На всю жизнь - Райан Нэн - Страница 30

— Послушай, детка, не все ли равно?

— Да, конечно, но мне хотелось бы поблагодарить его. По крайней мере написать письмо…

— В этом нет необходимости, капитан. Я сказал ей, что ты будешь очень благодарна.

— Ей? Ты сказал — ей?

— Ну вот и проговорился. — Лицо большого англичанина вспыхнуло. — Я обещал не говорить, кто она.

— А ты и не сделал этого, — понимающе уверила его Кей. Она улыбнулась большому добродушному человеку, пожала изящными плечами и произнесла: — Я не имею понятия, кто владелец склада, и мне это совсем не интересно.

— Ну, девочка, вот это характер! — произнес Большой Альфред.

Кей была почти уверена в том, кто был их таинственным ангелом-хранителем. Та самая женщина, которая заплатила выкуп за ее освобождение из тюрьмы на Франт-стрит. И которая исчезла, прежде чем Кей смогла поблагодарить ее.

Дама в черном.

Сейчас, когда Кей спешила по Пасифик-стрит, размышляя о том, как это здорово будет — проводить молитвенные собрания в помещении, поскольку не всегда можно рассчитывать на сан-францисское солнце, неожиданно сквозь густую завесу тумана проглянуло солнце.

Кей громко рассмеялась. Она на минутку остановилась, зажмурившись от яркого света, потом снова пошла, ускоряя шаг.

Дойдя до «Золотой карусели», она помрачнела. Она непроизвольно откинула голову назад и посмотрела на окна второго этажа.

Опустив глаза, Кей снова заулыбалась. Можно не беспокоиться, что в столь ранний час она наткнется на зловещего владельца салуна. Скорее всего он пребывает в тяжелом похмельном забытьи.

Отвратительно!

Кей заметила, что одна из черных входных дверей «Золотой карусели» приоткрыта. Она пожала плечами и подошла поближе. Спроси ее кто-нибудь об этом, она бы сказала, что зловонный приют пьяниц нуждается в хорошем проветривании!

Не успела Кей подойти к открытой двери салуна — а она была всего в нескольких шагах от нее, — как услышала голоса. Потом только один голос. Определенно знакомый мужской голос, заставивший ее резко остановиться.

Кей невольно прижала руку к груди. Сердце у нее бешено колотилось. Глаза закрылись, а губы разомкнулись. Она стояла на тротуаре в ярком солнечном свете, тряся головой, как будто не веря своим ушам.

Кей открыла глаза, прислушалась и снова услышала этот голос. Этот незабываемый голос. Этот теплый, зовущий баритон. Голос говорил быстро, с привычными нотками мальчишеского возбуждения. Торопливо рассказывал о женщине. Прекрасной женщине.

Наконец наступила пауза.

Глубокий низкий голос неспешно отвечал ему. Потом раздался раскатистый мужской смех.

Кей, не помня себя, рванулась вперед и просунула голову в приоткрытую дверь «Золотой карусели». Щурясь, она оглядывалась по сторонам, напряженно всматриваясь в полумрак зала.

А там, в глубине просторного салуна, в столбе солнечного света, стоял король Барбари-Коуст, окутанный голубым облаком табачного дыма.

На высоком табурете у стойки бара сидел развалясь Ник Мак-Кейб: черная щетина покрывала нижнюю часть его лица, белая рубашка была нескромно распахнута на смуглой груди. В одной загорелой руке он держал стакан, в другой — тонкую сигару.

Он хохотал.

Кей в отвращении скривила губы.

Она быстро отвела взгляд от Ника, тревожно переводя его на высокого мужчину, стоящего за стойкой бара. В правой руке он держал бутылку со спиртным, в левой — стакан сока. Наливая бесцветную жидкость из бутылки в сок, он ухмылялся. Он выпил разбавленный соком напиток, потом поставил стакан и бутылку на стойку бара.

Глаза Кей раскрывались все шире и шире.