим: и кому только такой тип мог понадобиться? – Живет он в Живодеровке, там есть улица имени Коминтерна, дом пять, квартира тоже пять…

– Большое спасибо. Кстати, если не секрет, почему вся родня его так не любит? – собираясь уходить, поинтересовался Гуров.

– Потому что он законченная сволочь. За копейку отца и мать продаст. Кстати, его родители погибли при загадочных обстоятельствах. Милиция все списала на несчастный случай. А все мы считаем – без него не обошлось. Ему всегда нужны были только деньги… Извините, но об этой твари мне говорить не хотелось бы.

Костин кивком попрощался и скрылся за дверью. Спускаясь на лифте, Гуров наконец-то ощутил в себе хоть какой-то намек на азарт поиска. Теперь ему предстояло найти этого нехорошего человека Флюгина. Сев в такси, он созвонился со Станиславом. Тот уже успел побеседовать с дедом Митрием и сам собирался звонить Гурову.

Дед Митрий оказался еще крепким стариком лет семидесяти, в черной вельветовой куртке и сатиновых шароварах. Прибыв на такси к кольцу трамвайной линии, Стас узнал его сразу же, как только увидел. Он сидел на стульчике, величественный и грузный, перед большим табуретом, на котором стояла сумка с жареными семечками и два стакана с налепленными ценниками.

Стас еще в дороге узнал от таксиста, почему микрорайон города, официально именуемый Тракторным поселком, в народе прозван столь экзотически. Водила, аккуратно крутя баранку толстенными ручищами, поведал, что еще до революции на месте микрорайона существовала так называемая живодерня, служившая не только для убоя скота, но и для всякой прочей домашней живности. Когда-то не считалось зазорным отнести на живодерню для уничтожения по каким-то причинам ставшего ненужным усатого-полосатого Мурзика или отвести дворового сторожа Шарика.

Трудно сказать, сколько животины рассталось с жизнью на той живодерне. Но с давних времен это место считалось очень нехорошим. Здесь селились только те, у кого не было возможности обосноваться в более благополучных районах города – бродяги, босяки, отвергнутые жизнью люди. Вот так постепенно и образовалась Живодеровка, поселок «без башни», без руля и без ветрил…

– Мне вообще скотину губить жалко, – досадливо морщась, повествовал шофер. – Я всегда торможу, если там кошка или собака перебегает дорогу. А ведь есть же такие, которым это даже нравится. Один как-то хвастал, что, мол, если хоть воробья с утра не задавлю – все, считай, день пропащий. Ну не козел ли? Вот, мне думается, в Живодеровке потому-то и криминал такой, что когда-то начали с кошек-собак, а теперь и людей, как баранов, случается, режут…

К досаде Стаса, дед Митрий оказался не столь словоохотливым. Когда Крячко приблизился к нему, тот отмерял семечки какому-то местному моднику и привереде. Модник брал кончиками пальцев семечки «для пробы», неспешно лузгал их и, недовольно морща нос, без конца сокрушался блеющим голосом:

– За такие семечки дороговато просите. Можно бы и сбавить…

Дед, уже нагрузивший стакан, после некоторого размышления высыпал его обратно и ограничился одной сердитой фразой:

– Не нравится – покупай у других.

После этого, сколько модник ни изощрялся в перлах красноречия, старик на него даже не смотрел. «А дед-то с характером!..» – мысленно отметил про себя Крячко, отодвигая модника плечом.

– В чем дело? – Тот с чванцой воззрился на него.

– Не покупаешь – не загораживай! – с «блатной» интонацией уведомил его Стас, доставая из кармана деньги. – Папаша, стаканчик отмерь. Можно тот, что побольше.

Щедро расплатившись с дедом, Крячко разгрыз пару семечек и, пожав плечами, объявил, глядя вслед уходящему:

– Путевые семечки… Какого ему рожна надо?..

Кивнув деду, он пошел дальше, но, как будто что-то вспомнив, вернулся назад.

– Слушай, отец, ты местный? Я тут ребят одних ищу – Руслана Балянина и Джафара Гусейнова. У них погоняла – Филин и Гусейн-Гуслия. Дело у меня к ним – на сто тонн. А как их найти – хрен его знает. Может, подскажешь? Дело магарычевое – чтоб мне век не похмеляться!

– Откуда мне знать, кто тут где валандается? – Дед исподлобья посмотрел на Станислава. – А ты кто и по какому делу-то?

– Я работаю в коммерции, занимаюсь антиквариатом и всякими редкостями. Приехал сюда из Вильнюса. Тут скупаю, там продаю. У вас тут впервые. Ехал от вокзала с таксистом, его Серегой зовут, у него тачка – «Фиат». Вот он мне и толкнул насчет Руслана и Джафара, мол, кто-то ему трепанул, будто у них есть какая-то редкостная каменюка – цены ей нет. Ну вот я и думал прицениться. У меня ж прямой коридор на Запад, из Вильнюса – куда хошь можно плюнуть.

– Ну так-то тут народу всякого ходит полно, – уже более миролюбиво заговорил старик. – Случается, и знакомые ихние промелькивают. Это если только у них спросить…

– Слышь, отец, а давай-ка я оставлю тебе номер своей мобилы? Если появятся и надумают звякнуть – жду звонка до завтра. Если тут больше ничего интересного не нарисуется, буду сваливать в Москву. Там насчет товара побогаче…

– Давай пиши. Если увижу – передам, – лаконично резюмировал старик. – Тебя-то им как назвать?

– Арнольд Топальский. Можно просто – Арно. Ну, дай бог тебе здоровья, отец! Вот, магарычевые. Ну, будь!..

Стас дал деду листок блокнота с номером сотового, положил на сумку с семечками стольник и беззаботной походкой, не оглядываясь, зашагал по тротуару. Конечно, рассчитывал он на большее, но и этот результат казался не самым худшим. В конце концов, наивно было бы надеяться на то, что его встретят с распростертыми объятиями и подходы к пусть и не «акулам», но достаточно крупным «пираньям» криминального промысла окажутся не осложненными хотя бы примитивной системой проверки. Теперь нужно было запастись терпением и надеяться на свою оперскую удачу.

Глава 10

С полчаса побродив по Живодеровке, Крячко услышал звонок сотового. На какое-то мгновение ему подумалось, что это звонит кто-то из «корешей». Но это был Лев. Он ждал его на улице Коминтерна, у дома номер пять. Стас быстро выяснил у прохожих его местоположение (оказалось, это совсем недалеко) и минут через десять увидел Льва у подъезда крупноблочной пятиэтажки. Тот, неспешно прохаживаясь взад-вперед, своим «абсолютнонавсенаплевательским» видом создавал впечатление небедного прожигателя жизни, поджидающего «дежурную» красотку, чтобы отправиться с ней в какую-нибудь ближайшую кафешку.