Притворись (ЛП) - Кармак Кора - Страница 18

С меня хватит. Я не буду игнорировать.

Не буду притворяться или сопротивляться.

Его рука легла на мою поясницу. Последняя строчка была наполовину спета, наполовину сказана, а я почти сошла с ума от желания.

Я хочу большего.

13

Кейд

Дотрагиваясь до нее таким образом, я играл с огнем. Моя ладонь лежала чуть выше ее изгиба, и я мог поклясться, что она подавала бедра назад, в сторону моей руки.

Мой голос прозвучал низко и резко, когда я проговорил:

- Готово.

Если бы я был суеверен, то подумал бы, что прогневал алкогольных богов Майло, потому что у меня возникла очень неловкая реакция на нашу близость.

Я сдвинул руку и был уже готов по-быстрому сбежать, как она села и сказала:

- Подожди, дай я тебя осмотрю.

Я попытался сохранять серьезное выражение лица, правда. Но ни один мужчина в моем состоянии, будь ему пятнадцать или пятьдесят лет, услышав такие слова, не смог бы не среагировать.

Она закатила глаза и сказала:

- Твоя голова, Золотой Мальчик. Той, которой ты должен думать.

Боже, она так сильно отличалась от Блисс. Я мог точно представить, как бы этот сценарий развивался с ней. Все бы началось с сильного смущения, бормотания и, возможно, закончилось тем, что что-то сломалось бы или загорелось.

Макс была честной. Бесстрашной. Ей было так удобно со своей кожей.

И это было чертовски сексуально.

- Давай я принесу новую тряпку.

Она встала, взяла салфетку и воду и отнесла их на кухню. Я сел на диван и сделал все возможное, чтобы настроить себя так, чтобы моя неловкость была не заметна.

Я старался отговорить ее от песни, потому что считал, что это плохая идея. Я думал, что она вызовет воспоминания о Блисс, но этого не произошло. На самом деле, во время пения я вообще не думал о Блисс. Я мог думать только о Макс, и в этот момент возникла совсем другая проблема, которой я не ожидал.

Когда она вернулась, я смотрел прямо, потому что не доверял себе, что не дотронусь до нее снова. Она встала одним коленом на диван и придвинулась ближе ко мне. Колено прижалось к моему бедру, и мне лишь хотелось схватить ее другую ногу, перекинуть через себя и усадить ее к себе на колени.

Я искал что-то, что угодно, чтобы отвлечься, но в этой квартире не на что было смотреть. Здесь были только мы и наэлектризованное тепло, заполнившее пространство между нами.

Ее пальцы коснулись моего подбородка, и она повернула мое лицо к себе. Она рассматривала рану у меня на лбу, поэтому у меня появилось несколько секунд, чтобы упиваться ею и при этом не попасться. На щеках у нее горел румянец, возможно, от боли, а уголки губ были опущены вниз, когда она осматривала травму. Глаза ее были такого светло-голубого цвета, который можно увидеть только на диких нетронутых пляжах.

- Мне нужно было в первую очередь позаботиться о тебе. У тебя до сих пор идет кровь.

Правда? Мне даже больше не больно. У меня в голове крутилось так много других вещей.

Ее пальцы скользнули по моему подбородку, коснувшись щетины, которую я даже не потрудился сбрить утром. На долю секунды ее глаза встретились с моими, а потом она отстранилась и стала мочить салфетку в воде.

Я наблюдал за тем, как ее маленькие ручки и изящные пальцы отжали тряпку, а потом сложили ее в небольшой прямоугольник. Повернувшись ко мне, она придвинулась еще ближе, так что ее колено практически легко сверху на мою ногу. Я уже был повернут к ней лицом, но она все равно взяла рукой меня за подбородок. Сначала она очистила область вокруг раны, а потом начала слегка касаться пореза вдоль линии роста волос.

Рукой на подбородке она слегка наклонила мою голову вниз, чтобы лучше рассмотреть рану. Мои глаза тут же уперлись в изящное строение ее ключицы - последнее место, куда я ее поцеловал.

Я умирал от желания снова вернуться к тому, на чем остановился.

Должно быть, ей было не очень хорошо видно, потому что она сдвинулась и приподнялась на коленях рядом со мной. Ее грудь оказалась на уровне моего взгляда, а тело качнулось в мою сторону.

Я закрыл глаза и подумал о множестве таблиц и прочитанных строк из пьес, в которых играл в течение нескольких лет. Ее дыхание обдувало мой лоб, и я чувствовал тепло ее кожи всего в нескольких дюймах от себя. Она перестала промакивать рану и просто прижала ткань к моему лбу, наверно, чтобы остановить кровь.

Ее голос был низким и страстным, когда она спросила:

- Ты написал эту песню для девушки?

- Ты снова намекаешь, что я гей?

Она рассмеялась, и мне захотелось обхватить ее руками, уложить на этот диван и покрыть каждую частичку ее кожи своими губами. Мне хотелось попробовать на вкус каждую татуировку и узнать, что они значили для нее. Мне хотелось раскрыть секреты, лежащие за ее осторожными фразами.

- Нет, я просто хотела сказать… она была твоей девушкой?

Я покачал головой.

- Нет, не была. К тому времени, как я решил что-то предпринять, она уже была с другим.

- Так ты сдался?

Мне не об этом хотелось говорить, но если это удержит мой разум от мыслей о поцелуях, то это сработало.

- Не было смысла, - сказал я. - Я не мог конкурировать.

- Фигня. - Она немного сильнее прижалась ко мне, а мое лицо немного ближе придвинулось к ее лицу. - Ты же Золотой Мальчик. Ты хорош во всем. Ты милый, потрясающий и, наверняка, остановишься, чтобы помочь старушке перейти через дорогу. Если ты не можешь конкурировать, то остальные из нас вообще безнадежны.

Я улыбнулся. Услышать от нее, что я потрясающий, - довольно неплохой утешительный приз.

- Тот парень - британец.

Она откинула голову назад и засмеялась, и мой взгляд упал на гладкую линию ее шеи.

- Да уж, тебе все время не везет, Золотой Мальчик.

Так хорошо с кем-то посмеяться над этим. Я не мог этого сделать даже с Майло или кем-то из своих друзей у себя дома. Утром сегодняшняя потеря Блисс казалась тяжелыми кандалами на ногах, а теперь была всего лишь воспоминанием.

Макс по-прежнему улыбалась, когда убрала ткань с моего лба.

Она хмыкнула и сказала:

- Выглядит неплохо.

Она снова села, и рука на моем лице опустилась на мое бедро. Она обхватила ею себя, когда потянулась за марлей. Господи Иисусе.

Я попытался подобрать какие-то слова.

- Сегодня выдался… интересный день.

Учитывая, что я познакомился с ней сегодня утром, а уже очарован и одержим, то да. Я бы сказал, что день был чертовски интересным.

- Завтра сегодняшний день покажется тебе легкой прогулкой, - сказала она.

Она отрезала кусочек марли и снова встала на колени, чтобы приложить ее к моей голове.

- Почему ты так ненавидишь праздники? Твои родители заходят слишком далеко?

Она прижала пластырь к краям повязки и начала его приглаживать, другая ее рука опиралась для равновесия на мое плечо.

- Сложно объяснить.

- Думаю, я могу понять.

Она снова потянулась за тряпкой и стала вытирать оставшуюся кровь на моем лице. Не отрывая взгляда от своего занятия, она проговорила:

- Праздники вызывают у нас плохие воспоминания. Мои родители считают, что если будут достаточно притворяться, достаточно украшать дом и готовить еду, то не будут много думать о том, чего у них нет.

- А на тебя это не действует?

На несколько секунд ее глаза встретились с моими.

- На меня ничто не действует. Кроме музыки.

Я поднял руку и положил поверх ее ладони, лежащей на моем плече.

- Мне жаль.

Она посмотрела на меня, и ее глаза искали мой взгляд.

- Обычно мне не нравится, когда люди так говорят, но…

Влажная тряпка скользнула по моей щеке к порезу на губе. Ее глаза были темными, губы приоткрылись. Она осторожно промокнула рану. Я следил за движением ее горла, когда она сглотнула.

Медленно, так медленно, что казалось сном, ее ладонь перевернулась, и костяшки пальцев коснулись моих губ. Ее глаза были широко распахнуты и излучали ясность. Мы оба были трезвы. Одна моя рука нашла ее бедро, а когда она склонилась надо мной, ее грудь коснулась моего плеча.