Восстание ТайГетен - Баркли Джеймс - Страница 4

— Мне очень жаль, что нас не было здесь, чтобы спасти всех твоих людей, Онелла, — сказал Ауум.

Онелла в ответ рассмеялась сухо и безрадостно, накрыв руку Ауума своей.

— Без вас они погибли бы все, а эльфы оказались бы в безвыходном положении.

Ауум всмотрелся в лицо Онеллы и увидел в ее глазах отчаяние. Она была членом клана Инисса, которой пришлось много выстрадать, но именно на нее возлагалось столько веры и надежды. Она была первой, кто овладел и дальше всех продвинулся в изучении Иль-Арин, Одной Земли — таким именем нарекли нарождающуюся эльфийскую магию. Но это знание состарило даже ее, а ведь она была иниссулом. Бессмертной. Волосы ее подернулись пеплом седины и поредели, придавая лицу суровое и аскетическое выражение еще и потому, что она стягивала их в тугой узел на затылке.

Лицо Онеллы покрывала сеточка бесчисленных глубоких морщин, а под глазами, зелеными и по-прежнему яркими, отражающими неугасимый свет ее пылкой и юной души, залегли темные круги. На ее плечи легла невероятно трудная и почти невыполнимая задача, и об отдыхе она могла только мечтать. Но ум ее оставался острым, а желание учиться и передавать это знание ученикам лишь усилилось за сто пятьдесят лет, прошедших с момента ее бегства из Исанденета и пробуждения в ней магической силы.

— Скольких мы потеряли? — спросил Ауум.

Онелла судорожно вздохнула.

— Мы насчитали четырнадцать послушников. Еще больше ранены. Полагаю, нам повезло хотя бы в том, что ученики из класса ориентирования занимались в лесу. Их у меня двадцать восемь, и они остались живы только потому, что их здесь не было.

Онелла понурила голову. Ауум понимал, что она плачет, но он должен был выяснить все до конца.

— Что осталось от подготовительного класса и класса применения заклинаний?

Онелла лишь покачала головой в ответ.

— Ничего. Они все погибли. Но хуже всего то, что мы знали — так и должно было случиться.

— Что?

— Мы знали, что они найдут нас, если мы начнем пробовать свои силы. Они умеют чувствовать применение Иль-Арин. Они могут идти по ее следу, подобно тому, как пантера выслеживает оленя глубокой ночью по запаху. И до сих пор мы старались быть очень осторожными.

— Не вини себя. У тебя не было другого выхода — силу надо было проверить.

Онелла подняла глаза на него и улыбнулась сквозь слезы, и от вида этой улыбки у Ауума защемило сердце.

— И оказалось, что мы ужасно неполноценные, верно?

— Я тебя не понимаю.

— Мы пытались возвести защиту против магической атаки, — сказала Онелла. — Я была уверена в успехе. Мы работали, не покладая рук. А потом пришли люди, ударили одним-единственным заклинанием, и вся наша защита рассыпалась на куски. А все они погибли.

— Кто? — спросил Ауум.

— Ученики из класса практического применения заклинаний. Практики. Погибли все, кроме меня. Вместе с учениками из подготовительного класса, которые наблюдали за занятиями и учились на их примере. Всех их настигло одно заклинание. Столько сил и времени оказались потрачены впустую. Все напрасно. Я в отчаянии.

— Твой труд не может быть напрасным, — попытался утешить ее Ауум, хотя после ее слов на сердце у него легла свинцовая тяжесть. — Мы начнем все сначала.

— Те, кто оказался заперт в Исанденете, не могут больше ждать. У них просто нет для этого времени. И мы все знаем об этом.

— Им не грозит опасность, если они не станут устраивать беспорядки.

— Они рабы! — Голос Онеллы хриплым эхом отразился от стен храма. — Мы поклялись освободить их.

— И мы сделаем это. Инисс поможет нам. Не теряй веру.

— Ауум, ты не понимаешь. — Онелла смеялась сквозь слезы, но смех ее был горек. — Мы пытаемся приручить Иль-Арин на протяжении вот уже ста пятидесяти лет, с тех самых пор, как кое в ком из нас пробудилась душа Икс. И вот, спустя столько времени выясняется, что мы вновь оказались у разбитого корыта. Неужели ты не видишь этого сам?

— Все десять учеников класса практиков строили одно и то же заклинание. А один человеческий маг взял и в один миг легко развеял его по ветру, заодно убив их всех. У нас нет ни силы, ни знаний, чтобы противостоять магии людей. Пройдут века, прежде чем мы сможем встать рядом с тобой и защитить тебя от их огня, льда и прочего зла, которым они столь мастерски владеют.

— Но к тому времени от эльфов не останется и следа. Мы или погибнем, или вымрем. То, что происходит в Катуре, — симптом болезни, которая неизбежно поразит нас всех. И люди будут вечно править Калайусом.

Ауум ощетинился. Слова Онеллы в очередной обнажили пропасть между человеческой и эльфийской магией, сорвав с его глаз флер надежды. Но, несмотря на это, он не собирался отказываться от своих планов.

— Люди никогда не будут править моей страной, — отрезал он. — Катура подхватила болезнь, которая порождена тоской по тому времени, которое ушло и больше не вернется. Теперь будущее нашего народа зависит от тебя, меня и всех тех, кого мы ведем за собой. Нельзя поддаваться отчаянию. Всегда можно придумать что-либо. Ускорь процесс обучения. А я постараюсь побыстрее подготовить своих учеников.

— Чем я могу помочь тебе?

Онелла вытерла с глаз слезы.

— Прости меня. Просто мне сейчас очень тяжело. Мы так старались, а они походя уничтожили нас, словно прихлопнули комара. Оказалось, что вся наша уверенность в своих силах и способностях — на самом деле пустой звук.

— Я могу обещать тебе, что отныне охрану Аринденета от поругания возьмут на себя ТайГетен. Нам помогут гвардейцы Аль-Аринаар. В храме больше никто не умрет.

Онелла согласно кивнула.

— Что ж, по крайней мере, те из нас, кто остался жив, нынче ночью будут спать спокойно. Вот только нас совсем мало! Нам нужно найти новых учеников, обладающих хотя бы зачатками способностей, чтобы можно было расширить поле для экспериментов.

Ауум понял, что Онелла вновь начинает мыслить рационально и уже строит планы, и в душе его затеплилась робкая надежда.

— Не волнуйся, мы обязательно отыщем их и отправим к тебе.

— Как тебе это удается? — поинтересовалась вдруг Онелла.

— Что именно?

— Никогда не падать духом и не позволять сомнениям овладеть твоей душой.

Ауум нахмурился, прежде чем ответить. Подобрать нужные слова оказалось нелегко.

— Потому что я никогда не сомневался в своей вере или целесообразности своей миссии. Это — наша земля и наш лес. И я не успокоюсь до тех пор, пока все наши кланы не станут свободными и пока запах людей не будет навечно стерт из нашей памяти. Сам Инисс вручил нам Калайус. И ни один человек не сможет отнять его у нас.

Его внимание вдруг привлекло какое-то движение в дальнем конце каменного козырька перед входом. Это была всего лишь мелькнувшая тень, которую не заметил никто, кроме самых зорких лесных хищников. Ауум сорвался с места и рванулся в ту сторону, на бегу бросив Онелле:

— Укрепись духом, и никто не сможет победить нас. Занимайся своими людьми.

Сердце гулко колотилось у Ауума в груди. Тень мелькнула и исчезла, но он точно знал, кому она принадлежит.

— Стой! — крикнул он. — Поговори со мной. Скажи мне, что ты почувствовал. Прошу тебя. Ты — Обращенный, но при этом еще и эльф. Стой!

Но тень уже исчезла. Эльф и сопровождавшая его пантера растаяли в лесу без следа.

Ауум остановился на краю площадки. Взбудораженные чувства мешали ему мыслить связно, и отчаянная надежда на встречу угасла так же быстро, как и зародилась. Он всматривался в лес, вопреки всему продолжая верить, что вот сейчас навстречу ему выйдет Серрин.

— Проклятье, — сказал он и нахмурился. — Что ты здесь делал?

Ауум вернулся обратно к храму. К нему быстрым шагом подошли Элисс и Тиирадж.

— А где остальные?

— Малаар занят со жрецами, готовит мертвых для Возвращения. Виранн и Гинеев ухаживают за ранеными. У них множественные ожоги. А бальзама и мазей у нас мало.

— Жрецы дадут им все необходимое. Сколько раненых выживут? — спросил Ауум.