Солнце любви - Райан Нэн - Страница 61

Содрогаясь от отвращения к себе, Эми положила желтую депешу Хуареса туда, откуда взяла, и встала с кровати. Внезапно ее пронзила ясная мысль: она должна уносить ноги сию же минуту. Он не собирается уезжать, значит, уезжать придется ей. Она не сможет больше провести в Орилье ни одной ночи!

Эми поспешила в гардеробную. Ей мучительно хотелось принять ванну, но нельзя было терять время. Судя по всему, час был отнюдь не ранний. В любую минуту может войти капитан; он застанет ее, когда она будет купаться, и вытащит из ванны, и…

Одевшись как можно быстрее, Эми схватила с полки большой саквояж и наспех набросала туда несколько платьев и кое-что из белья. Потом сообразила, что не сможет ничего взять с собой, если не хочет возбудить подозрений. С сильно бьющимся сердцем она выглянула в коридор и, никого не обнаружив, шагнула за порог. Она беспрепятственно сбежала по лестнице и миновала пустую столовую.

Она не рассчитывала, что в кухне помимо Магделены встретится и с Педрико Вальдесом. Краска бросилась ей в лицо, когда она увидела этих двоих, сидящих за столом и пьющих кофе. Она почувствовала себя так, словно была непослушным ребенком, которому предстоит выслушать нотацию от взрослых.

Но ее встретили не нотацией, а теплыми улыбками, и в глазах у обоих было такое выражение, как будто они полностью одобряли ее поведение. Возможно, они ничего не знали. Может быть, они, как все прочие, от души развлекаясь минувшей ночью, просто не заметили, как капитан увел ее в конюшню.

— Доброе утро, — поздоровалась она, стараясь держаться как можно беспечнее.

— Сеньора Эми! — приветливо откликнулся Педрико, учтиво поднявшись со стула.

— Сегодня вам надо позавтракать поплотнее, — заметила Магделена.

Посмеиваясь, она налила в чашку дымящийся кофе, подала эту чашку Эми и пообещала:

— Я подам вам особенный…

— Мне не хочется есть, — перебила ее Эми. Беспокойно оглянувшись по сторонам и приняв от Магделены чашку, она добавила: — Я… ах да… я подумала, что мне бы надо сейчас съездить в город.

Магделена подбоченилась:

— В город? Зачем? Нам ничего не нужно. От праздника столько еды осталось, что нам ее ни в жизнь не съесть!

— Да, я знаю. — Эми как-то еще умудрялась говорить ровным беззаботным тоном. — Но я подумала… Ты могла бы собрать корзинку с гостинцами, а я бы отвезла это Маку для его детишек.

— Вам нужен отдых, у вас такой вид, как… как… — Магделена на мгновение опустила глаза. А потом спросила: — Вы уверены, что в состоянии съездить в город?

— Я чувствую себя прекрасно, — отрезала Эми и обратилась к Педрико: — Отвезешь меня?

— Капитан уехал прокатиться верхом, — с улыбкой ответил Педрико. — Как только он вернется, я отвезу вас в Сандаун.

— Нет! — раздраженно фыркнула Эми. — Я не желаю ждать, пока вернется капитан. Я хочу ехать сейчас же.

— Но, сеньора, к чему такая спешка? Если вы только…

— Я еду в Сандаун, Педрико. Если ты отказываешься отвезти меня, тогда я вполне и сама обойдусь!

Обменявшись взглядами с Педрико, Магделена сказала:

— Раз уж вы настаиваете, он вас отвезет. Угощение я соберу, это и минуты не займет.

Не прошло и получаса после отъезда Эми и Педрико из асиенды, как капитан вернулся с утренней прогулки. Спешившись, он отвел Ноче в его отдельный кораль, держа длинные кожаные поводья в одной руке, а в другой — пламенеющий букет оранжевых мексиканских маков.

Управляясь одной рукой, Луис снял с неоседланного жеребца уздечку и вошел в темноватый сарай, чтобы повесить уздечку на крюк. Несколько раз моргнув, чтобы глаза привыкли к темноте после яркого солнца, он двинулся в глубь сарая. И тут на глаза ему попалось нечто лежавшее на сене.

Он осторожно отложил в сторону букет маков, сделал несколько шагов вперед и присел на корточки. Его лицо расцвело радостной улыбкой, когда он поднял яркий красный шарф. Шарф, который ночью пришлось разрезать.

Пальцы Луиса играли с погубленным шелком; накинув ткань на колено, он нежно поглаживал ее, а тем временем перед его мысленным взором проносились волнующие картины.

Вот нагая несравненная Эми — здесь, на сене; связанные между собой этим длинным красным шарфом, они занимаются любовью.

Потом, все еще связанные шарфом, они ласкали и целовали друг друга, пока взаимное влечение не разгорелось снова в полную силу. Они опять устремились к соединению — на этот раз лицом к лицу; Эми была под ним. Лицом к лицу. Глаза в глаза. Сердцем к сердцу.

Шарф натягивался, ограничивая движения, и становился помехой.

— Разрежь его, — прошептала она, не отводя от его лица взгляда прекрасных глаз, обнимая ногами его стан. — Разрежь шарф, дорогой мой. — Она порывисто подалась к нему бедрами. — Мы и без него все равно будем связаны.

Он достал нож из стоящего рядом сапога и разрезал нарядный шарф у нее на тонкой талии. Потом она забрала у него нож, подсунула острие под красный шелк, туго натянувшийся у него на ребрах, и тоже разрезала ткань.

И теперь, когда Луис медленно поднялся на ноги, он аккуратно сложил обрезки шарфа, расстегнул среднюю пуговицу рубашки и засунул находку внутрь.

Наклонившись, он поднял букет оранжевых маков. Эти цветы он собрал для Эми.

Пересекая западное патио, Луис чувствовал себя как взволнованный мальчик. Оказавшись в широком коридоре, он беспокойно оглянулся по сторонам и шумно вздохнул, с облегчением увидев, что коридор пуст. Он взбежал по лестнице, перемахивая разом через две ступеньки, и сердце его билось гулко и неровно.

Остановившись перед тяжелой резной дверью спальни, он пригладил пальцами волосы, окинул себя быстрым взглядом (надо же было удостовериться, что выглядит он прилично) и поднял руку, чтобы постучать.

Потом опустил, так и не постучав.

Он повернул ручку, молча вошел в спальню и прикрыл дверь за собой. Его глаза сразу же устремились к большой белой кровати. Увидев, что кровать пуста, он нахмурился.

Видимо, Эми отмокает в ванне после той бурной ночи, которую разделила с ним. Он не мог и придумать лучшего времяпрепровождения на остаток утра, чем, никуда не торопясь, смотреть, как она купается.

Сжимая букет мексиканских маков обеими руками, Луис двинулся через комнату, негромко окликая Эми по имени. Но когда он добрался до белой мраморной ванны, он увидел лишь собственное отражение в стенных зеркалах. Ванна была пуста.

Едва уловимая тень беспокойства мелькнула где-то на самом краю сознания. Руки у него опустились, когда его охватило предчувствие, что она сбежала. Нервно похлопывая букетом по собственному бедру, он стоял рядом с кроватью, смотрел на смятую постель и вспоминал, как они вдвоем поднимались по лестнице в пять часов утра… полуодетые, смеющиеся, одержимые мечтой добраться до этой самой кровати.

Его черные глаза сузились. Луис наклонился и поднял с белой шелковой простыни маленькую соломинку. Он бросил букет маков на кровать и отправился вниз — разыскивать Эми.

Он уже понимал, что не найдет.

Эми не теряла времени зря. Как только Педрико остановил лошадей перед парадным крыльцом заведения Мака, она спрыгнула с подножки коляски на деревянный тротуар со словами:

— Тебе незачем заходить. Я постараюсь не слишком задерживаться.

Не ожидая ответа, она поспешила внутрь и испытала немалое облегчение, не увидев здесь никого из отряда Луиса. Она нашла взглядом Мака, стоявшего за прилавком, быстро подошла к коренастому ирландцу и спросила, не может ли его старший сын Рауль выполнить одно ее поручение.

Мак добродушно рассмеялся:

— Если вам удастся его растолкать. Он спит на солнышке во дворе за лавкой. Где, интересно, мы с его матушкой сплоховали?

Эми посмеялась вместе с ним, повернулась и направилась к выходу во двор.

Она осторожно разбудила одиннадцатилетнего Рауля. Паренек тер глаза и моргал, но слушал внимательно, когда Эми попросила его сейчас же сбегать в платную конюшню, взять там самую лучшую лошадь, какая у них найдется, проследить, чтобы ее оседлали, и привести на задний двор отцовского заведения. Нужные для этого деньги Эми ему дала.