Герои нашего племени. Трилогия - Денисов Вадим Владимирович - Страница 36

Модель была представлена высокой комиссии. Все неверящие в успех самолично смогли убедиться, что новый бомбардировщик обладает маневренностью истребителя, скоростью почти в 650 км/час и демонстрирует плавные виражи при одном работающем двигателе и зафлюгерованном винте второго двигателя.

В июле того же сорокового года началось его серийное производство. Было построено три опытных самолета, в том числе и вариант разведчика, оборудованного фотоаппаратурой.

Следующим начал использоваться вариант бомбардировщика, названный «Москито?МК5». Пилоты этих машин сначала сомневались, что аппарат из фанеры сможет противостоять самолетам противника. Но вскоре выяснилось, что «Москито» имели огромную живучесть. Фюзеляж самолета имел обшивку типа «сэндвич» – фанера?бальса?фанера с каркасом из ели.

От Пилота не стали скрывать характер груза – решили, что дозированные знания должны обострить чувство патриотизма и собственной значимости для Родины. Тем более, что Пилот ничего толком и не узнал. Сказано было, что в фюзеляже «Москито» лежат образцы лекарств, стратегических материалов и непонятных приборов, какие?то обломки и осколки, словно подобранные на месте крупной аварии, тонкие тканевые пакеты с документацией, а также подшивки узкоспециальных газет и малотиражных научных журналов. На взгляд Пилота все это не представляло особой ценности, ведь явного оружия – такого, которое необходимо советским войскам на западе в первую очередь – среди груза не было.

Однако и в инструктаже, и в обучении Пилота особое место уделялось рассказам о чрезвычайной важности содержимого грузового отсека – результата труда многих и многих нелегалов. Были и прямые указания, как сделать так чтобы этот груз не увидели глаза непосвященного. И что надо делать, если все же увидели…

Все это разнокалиберное богатство Пилоту надлежало передать из рук в руки непосредственно встречающему – человеку Самого Главного Начальника НКВД в тыловом Куйбышеве, на пригородном военном аэродроме левого берега тихой реки Самары. После чего отдохнувшего Пилота снова перебросят на Аляску и он снова погонит очередную машину через всю страну и, если без груза, то уже с напарником. Ведь Пилот был инструктором союзников, призванным обучить «русского медведя» искусству летать на незнакомой модели.

За все время пути Пилоту так и не встретился ни один самолет. Ни попутный, ни встречный – никто из воздушных собратьев ни разу не порадовал взор, уставший от пустынного неба. Никто не развеял своим появлением на горизонте жуткое чувство абсолютного и фатального одиночества.

Пару раз Пилот замечал впереди по курсу похожие на самолет точки и даже прибавлял скорость, чуть менял курс. Но всегда это оказывалось одним и тем же – фантомами. Глаза, обманутые постоянным ожиданием признаков цивилизации, услужливо показывали то, что так хотелось увидеть.

Летчик взглянул на наручные часы. Еще немного, и ему надо будет пристально осматривать земную поверхность в поисках ориентира – места очередной посадки, так называемого «подскока». Кроме засекреченного груза он, как деревенский почтальон, вез собранные по дороге посылки. На этих самых площадках полученные.

Когда Пилот, окончательно доведенный до бешенства подготовкой, несовершенными полетными картами?пародиями, прямо спросил своего таинственного инструктора на специальном полигоне, расположенным между Заливом Креста и поселком Анадырь о том, как же все?таки ему исхитриться и найти среди бескрайних просторов очередные площадки «подскока», тот спокойно ответил, что «Москито» будет лететь по самым точным и древним ориентирам. По… дымам! Пилот усмехнулся, вспомнив, как он тогда оторопел в первый момент и даже сказал инструктору, что все это напоминает ему игру в индейцев. И даже пошутил, мол, отличается ли система сигнализации у североамериканских чилкутов от методики местных племен. Инструктор тоже обладал чувством юмора, правда очень специфичным, и сказал, что у местных племен будут те ориентиры, которые нужны… НКВД! Мол, племена здесь очень послушные. И предложил нанести на карту контрольные «индейские» точки.

Пилот окончательно понял его юмор только тогда, когда приземлился на первый после Анадыри «аэродром» подскока, заметив густой черный шлейф дыма, породивший приличных размеров грязную тучу, что нагло вторгалась в голубую чистоту северного неба.

Аэродромом эту площадку мог назвать только человек с очень буйной фантазией. Скорее – стоянка каких?то древних охотников. Правда, взлетно?посадочная полоса была неплохая – специальная составная сетка?решетка из железа, заботливо разложенная на относительно ровной поверхности. И еще – ровный штабель черных бочек под дощатым навесом. Один?единственный бревенчатый домик на краю большой выжженной поляны. На крыше хибары мерно колыхались невысокий прутик антенны и дряблый флаг, когда?то имевший гордый красный цвет. Встречать его вышли два человека. Больше Пилот не увидел никого, чему очень удивился.

С одной стороны эту площадку окаймляли редкие березки, с другой – берег довольно большого озера, покрытого мелкой рябью злых холодных волн. Из?за них поверхность воды казалась выше уровня берега – вот?вот перельется и затопит все вокруг!

Он посчитал бочки в штабеле и быстро выяснил, что здесь, на этом таинственном аэродроме, если и есть горючее, то только для его самолета. Неужели «они» сделали эту площадку только для того, чтобы заполнить сухие баки диковинного «Москито»?

И еще одна загадка. Когда он делал традиционный круг перед заходом на посадку, то обратил внимание, что рядом не было ни одной мало?мальски судоходной реки. Любая трасса любого перегона всегда держалась на воде, потому что все топливо, оборудование и оснащение доставлялись из Америки и российского материка водой. Морские суда шли через Северный Ледовитый океан к устьям великих сибирских рек. Там все это добро перегружали на баржи и тащили вверх по течению – доставляли до мест назначения. Но реки рядом не было. Значит, их забрасывали сюда самолетом?

Но как? Ведь полосы еще не было!

Заправляли его молча. И заправляли не те люди, которые вышли к «Москито», когда он удачно завершил пробег, напоминавший манипуляции канатоходца, и остановил двигатели. С ним вежливо, но холодно поздоровались, предложили показать документы. «Спасибо, годится…» – а затем увели в жарко натопленную избу. Там, все время пребывания на этом «аэродроме», щедро поили Пилота вкусным, но непривычным его языку и желудку чаем с экзотическим вкусом. Очень крепким, с запахом вот этих самых (как вскоре выяснилось), чуть не под колесами «Москито» растущих, неприхотливых северных растений. После у Пилота долго колотилось взбудораженное этим необычным стимулятором сердце.

Все происходило в тягостном молчании. Работать с самолетом сами обитатели избы и не собирались. Заправляли самолет три странного вида личности, которых назвать людьми Пилот бы не решился. На них не было армейской формы, как на командирах. Вообще никакой одежды не было – только жуткие лохмотья. Эта тройка людей?привидений появилась как?то неожиданно, словно из?под земли. Позже Пилот узнал, что действительно – из?под земли. Точнее, из не замеченной поначалу землянки, более похожей на погреб.

Повинуясь одному крику?команде человека в форме войск НКВД, привидения тяжело подкатывали черные бочки к самолету, готовили ручной насос и расправляли шланги. Пилот хотел пойти к ним – руководить заправкой, но старший, в звании старлея, спокойно сказал ему, что подчиненные прекрасно знают, что им, сволочам, делать, а наблюдать можно и из окна. Пилот устало согласился, но все равно немного нервничал, пока не убедился – офицер не соврал.

Привидения передвигались как им и положено – эфемерно, как?то растерянно, что ли. Даже обреченно. Но свое дело, надо заметить, знали неплохо.

Тогда Пилот постеснялся спросить своих временных хозяев, кто такие эти люди, как сюда доставляется бензин и как же они все тут выживают?

Или побоялся спросить.

Глаза у начальников, а особенно у лейтенанта, были прозрачные и безжалостные. И еще в них была холодная ненависть. Ненависть именно к нему, случайному летчику на случайном самолете.