Под крылом любви - Райли Юджиния - Страница 8

Именно сейчас Роджер не отказался бы от женского общества. Это не обязательно должно быть что-то сексуальное, пусть бы какая-нибудь женщина просто налила ему скотч, помассировала ноющие плечи и пожалела: «Бедный Роджер...» Неужели он не заслуживает такой малости?

Роджер подумал, что Валери Верной пришлась бы сейчас очень кстати. Он легко мог представить ее сидящей рядом с ним в черном кружевном пеньюаре, он видел ее длинные ноги, пышную массу волос, неотразимые фиалковые глаза... Роджер спохватился. «Эк меня занесло!» Только-только познакомился с девушкой, которая по возрасту годится ему в дочери, и вот вам, пожалуйста, он уже практически соблазняет ее в мечтах! Такого с ним давненько не бывало. Давно уже его либидо не брало верх над здравым смыслом даже в мыслях. Хотя, с другой стороны, он довольно давно отказывал своему телу в плотских удовольствиях. А Валери Верной являла собой очень сильное искушение – искушение, которому ради блага их обоих он должен как-то противостоять.

Роджер снова улыбнулся. Если он сможет теперь убедить Валери отправиться с ним в лес, предстоящие шесть недель обещают быть очень интересными. Он решил, что на следующий день спрячет свою гордость подальше и позвонит Валери. После того как она послала ему фотографию, он заставит ее немного подергаться, прежде чем снять с крючка. Роджер окончательно решил, что сделает первый шаг завтра, а пока он собирался устроить себе ранний обед, навестить Рико в больнице и пораньше лечь спать.

Роджер положил фотографию на тумбочку и с насмешливой улыбкой прошептал:

– Надеюсь, мисс Верной, вы понимаете, во что ввязались.

Он еще раз посмотрел на подпись под фотографией и нахмурился. По одному пункту Валери все-таки придется просветить: он не шовинист, во всяком случае, не настолько, как ей представляется.

На следующее утро Валери разбудил телефонный звонок. Протягивая руку к телефону, стоящему на прикроватной тумбочке, она открыла глаза и, щурясь от яркого солнца, светившего в ее окно, посмотрела на часы. Восемь ноль-ноль. И это в субботу! Кто додумался позвонить в такой час?

– Слушаю, – сонно проворчала она.

– Доброе утро, мисс Верной.

Роджер Бенедикт, точно он! Его низкий голос с насмешливыми интонациями она бы не спутала ни с чьим другим. Сонливость Валери как рукой сняло. Она нахмурилась, глядя на телефон.

– Мистер Бенедикт?

– Да, это я. Надеюсь, я вас не разбудил, мисс Верной?

Валери села, пододвинулась к изголовью и натянула на себя голубое стеганое одеяло.

– Могли бы по крайней мере извиниться за то, что будите меня ни свет ни заря.

Он хмыкнул:

– Ни свет ни заря? А вы, оказывается, соня? Я уже больше двух часов как на ногах и заметил на здешних болотах немало интересных птиц. Я видел голубую цаплю и желтоклювую кукушку.

– Мои поздравления. Я в восторге. Хорошо, что у вас нет жены, мистер Бенедикт. – Помолчав, она нахмурилась и спросила: – Или есть?

– Очень печально, но нет.

– А если бы была, я сомневаюсь, что ей понравилось бы, если бы ее разбудили в субботу еще до первых петухов.

– Вы совершенно правы. – Бенедикт помолчал и вдруг спросил наигранно трагическим тоном: – Значит, насколько я понимаю, вы не предлагаете себя на эту роль?

– Нет, конечно.

На другом конце провода Роджер рассмеялся. Валери тоже не смогла сдержать улыбку. Роджер Бенедикт, этот напыщенный тип, сегодня утром явно флиртовал с ней. Валери задумалась, что бы это могло значить. Наверняка ему что-то от нее нужно. Неожиданно он сказал:

– Валери, я хочу снова с вами встретиться.

– Вот как? – Валери слегка повысила голос.

– Я бы хотел пригласить вас на обед, чтобы познакомиться поближе.

– Понятно.

По ровному голосу Валери никто бы не догадался, что она вся обратилась во внимание, а сердце ее забилось сильнее обычного. А также о том, что ее подозрительность обострилась до предела.

– И с какой же целью вы хотите со мной встретиться, мистер Бенедикт? По делу или для удовольствия?

Ответом ей был сухой смешок.

– Об этом я предпочитаю не говорить.

– В таком случае мой ответ – нет, – быстро сказала Валери.

Роджер тихо присвистнул.

– Ай-ай-ай, Валери, как недальновидно с вашей стороны. А вдруг вы упускаете шанс, выпадающий раз в жизни? – Он выдержал многозначительную паузу. – С другой стороны, вполне возможно, что я вынашиваю в отношении юной очаровательной женщины грязные планы. Какое из этих предположений верно? Вы не хотите встретиться со мной и выяснить? Или боитесь рисковать? Может, я для вас слишком крепкий орешек?

Валери мрачно уставилась на телефон. С той секунды, как в трубке раздался голос Роджера, она ждала, что он заговорит о фотографии, которую она ему вчера послала. Однако, похоже, он предпочитает прямому нападению войну нервов. Очевидно, Роджер Бенедикт получает извращенное удовольствие, мучая ее. Он машет перед ней этим приглашением на обед, как морковкой перед носом осла, дразня и посмеиваясь. По-видимому, у этого несносного высокомерного типа язык не поворачивается признать, что он все-таки нуждается в ее профессиональных услугах.

«Что ж, мистер Бенедикт, тогда можете засунуть эту работу...»

Он театрально вздохнул.

– Видит Бог, Валери, я старался...

Неожиданно для самой себя Валери услышала собственный голос:

– Хорошо, я приду.

И снова в ответ смешок, приводивший ее в бешенство.

– Отлично. Так, посмотрим, я нашел ваш адрес в телефонном справочнике...

– Адрес правильный, я живу...

– Я заеду за вами в семь.

В трубке раздался щелчок и короткие гудки.

Валери надела юбку цвета хаки, темно-синюю блузку и коричневые кожаные босоножки. Затем позавтракала на своем собственном маленьком балконе, выходящем в зеленый внутренний дворик дома Вернонов. Валери часто так завтракала – еще в те времена, когда она училась в выпускном классе школы, родители перестроили чердак своего дома в отдельную однокомнатную квартирку для Валери. В ее квартире был отдельный вход с улицы. Тем самым родители словно говорили Валери: «Мы хотим, чтобы ты была с нами рядом, но уважаем твое право на личную жизнь». На следующий год Валери уехала учиться в колледж, но ее настоящий дом всегда оставался здесь, в этой квартирке над родительским домом. Будучи единственным ребенком, она всегда ощущала глубокую внутреннюю связь с родителями. После смерти матери эмоциональная связь с отцом стала еще сильнее, и Валери, испытывая потребность заботиться об отце, осталась в родительском доме, чтобы помогать ему в магазине.