Волшебный вальс - Райли Юджиния - Страница 51

— И все-таки? — Он коснулся носком ботинка ее туфли.

— Ты обаятельный плут.

— И все?

— Жизнелюб, — продолжила Стефани, пряча улыбку. — Это меня восхищает.

— Значит, мы на верном пути. — Андре поднес ее руку к губам. — В настоящий момент я влюблен в одну леди.

— Ты хороший отец, — сказала Стефани, борясь с переполнявшими ее чувствами, — хотя и потворствуешь шалостям детей.

— Тогда выпьем за мою страсть к жизни, — Андре поднял бокал, — и за то, что я хороший отец.

Они чокнулись. К ее удивлению, Андре погрустнел и поставил бокал.

— Что-то не так? — спросила она.

— Нам непременно нужно поговорить.

Стефани кивнула.

— Значит, ты все осознал?

— Что именно?

— Насчет Эбби.

Андре заволновался.

— Именно о ней я и хотел поговорить.

— Вот как? — Торжествующая улыбка тронула ее губы. — А как же твое правило?

— Всему виной ты, — объявил он хмуро.

— Я?

— Разумеется!

— Продолжай.

— Вчера вечером Эбби ни с того ни с сего спросила, с чего это я стал выводить ее в свет, в то время как неравнодушен к тебе.

— Надеюсь, ты разубедил ее, — всполошилась Стефани. — Я видела, как ты ее поцеловал.

— Ревнуешь, дорогая? — Он провел ладонью по ее щеке.

— Надо же такое придумать! — возмутилась девушка.

— А я-то надеялся! — признался Андре, — Думал, этот поцелуй заденет тебя за живое, тем более что в театр ты приехала с Генри. Знаешь, я от ревности совсем обезумел.

— О нет, Андре, это уже не игра!

— Я уже понял, — простонал он.

— Что ты имеешь в виду?

— Несмотря на твои заверения, мне и в голову не приходило, что Эбби в меня влюблена. Но после вчерашнего возникли сомнения.

— Вот видишь? — Стефани всплеснула руками. — Она любит тебя и, как все в Натчезе, считает, что вы должны пожениться.

— В таком случае этот спектакль следует прекратить, — хмуро заметил Андре.

— Каким образом?

— Эбби выходит из игры.

Стефани ушам своим не поверила.

— Я не хочу причинять ей страдания. Зачем ты пытаешься нас свести?

— Выходит, я виновата?

— Думаю, нам нужно остановиться, пока не поздно. Я отвезу ее на бал в субботу, а затем… постепенно верну все на круги своя.

— Нет, Андре! Ты должен на ней жениться.

— Почему?

— Потому что она тебя любит, черт побери!

— Но я ее не люблю, — возразил он.

— Нельзя быть эгоистом!

— Какой у тебя в этом деле интерес? — спросил Андре, приходя в ярость. — Зачем ты сватаешь мужчину и женщину, которые совершенно не подходят друг другу?

Стефани задумалась. Она не может рассказать правду, признаться, что явилась из другого времени, Андре просто сочтет ее ненормальной.

— Андре, для Эбби брак с тобой — вопрос жизни и смерти.

У Андре округлились глаза.

— Что за глупости!

— А если это действительно так, ты на ней женишься?

— Еще бы! Но по-моему, у тебя что-то с головой.

— Но если мне все же удастся тебя убедить, ты женишься на Эбби, не позволишь ей умереть?

— Стефани, ты меня пугаешь.

— Ответь на мой вопрос. Женишься?

— Да. — Андре не сводил с девушки пристального взгляда. — Правда, при условии, что ты останешься со мной.

— Андре!

— Раз уж я вынужден жениться без любви, то могу позволить себе хоть какую-то радость в жизни?

Стефани смотрела на него в немом отчаянии. Слова Андре выворачивали ей душу.

— Эбби тоже тебя любит, и ты это знаешь. — Он взял ее лицо в ладони. — Она наверняка простит мне мою слабость к тебе.

— Эбби тоже тебя любит.

Эти слова Андре задели у девушки сокровенные струны. Не было ли это намеком на то, что и он ее любит? Он говорил с таким неподдельным чувством, и выражение его лица было таким искренним.

Стефани от него отстранилась. Что ответить ему? Как убедить? Сказать ли правду? Но тогда он еще больше усомнится в ее здравомыслии. Оставалось только взывать к его порочному «я».

— Знаешь, Андре, — Стефани гордо вскинула подбородок, — если перестанешь ухаживать за Эбби, я больше не буду с тобой встречаться.

— Постараюсь этого не допустить, — ответил он с улыбкой, поцеловав девушку в щеку.

— Негодяй! Пожалуй, мне пора.

— Ты не уйдешь. — Андре поймал ее за руку.

— Будешь держать меня силой?

— Если возникнет необходимость. Поужинаем вместе.

Стефани нахмурилась.

Андре вынул из корзинки несколько маленьких тарелок, накрытых салфетками. На одной лежали черника и виноград, на второй — разных сортов сыр, на третьей — икра на крекерах.

— Хочешь икры? — спросил Андре.

— Андре, ведь мы еще…

— Стоп. Обещаю подумать на эту тему, позднее. Сейчас мы ничего не изменим.

«Вероятно, он прав», — подумала Стефани, когда Андре поднес к ее рту крекер с икрой.

— Спасибо, но я к икре равнодушна.

— Хочу, чтобы ты научилась ценить прекрасное и получать удовольствие.

— Весьма веский довод, — пробормотала она.

— Не упрямься, попробуй!

— Неплохо, — сказала Стефани. Рыбьи яйца не показались ей такими горькими, как раньше.

— Это икра с Каспийского моря, — сообщил Андре. — Самая лучшая в мире.

— У тебя все самое лучшее.

Он улыбнулся и положил Стефани в рот несколько ягод и кусочков сыра. Из воинственного спорщика Андре превратился в светского обольстителя. Стефани было приятно, Когда его пальцы нежно касались ее губ, засовывая в рот очередное лакомство, или смахивали с подбородка крошки. Пронзительный взгляд и пленительная улыбка сулили райские наслаждения. Ситуация становилась опасной. Стефани понимала, что пора остановиться, но это было выше ее сил.

— Стефани, почему ты думаешь, что никогда больше не полюбишь?

Застигнутая врасплох, девушка тяжело вздохнула.

— Мне кажется, такая любовь бывает раз в жизни. То, что ты имеешь в виду, — просто похоть. Ты ни в чем не знаешь меры. Даже здесь свил любовное гнездышко.

— Любовное гнездышко? — Его брови взметнулись вверх. — Как интересно!

— Ты изнежен и избалован, — продолжила Стефани. — И в таком же духе воспитываешь детей. Я не знала роскоши, все зарабатывала собственным трудом. Так же как и мой муж. К излишествам не привыкла, они меня тяготят.

— Именно это и привлекает меня в тебе — твоя скромность. Мне хочется дать тебе все.

— Чтобы я стала такой, как ты?

— Вовсе нет. Это позволило бы мне взглянуть на жизнь твоими глазами.

— Пойми, Андре, мы совершенно разные. Тебе никогда не приходилось работать ради куска хлеба.

— У меня все есть. Значит, я должен, по-твоему, мучиться угрызениями совести?

— Ты распутник, в то время как я воспитана в духе протестантской морали. Если б я и могла снова влюбиться, то лишь в человека, близкого мне по взглядам на жизнь.

— Но противоположности сходятся, — возразил Андре, — дополняют друг друга. Ты низводишь меня на землю, а я пытаюсь раскрепостить тебя, освободить твой дух.

— Бесспорно, в твоих словах есть рациональное зерно, — согласилась Стефани, глядя на него со смешанным чувством радости и боли.

— Если не возражаешь, мы могли бы немного поработать, — добавил он вкрадчиво. — Раза два в день.

Стефани расхохоталась.

— Ты добиваешься меня потому, что я тебе недоступна.

— Пожалуй, что так. Мне порядком надоели женщины, готовые пасть к моим ногам, — кивнул Андре. — Тебе наплевать на мое богатство, и это меня вдохновляет. А главное — ты разожгла во мне пламя страсти.

Стефани умирала от желания отдаться ему и, когда Андре покрыл поцелуями ее лицо, а потом стал ласкать ее грудь, потеряла самообладание, забыв обо всем на свете.

— Ты хочешь меня, Стефани, хочешь, — шептал Андре, в то время как его рука, скользнув вниз, добралась до пушистого треугольника и пальцы вошли в ее лоно.

— Пожалуйста, перестань… — взмолилась Стефани, изнемогая от вожделения.

— Невозможно остановить страсть, погасить огонь желания. Но ничего подобного никогда не будет между мной и Эбби. Никогда! Сколько бы сделок ты со мной ни заключала…