Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Райан Нэн - Солнце любви Солнце любви

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Солнце любви - Райан Нэн - Страница 16


16
Изменить размер шрифта:

Все еще улыбаясь, Маргарет опустила письмо, бережно сложила его, как было, и поместила в тот же конверт. Поднявшись к себе в спальню, она проследовала к белым легким дверям, что вели на небольшой балкон, распахнула их и глубоко вздохнула, набрав полную грудь плотного влажного воздуха.

Затем она отошла от дверей, положила письмо на письменный стол розового дерева и снова взяла его в руки. Усевшись за стол, она еще раз вынула письмо из конверта, перечла его… и ее улыбка угасла.

Она сидела, прижав письмо к груди, и тревога затуманила ее синие глаза. Следует ли ей безотлагательно написать Уолтеру и предупредить, чтобы он получше присматривал за Эми? Нет. Это будет нечестно по отношению к Эми, которая доверила ей свою тайну. Да и потом, возможно, это всего лишь девичье увлечение, порожденное долгой разлукой между двумя детьми.

А если их чувство перерастет в серьезную стойкую привязанность — так можно ли еще желать лучшего? Судя по тому, что говорил Уолтер, не было в мире более достойного друга, чем дон Рамон Кинтано, и более благовоспитанного и трудолюбивого мальчика, чем Луис.

Маргарет Салливен надеялась, что ее решение не выдавать Эми окажется правильным. Счастье Эми — вот то единственное, что имело значение. Бог свидетель, она не хотела, чтобы Эми выпала такая же участь, как ей самой.

Холодные одинокие вечера рождественских сочельников, когда все другие собираются в кругу семьи. Душные летние ночи в постели, предназначенной для двоих.

Томительные воскресные дни, которые тянутся бесконечно. Внезапные тропические ураганы, налетающие с Мексиканского залива… и где же были оберегающие руки, которые могли бы ее защитить?

Одна. Всегда одна. Есть, спать, смеяться, плакать — в одиночестве.

Маргарет Салливен научилась переносить все это и не сетовать на судьбу. Но для Эми она хотела лучшей доли. Эми должна получить все то счастье, которого она сама была лишена. Это должна быть полная, насыщенная жизнь, на которую не может рассчитывать женщина, если у нее нет мужа. Верного, любящего мужа.

В тот июльский день, когда Эми и Луис, выезжавшие верхом за ворота ранчо, попались на глаза Бэрону Салливену, спустя пару часов он отыскал отца в библиотеке, где Уолтер восседал за своим сосновым письменным столом. Он был там не один. Напротив него за столом сидел дон Рамон. Бэрон так и оцепенел при виде дона Рамона, занятого просмотром счетных книг ранчо Орилья. Всю свою жизнь Бэрон не мог примириться с простой истиной: этот испанец — полноправный совладелец Орильи! Конечно, он много раз слышал историю о том, как к его отцу явился Дон с предложением: «Я отведу мою воду, а вы поделитесь своей землей».

Бэрон считал, что в этой сделке отец дал себя облапошить. Он должен был предъявить свои права на воду этого Кинтано, а всю землю оставить себе. Для Бэрона была непереносимой одна лишь мысль о том, что зеленоглазый испанец и его индейский сын-полукровка считают себя ровней — ему, Бэрону! По его понятиям, они не были и никогда не могли стать равными ему.

Уолтер Салливен поднял взгляд на старшего сына, вошедшего в библиотеку:

— Да? Что там такое, Бэрон?

Бэрон крупными шагами пересек комнату.

— Папа, мне надо с тобой поговорить.

— Что у тебя на уме? Бэрон взглянул на Дона.

— Дело семейное, папа.

Дон тактично поднялся с места:

— Con permiso[9]…

— Нет-нет, сиди, Рамон, — жестом удержал его Уолтер. — Ты же только что пришел. — Затем он обратился к Бэрону: — Мы закончим наши дела не позже чем через час.

— Ну а мое дело не терпит даже часа, — возразил Бэрон, бросив еще один негодующий взгляд на Дона. — Может, оно и к лучшему, что вы тоже тут, Кинтано. То, что я намерен сказать, касается и вас в той же степени, как и моего родителя.

Уолтер Салливен был явно озадачен:

— Тогда говори.

— Луис и Эми смываются куда-то вместе во время сиесты, когда мы все спим. Я это уже несколько раз замечал. И сегодня видел, как они выезжали из ранчо.

Уолтер Салливен откинулся назад в своем кресле и скрестил руки на груди. Его тяжелый подбородок выдвинулся вперед, а открытое честное лицо покраснело от гнева.

— Никто у нас никуда не «смывается», разве что, может быть, ты сам. Господи Боже мой, лето на дворе! Детки ездят на Пуэста-дель-Соль, чтобы пошлепать босиком по воде!

Оскорбленный в своих лучших чувствах, Бэрон переводил взгляд то на отца, то на Дона.

— Ты хочешь сказать, что знаешь об этом? И позволяешь ей ездить?

— Какая муха тебя укусила, парень? Конечно, я ей позволяю ездить. С чего бы мне вдруг не позволять? Есть у тебя хоть один резон?

— То-то и оно, что есть. Как по-твоему, чем они в самом деле там занимаются… вдвоем?

— Я же только что тебе сказал. Они скидывают свои сапоги и…

— Могу побиться об заклад, они там не только сапоги скидывают. Лучше положи этому конец, а не то твоя драгоценная доченька может угодить в беду. — С ухмылкой он пояснил: — Если ты еще не опоздал.

Уолтер Салливен не усидел в своей невозмутимой позе и вскочил на ноги:

— Попробуй только еще раз брякнуть что-нибудь подобное, и я тебя выкину вон из ранчо! Я не выделю тебе ни единого акра земли в Орилье! Ты не только свою сестру позоришь, ты еще намекаешь, что сын Дона не заслуживает доверия! Я этого не потерплю, слышишь? Ты обязан извиниться, черт тебя побери!

Дон Рамон примирительно помахал смуглой рукой:

— Это не обязательно.

Рассердившись не на шутку, Уолтер встряхнул головой:

— Ах ты дьявольщина, да ведь Эми с Луисом — это пара самых славных ребят, какие только могут быть на земле, и мне никогда ни на минуту и в голову не приходило в них усомниться! — Он обошел вокруг стола и встал лицом к лицу с сыном. — Только посмей ляпнуть что-нибудь насчет любого из этих детей, и ты мне за это ответишь! Понял?

Бэрон кивнул, его глаза отсвечивали ледяной голубизной.

— Конечно, папа. Чего ж тут не понять.

— А теперь убирайся отсюда и перестань устраивать всем одни неприятности.

Проводив сына хмурым взглядом, Уолтер вернулся к своему креслу и тяжело опустился в него. Он испустил глубокий вздох и сказал:

— Я приношу извинения за непростительную грубость Бэрона. — Он закрыл глаза и вновь открыл их. — Это моя вина. Я избаловал своих парней, вместо того чтобы заставлять их усердно работать. Я должен был воспитывать их так, как ты воспитал Луиса.

— Amigo[10], кто может сказать, что правильно, а что неправильно? Если я разумно воспитывал своего сына… может быть, это потому, что мы пришли из страны, которая познала, что такое обнищание. Из бедной страны, где человеку приходится действительно упорно трудиться, просто чтобы выжить, где люди готовы жизнь отдать за клочок земли.

Салливен кивнул:

— Да, может быть, ты и прав. Ты богатый и влиятельный человек, но твой сын, никогда не заносится перед наемными работниками, не старается показать, что он выше их. Он трудится изо всех сил… совсем не то, что двое моих лодырей.

Довольный тем, как похвалили его сына, Рамон улыбнулся и вернулся мыслями к годам минувшим.

— Если припоминаешь, и за Луисом в детстве водились такие грешки, как непомерная самонадеянность и заносчивость. Но потом наступил день, когда он пожелал заполучить в свое распоряжение дорогого племенного жеребца, которого я купил в Кентукки, да не просто пожелал, а стал требовать, чтобы я отдал ему того красавца. Я так и поступил. Только вместе с жеребцом передал ему десяток других лошадей. И сказал, что теперь ему придется всех их кормить, купать, тренировать… и вообще делать все, что положено. — Дон улыбнулся, с удовольствием вспоминая, какой тяжкий труд пришлось взвалить на себя его мальчику. — Не каждый способен вполне оценить, насколько это неаппетитное занятие — выгребать грязь из стойл. Оно быстро отучает тебя от мысли, что нет на свете ничего важнее, чем ты сам.

вернуться

9

С вашего разрешения (исп.).

вернуться

10

друг (исп.).