Шелковые нити - Райан Патриция - Страница 64

– Так я и думала. И предприняла нужные шаги.

Рольф помедлил в нерешительности, не уверенный, что хочет услышать ответ, но не удержался, чтобы не спросить:

– Какие именно?

Элсуит улыбнулась, глядя на него, как на слабоумное дитя.

– Неужели ты и вправду думаешь, что простуда может тянуться полгода?

Рольф уставился на безумную женщину в грязной ночной рубашке… на аптекаршу, которая каждый день на протяжении шести месяцев готовила питье для его жены. Он попятился еще на шаг, зарывшись в прохладный шелк.

– Это была не настойка тысячелистника, – произнес он со смесью ужаса и изумления.

– Почему же, – возразила она. – Олив приготовила четыре пинты, чтобы хватило на всю зиму.

– Тогда… что… Элсуит улыбнулась:

– Ты когда-нибудь слышал о женской отраве?

– Женской… не могу поверить…

– Некоторые называют ее волчьей отравой, но я предпочитаю называть ее женской, потому что она может быть очень полезна для решения женских проблем. – Элсуит истерично рассмеялась. – Ее делают из корня аконита. Древние называли это растение королем ядов. Знаешь почему?

– Нет. – Этого не может быть. Он всегда считал Элсуит довольно мягкой и недалекой женщиной, которая, уступив его авансам, спокойно займется своими делами, пока у него снова не появится потребность в ней. Как он мог так ошибаться?

– Крохотная частичка женской отравы, совсем крохотная, способствует сну и снимает боль. Но если дозу чуточку увеличить, человеку станет худо, как никогда в жизни, а при правильной дозе его ждет быстрая и довольно неприятная смерть. Вот почему Олив даже не знает, что я выращиваю ее на заднем дворе. Я не держу ее в лавке, просто выхожу наружу и выкапываю, когда потребуется.

– Когда нужно. – Рольф прошелся оценивающим взглядом по ее запачканной рубашке и грязи, забившейся под ногти и прилипшей к ступням. Не приходилось сомневаться, что она выкапывала понемногу каждый день последние шесть месяцев.

– На Рождество, – продолжила Элсуит, – мастер Олдфриц сказал мне, что твоя жена простудилась и ей нужно принимать настой тысячелистника. Каждый день, когда Олив собиралась отнести ей питье, я отсылала ее по какому-нибудь делу и бросала во флакон крохотную частичку женской отравы. Олив ничего не знала. Никто не знал.

– А Аде становилось все хуже и хуже.

Элсуит визгливо рассмеялась:

– Неужели ты не понимаешь, как все ловко получилось? В подходящий момент я дала бы ей достаточно отравы, чтобы прикончить, и все бы решили, что она скончалась по естественным причинам. А после смерти этой маленькой интриганки ты смог бы жениться на мне.

– Зачем ты говоришь мне все это? – спросил Рольф, подумав, что с ее стороны глупо признаваться в содеянном даже ему. Теперь он убедился, что Элсуит совсем не глупа. Возможно, безумна, как взбесившийся хорек, но не глупа.

Темные глазки Элсуит снова остекленели.

– Шесть недель назад Олив рассказала мне, что к тебе в Дом должен прийти мужчина, чтобы увезти твою жену в Париж, Сержант по имени Грэм Фокс.

– Фокс?

– Фокс, – передразнила она. – Естественно, я не могла допустить этого. Как ты сможешь жениться на мне имея жену, которая живет в Париже? Эта сучка должна была умереть, а не просто уехать.

– Так вышло, – сказал Рольф любезным тоном, встревоженный безумным блеском в ее глазах, – что он не вернулся за ней.

– Только потому, что я позаботилась об этом.

Рольф изумленно уставился на женщину. Видит Бог, он действительно недооценил ее.

– В нашем районе, знаешь ли, можно найти почти все, что нужно, – сообщила она доверительным тоном. – Я навела справки в округе и нашла трех мужчин, готовых раскроить череп Грэму Фоксу за пятьдесят марок, которые были при нем.

Так вот почему этот ублюдок так и не появился в тот вечер. Уважение Рольфа к Элсуит возросло десятикратно.

– И они это сделали? Убили его?

Элсуит растянула рот в улыбке, но улыбка не коснулась ее глаз.

– Но ведь он не вернулся, не так ли?

Из груди Рольфа вырвался недоверчивый смех.

– Клянусь Богом, женщина. И ты проделала все это только для того, чтобы выйти за меня замуж?

– Для меня это означало все. Так что можешь себе представить, что я почувствовала, когда узнала, что ты спутался с моей дочерью.

Рольф поперхнулся:

– Не представляю, о чем ты говоришь…

– Я все знаю, Рольф, включая тот факт, что она носит твоего ублюдка. Я слышала это от нее самой.

Черт! Рольф пренебрежительно пожал плечами, скривив губы, как он надеялся, в обаятельную мальчишескую улыбку.

– Что я могу сказать, дорогая? Я мужчина, а Олив…

– Она соблазнила тебя.

– Вот именно. Соблазнила, и я не смог устоять…

– Знаешь, я все еще хочу тебя. Иисусе!

– Неужели? Чудесно.

– Ты мне нужен, – сказала она. – Я хочу всегда быть с тобой. Вечно.

– К сожалению, еще остается небольшое препятствие в лице моей жены.

– Твоя жена нам больше не мешает. Он судорожно сглотнул.

– Не мешает?

– Нет. Я позаботилась о ней. Только что. Она теперь там, где ей давно полагается быть.

– Она… – Воздух с шумом вырвался из легких Рольфа. Неужели это правда? Им овладела странная слабость. Неужели он наконец избавился от этой болезненной незаконнорожденной особы, повисшей на его шее тяжким бременем?

– Она умерла. Ты вдовец и можешь жениться в любой момент. – Элсуит протянула ему бурдюке вином. – Давай выпьем за наше совместное будущее.

Рольф еще глубже забился в успокаивающие объятия шелковых полотнищ, настороженно глядя на бурдюк. Несмотря на все ее признания в любви, женщина окончательно спятила.

– Откуда мне знать, что там? Элсуит истерично хихикнула.

– Думаешь, я хочу тебя отравить? Вот, смотри. – Она поднесла бурдюк к губам и сделала основательный глоток, затем протянула бурдюк ему.

Несколько успокоенный, Рольф осторожно пригубил вино. Оно было дешевое, чересчур сладкое, но он не почувствовал в его вкусе ничего необычного. Он выпил еще немного, надеясь успокоить напряженные нервы.

– Как ты умудрилась дать ей смертельную дозу этой… женской отравы? – поинтересовался он.

Элсуит склонила набок голову, словно не совсем правильно его расслышала.

– Смертельную дозу? О нет. Я не убивала ее с помощью яда. Рольф помедлил, выдавив в рот еще немного вина, и проглотил его.

– Не понимаю. Ты же сказала, что собиралась…

– Мои планы изменились, – отозвалась она деловым тоном. – Шериф догадался, что происходит, так что мне причлось придумать кое-что другое.

– Другое? – И при чем здесь шериф? От дурного предчувствия по спине Рольфа пробежали мурашки. – Как же она умерла?

– В огне.

В огне! Тот дым. Рольф принюхался, вернее, попытался. Его нос, горло и рот онемели, он не чувствовал запахов. Бурдюк с вином выскользнул из его пальцев и упал на пол.

– Это был уродливый дом, – сказала Элсуит пьяным голосом, слегка покачиваясь на ногах.

– Ты подожгла мой дом? – Его речь была такой же странно невнятной, как и у нее. Рольф попытался схватить ее, но руки не повиновались ему, и, в конечном счете, он ухватился за шелковые полотнища и потянул их вниз. – Проклятая сумасшедшая! Ты подожгла мой дом! О Боже, все мои шелка! – Он погиб, погиб, точно так же, как его отец. – Будь ты проклята!

Элсуит смеялась, глядя на него, затем ее смех перешел в хихиканье, и она опустилась на пол, схватившись за грудь. Дыхание с хрипом вырывалось из ее горла.

– Что с тобой? – спросил Рольф, хотя его собственную грудь сдавило, словно тисками, он часто и прерывисто дышал, в глазах все плыло, и он знал, о Боже, знал, что с ней…

– Одна… из причин, – просипела Элсуит, – почему эту отраву зовут «королевой ядов»… состоит в том, что ее трудно почувствовать в… – Ее тело дернулось и содрогнулось, рот скривился в нелепой гримасе, глаза широко раскрылись, а из носа вытекла струйка крови.

– Нет! – Ему было холодно, словно по его жилам текла не кровь, а ледяная жижа, зубы сжались в агонии, в ушах звучал безумный вопль: «Боже, я не могу дышать, Боже…»