Сокол и огонь - Райан Патриция - Страница 6

Хотя день был не базарный, улицы города были заполнены толпами простолюдинов. Недавно прошедший дождь вынудил народ все утро просидеть в домах и лавках, и теперь, когда он прекратился, все высыпали на улицы и занялись своими повседневными делами и торговлей.

В воздухе стоял гул голосов, жидкая грязь текла ручьями по сточным канавам. Исходившая от них нестерпимая вонь смешивалась с запахами дыма жаровен, горячего мяса и кипящей рыбной похлебки. Чумазые свиньи с паническим визгом разбегались из-под копыт лошадей. «Не понимаю, как люди, свободные в своем выборе места жительства, поселяются в городах», — думал Торн.

Он быстро вел свой отряд из Гастингса на север, в дремучий Уилдский лес, вступив в который они поскакали по узкой наезженной тропе, разделившись в колонну по два.

Небо прояснилось, и яркое солнце светило вовсю, но сквозь густые кроны деревьев пробивались лишь редкие лучи, падая круглыми золотыми пятнышками на петлявшую между стволов тропинку.

Стоял август, и лес благоухал. Папоротники и мхи боролись за место под солнцем с причудливо искривленными лианами дикого винограда, с зарослями мяты и колониями крохотных небесно-голубых незабудок и лесных фиалок. Отдыхая от городского шума, Торн вслушивался в шелест листвы, стрекот цикад и чириканье невидимых птиц; он с наслаждением вдыхал аромат теплой, насыщенной перегноем влажной земли, терпкий мускусный запах созревших плодов и соцветий.

Впереди него, бок о бок, ехали Мартина и ее брат. Время от времени Райнульф наклонялся к ней и что-то тихо говорил, словно утешая испуганного ребенка. Это показалось Торну немного странным, так как на него девушка произвела впечатление вполне самостоятельной и на редкость самоуверенной особы.

Как только они углубились в лес на несколько сот ярдов, Торн бесшумно вынул из ножен свой меч. Альбин и замыкающий колонну Гай молча последовали его примеру. Едущий впереди всех Питер поднял голову, заслышав свистящий звук трущейся о кожу стали, и тоже извлек свое оружие. Торн увидел, как леди Мартина вопросительно взглянула на брата.

— Готовитесь к неприятностям? — повернувшись, спросил Райнульф, окинув внимательным взглядом плотные заросли по обеим сторонам дороги.

Торн, колеблясь, с сомнением посмотрел на Мартину.

— Не совсем. Просто обычные меры предосторожности в глухом диком лесу, — ответил он, не желая давать ей повода для страхов.

— Сэр Торн, раз уж вы подвергаете мою жизнь опасности, то будьте добры сообщить мне, какого она рода, дабы я была готова к встрече с ней, — ледяным голосом сказала Мартина, даже не обернувшись. — Не пытайтесь решить проблему, умалчивая о ней или делая вид, что ее не существует.

Питер прыснул в кулак, а Райнульф расплылся в улыбке. Торн почувствовал себя полным идиотом. Дамочка, похоже, отличается превосходным самообладанием, так что он напрасно заботится о ее чувствах.

— У миледи, оказывается, есть голосок. Я рад, что мы наконец-то его услышали, — сказал он в ответ.

Мартина напряглась.

«Ей это не по нраву — что ж, отлично. А теперь погладим ее по шерстке парой вежливых фраз, как и подобает галантному кавалеру».

— Опасность не столь велика, как думает миледи. Просто некоторое время назад бандиты ограбили путников, но вряд ли они осмелятся напасть на такой большой и хорошо вооруженный отряд, как наш.

«Это должно ее успокоить», — подумал Торн. Но не успела эта мысль промелькнуть у него в голове, как Мартина спросила:

— И что же случилось с теми, на кого они напали? И кто были эти путники?

— Барон с северо-запада со своей женой. Молодой лорд Ансо и юная леди Айлентина.

— Вы говорите их ограбили и все?

«Дотошная бабенка. А что, если попробовать немного поубавить ее спесь?»

— Да… А затем перерезали обоим глотки.

Райнульф перекрестился, а Мартина только молча кивнула, так и не взглянув на Торна.

— Бароны, конечно, пришли в ярость, а наш граф Оливье поклялся отыскать бандитов и подвергнуть их ужасным пыткам, прежде чем отправить на виселицу.

Девушка молчала.

— И он непременно отыщет их, — продолжал сакс, — если надо, из-под земли достанет. Ведь их скорейшей поимки требует сам королевский лорд-канцлер.

— Сэр Томас Беккет? — спросил Райнульф. — Ему-то что до этих разбойников?

— Дело в том, что леди Айлентина была дочерью его близкого друга и он очень любил ее. Поэтому Беккет не отступится, пока бандитов не поймают и не казнят, в назидание другим сорвиголовам. Оливье поднял на ноги всех в Суссексе и в близлежащих графствах, так что рано или поздно они попадутся и уж тогда — да сжалится над ними Господь!

— Да, Боже, будь к ним милостив, — задумчиво пробормотал Райнульф.

— Вассалы барона Ансо вооружились и рыщут теперь по всей округе, — продолжал Торн. — Они очень уважали его, ведь он был сильным и справедливым сюзереном, а леди Айлентину они просто боготворили. К тому же она была на сносях, так что убив ее, разбойники убили и наследника.

Мартина повернулась и хотела что-то сказать, но передумала и опять отвернулась, глядя прямо перед собой. Торну удалось на секунду перехватить ее взгляд — и в глубине ее глаз он увидел такую всепоглощающую скорбь, что у него сперло дыхание.

Торн сам себе поражался. Он чувствовал, что эта надменная и подчеркнуто отстраненная баронская дочка притягивает его к себе. Вот она сидит в седле, прямая и бесчувственная в своей монашеской одежде, но глаза… Ее глаза, глубокие и неисчерпаемые, как лесные озера, завораживали его.

Он внутренне встряхнулся, сбрасывая с себя это наваждение. Не стоит уделять в своей голове столько места мыслям об этой Мартине Руанской. Ведь для него она всего лишь ценный товар, на который он может выменять… свое будущее. И она нужна ему только в этом качестве, вернее, не ему, а Эдмонду Харфордскому, за которого ее необходимо выдать, потому что тогда Торн наконец получит свое вознаграждение — землю. Землю, которой он добивается вот уже десять лет, которую давно заслужил своей преданностью и верной службой барону. И видит Бог, он наконец получит ее.

Как только они выбрались из леса, едущий во главе отряда всадник вложил свой меч обратно в ножны. Остальные сделали то же самое. Мартина ощутила, что сидит в седле напряженно, неестественно выпрямившись.

— Можешь расслабиться, опасность миновала, — подбодрил ее брат.

Мартина улыбнулась ему в ответ и почувствовала, как с улыбкой растаяло напряжение, и она действительно расслабилась.

В лесу было сыро и прохладно, но теперь она согрелась под теплыми солнечными лучами, и тяжелый плащ стал не нужен. Она сняла его и перекинула через руку.

Путники скакали на запад через редкие рощицы и убранные поля, а выехав на широкую дорогу, двинулись по ней на север. Отряд перестроился, и теперь Торн со своим слугой скакали впереди Мартины и Райнульфа, а остальные — далеко позади.

— Как ты думаешь, сэр Эдмонд умеет читать? — воспользовавшись возможностью поговорить без посторонних, спросила Мартина.

— Нет, — сказал Райнульф. — Иначе Торн обязательно упомянул бы об этом в письме.

Мартина разочарованно простонала, и он улыбнулся, глядя на нее с легким укором.

— Видишь ли, ты провела этот год в обществе моих парижских друзей-филологов, а предыдущие семь лет — в монастыре Святой Терезы, и поэтому тебе кажется, что умение читать нечто само собой разумеющееся. Однако это далеко не так: большинство людей не умеют ни читать, ни писать.

— Но Торн же умеет! А он, между прочим, сакс.

— Верно, умеет. Потому, что это я его научил.

— Ты?! Когда же ты успел?! А, понятно, во время крестового похода, не так ли?

Райнульф утвердительно кивнул.

— Мы просидели вместе целый год, закованные в кандалы, в душном и зловонном подземелье. Надо было чем-то занять свой рассудок, чтобы не сойти с ума.

Он понизил голос. В его глазах Мартина заметила отблеск воспоминаний о чем-то далеком, тяжелом и незабываемом.