Собрание сочинений в 12 т. Т. 11 - Верн Жюль Габриэль - Страница 13

«Грейт-Эйри, Голубые горы, Северная Каролина,

13 июня.

Мистеру Строку, главному инспектору полиции, Лонг-стрит, 34, Вашингтон.

Милостивый государь!

Вам было дано поручение проникнуть за утесы Грейт-Эйри.

28 апреля вы явились туда в сопровождении мэра Моргантона и двух проводников.

Вы поднялись до скалистой стены и обошли ее кругом, но она оказалась слишком высокой, и взобраться на нее вы не смогли.

Вы искали пролома, но не нашли его.

Знайте же: вход в котловину запрещен; тот, кто войдет в нее, уже никогда оттуда не выйдет.

Не вздумайте повторить свою попытку: она не удастся во второй раз, как не удалась и в первый, и будет иметь для вас серьезные последствия.

Итак, воспользуйтесь предостережением, или вам несдобровать!

В. М .»

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Третья неожиданность

Признаюсь, письмо так поразило меня, что, прочитав его, я не удержался и ахнул от изумления. Старая служанка смотрела на меня, не зная, что подумать.

- Вы получили дурные вести, сударь?

Я ничего не скрывал от Грэд и вместо ответа прочитал ей письмо от первой строки до последней.

Грэд слушала, глядя на меня с неподдельной тревогой.

- Наверное, это пишет какой-то мистификатор, - сказал я, пожимая плечами.

- А может быть, и сам дьявол; ведь письмо-то из этого дьявольского места! - добавила Грэд, всегда и во всем видевшая козни нечистой силы.

Оставшись один, я еще раз прочел неожиданное письмо, и после некоторого раздумья решил, что это дело рук какого-нибудь злого шутника. Иначе и быть не могло. Мои приключения получили широкую огласку. В газетах подробно описывалась наша поездка в Северную Каролину и попытка проникнуть в котловину Грейт-Эйри. Все знали, почему мы с мистером Смитом потерпели неудачу. И вот какой-то шутник, из тех, которые встречаются всюду, даже в Америке, взялся за перо и, чтобы посмеяться надо мной, написал мне это угрожающее послание.

В самом деле, если предположить, что пресловутое «Орлиное гнездо» служит притоном шайки преступников, которые, конечно, боятся, чтобы полиция не обнаружила их убежище, то ни один из них не допустил бы подобной неосторожности и не открыл бы своего местопребывания. Ведь они заинтересованы в том, чтобы никто не знал, где они скрываются. Такое письмо послужило бы поводом для полицейских агентов продолжать расследования в этой части Голубых гор. Если бы дело шло о том, чтобы арестовать шайку подозрительных лиц, до них уж сумели бы добраться!… Скалистую стену взорвали бы мелинитом или динамитом… Но как сами эти злоумышленники могли попасть в котловину? Возможно, впрочем, что там есть проход, которого нам не удалось обнаружить… Как бы то ни было, даже если это предположение справедливо, ни один из них никогда не совершил бы такой неосторожности - не прислал бы мне этого письма.

Итак, оставалось только одно объяснение: письмо было написано каким-то мистификатором или сумасшедшим, и я решил, что вся эта история не стоит того, чтобы беспокоиться или даже просто думать о ней.

У меня было мелькнула мысль рассказать обо всем мистеру Уорду, но потом я раздумал. Он, конечно, не придаст этому письму никакого значения. Однако я не уничтожил его и на всякий случай положил в свой письменный стол. Если поступят еще послания в таком же роде и с теми же инициалами, я спрячу их вместе с первым и тоже не буду принимать всерьез.

Прошло несколько дней. Я, как обычно, ходил в департамент полиции. Мне нужно было закончить несколько отчетов, и я был далек от мысли, что скоро мне придется уехать из Вашингтона. Впрочем, в нашей профессии никогда нельзя быть уверенным в завтрашнем дне… Всегда может подвернуться какое-нибудь дело, из-за которого вам придется ездить по Соединенным Штатам от Орегона до Флориды и от Мэна до Техаса!…

И я часто думал о том, что, если мне дадут новое поручение и меня постигнет такая же неудача, как в деле Грейт-Эйри, мне останется только одно: подать в отставку и бросить службу!

Что же касается истории с шофером или с шоферами, то о ней ничего больше не было слышно. Я знал, что правительство приказало наблюдать за дорогами, реками, озерами и всеми водными путями Америки. Но как осуществить наблюдение в огромной стране, простирающейся от шестидесятого до сто двадцать пятого меридиана и от тридцатого до сорок пятого градуса широты! С одной стороны - Атлантический океан, с другой - Тихий; обширный Мексиканский залив, омывающий южные берега, - разве не представляет все это громадных просторов для действий неуловимого судна?

Но, повторяю, никто больше не видел ни автомобиля, ни судна, а ведь известно, что изобретатель обоих аппаратов в последнее время вовсе не искал уединенных мест, а появлялся на шоссе в Висконсине во время гонок и в прибрежных водах близ Бостона, где беспрестанно снуют тысячи судов.

Значит, если изобретатель не погиб, что вполне допустимо, то он находится теперь за пределами Америки (быть может, в морях Старого Света) или скрывается в каком-нибудь ему одному известном убежище, и если случай не…

«Да! -думал я иной раз, - если ему нужно убежище, столь же неведомое, как и недоступное, то вершина Грейт-Эйри подошла бы этому фантастическому существу как нельзя лучше. Правда, лодке туда не попасть, и автомобилю тоже. Только хищные птицы - орлы или кондоры - могут искать там приют!»

Кстати, со времени моего возвращения в Вашингтон в том округе все было спокойно: пламя больше не появлялось. Мистер Элиас Смит ничего не писал мне по этому поводу, и я с полным основанием мог считать, что там не происходит ничего необычного. Все позволяло думать, что оба события, вызвавшие повсюду такое страстное любопытство и тревогу, скоро будут окончательно преданы забвению.

Девятнадцатого июня, выйдя из дому, чтобы отправиться на службу, я заметил двух человек, которые смотрели на меня как-то особенно пристально. Так как они не были мне знакомы, я не обратил на это внимания и не вспомнил бы об этих людях, если бы старая Грэд не заговорила со мной о них, когда я вернулся домой.

Оказывается, уже несколько дней тому назад моя старая служанка заметила, что два незнакомца как будто поджидают меня на улице. Они ходят взад и вперед перед моим домом и даже следуют за мной, когда я иду по Лонг-стрит, направляясь в департамент полиции.

- Вы в этом уверены? - спросил я.

- Да, сударь, еще вчера, когда вы возвращались, эти люди шли за вами по пятам и исчезли, как только вы закрыли за собой дверь!

- Послушайте, Грэд, а вы не ошибаетесь?

- Нет, сударь.

- Если бы вы встретили этих людей, узнали бы вы их?

- Узнала бы.

- Ну, Грэд, - возразил я смеясь, - я вижу, у вас нюх настоящего полисмена! Придется записать вас в полицейскую бригаду.

- Смейтесь, сударь, смейтесь! У меня еще пока хорошие глаза, и я могу без очков узнавать людей. За вами шпионят, уж это верно, и вы хорошо сделаете, если направите по следам этих шпионов нескольких агентов!

- Обещаю вам это, Грэд, - ответил я, чтобы успокоить старушку. - Я пошлю кого-нибудь из моих сыщиков и сразу узнаю, что это за подозрительные личности.

В действительности я не принял это сообщение всерьез, но все же добавил:

- Теперь, выходя на улицу, я буду внимательно наблюдать за прохожими.

- Осторожность не мешает, сударь!

Впрочем, не много было нужно, чтобы встревожить Грэд, потому-то я и не придал значения ее словам.

- Если, сударь, я их увижу еще раз, - продолжала она, - я вас предупрежу до того, как вы выйдете из дому.

- Отлично!

И я прервал разговор, предвидя, что если мы будем продолжать его, Грэд станет меня уверять, будто за мной шпионит сам Вельзевул с одним из своих помощников.

В течение двух следующих дней, выходя на улицу и возвращаясь домой, я убедился, что никто за мной не следит, и решил, что Грэд ошиблась.