Начало Игры - Раевский Андрей - Страница 38

— Перебить всех и дело с концом! — пробасил кто-то совсем рядом. Олкрин очнулся от своих мыслей.

— О чём задумался? — мрачно спросила Гембра.

— Лучше быть разорванным толпой, чем к ней присоединиться. Так Сфагам говорит.

Гембра вздохнула.

— Похоже, и правда разорвут…

Кольцо сжималось. Неистово тянущиеся руки уже хватали пленников за одежду.

— Послушайте! — раздался зычный голос.

— Тише, тише!

— Пропустите судью!

— Послушайте! — тучный судья с серебряным знаком чиновника третьего ранга на высокой чёрной шапке выступил вперёд.

— С каких пор честные горожане стали дикими варварами? С каких пор в Амтасе дозволен самосуд? Разве у нас нет законов. Из-за беззакония и беспорядков боги отступились от нашего города. Слышали, что в храме делается?

Толпа встревожено загудела.

— И обелиск на площади упал. — добавил кто-то со рядом.

— И вам этого мало? — продолжал судья. Вы хотите усугубить хаос и навлечь на город ещё больший гнев?

— Прикончить бунтовщиков — дело достойное. — пытался кто-то возразить.

— Разве в городе нет законной власти? Только правитель может решать, кого и за что наказывать. А если вы оспариваете его полномочия, то вы сами не лучше этих бунтовщиков!

— Верно, верно! — послышались голоса.

— Мы не знаем, что творится во дворце.

— О правителе со вчерашнего дня ничего не слышно.

— Может его убили уже. А мы их отпустим!

— Я не призываю вас их отпускать! — громко ответил судья. — Мы должны отвести их ко дворцу. Пусть правитель сам решит их судьбу!

— Правильно! Не уйдём, пока не увидим правителя!

А не пустят — войдём во дворец силой! Тут у нас с утра люди собираются…

— А если правитель… Если с ним что-то случилось, тогда их судьбу решит городское собрание. Но я уверен, что Тамменмирт выйдет к нам. А уж он виноватым не спустит. Это мы все хорошо знаем! — закончил судья.

Народ одобрительно закивал. Послышались даже смешки.

— Во дворец!

— Во дворец!

Связанных пленников потащили через базарную площадь в сторону дворца.

— Жаль я тебя не прикончил, змеёныш! — прошипел Рамилант Олкрину. Тот ответил неожиданно беззлобным и даже сочувствующим взглядом. Удивление Рамиланта прочлось даже сквозь гримасу злобы.

— Зато Гембра в долгу не осталась.

— А ты знаешь, красавчик, твоя подруга меня повесить намылилась. Только она теперь сама с палачом поближе познакомится… Такой интересный мужчина! Завидно даже!… Но ты не расстраивайся, про тебя тоже не забудут!…

— Жизнь правителя спасена, — сказал Сфагам, выходя из алхимической кухни. — А Римпас умер, — тихо добавил он.

Правитель ещё нетвёрдо держась на ногах показался в дверях вслед за монахом. Их тут же обступили слуги, лекари, воины.

— Ты спас меня, — сказал Тамменмирт Сфагаму. — И об этом мы ещё поговорим.

— Это он тебя спас, — монах кивнул на тело Римпаса, которое слуги выносили из комнаты, — а я только кое-что доделал. Если бы ты получил такую царапину, как он…— Сфагам мрачно покачал головой.

— Ну ладно, ладно. — улыбнулся правитель, — ты скромен, я знаю. А это надолго? — он протянул лекарю перевязанную руку с немного распухшей кистью, с трудом сгибая и разгибая пальцы.

— Э-э-э. — лекарь поднял вверх брови и неопределённо сжав губы.

— Завтра к утру пройдёт, — ответил за него Сфагам. — Опоздай мы на немного и руку пришлось бы отнимать. А ещё ненамного — и я был бы уже бессилен.

— О,Тамменмирт! Наконец-то я к тебе пробился! — по коридору, путаясь в своих пышных одеждах, воздев руки вверх, нёсся Асфалих.

— Я с утра в полном неведении! Говорят, что ты отрёкся. Но ведь это так на тебя не похоже! Я сразу почуял недоброе! А потом сказали, что ты болен, а потом — убит! Хвала богам, ты жив!

Тамменмирт с устало обречённым видом позволил заключить себя в объятья.

— Что я только не перенёс, пытаясь добиться правды! У вас так всегда праздники начинаются?

— Нет, — смеясь ответил правитель, — при мне — в первый раз. И в последний… Уж теперь-то я позабочусь!…

— Правитель! Со стороны базарной площади собрались люди. Они задержали тех, кто вышел из северного портала. Рамилант с ними. Они готовы с ними расправиться, но хотят услышать твоё решение…

— Довольно! Я всё понял. Скажи людям, что я сейчас выйду на балкон. Нет я спущусь вниз прямо к ним. Эй! Горячую воду и новою одежду!

— Давно всё готово, правитель!

Неторопливо спускаясь к народу по главной дворцовой лестнице в широкой белоснежной с золотыми украшениями одежде, с диадемой с гербом города и вензелем — знаком верховной власти, Тамменмирт был великолепен. В окружении воинов, слуг и герольдов он смотрелся как алмаз в дорогой оправе. Толпа притихла.

— Властитель приветственно поднял руку.

— Правитель жив!

— Тамменмирт с нами!

— Мир городу и мир вам горожане! — громко провозгласил он.

Толпа ответила гулом одобрительных возгласов.

Рука правителя вновь возделась вверх, призывая к тишине.

— Вчера, в преддверии праздника, во дворце произошла измена. Кучка заговорщиков и предателей вознамерилась узурпировать власть, покусившись на мои законные полномочия и на саму мою жизнь. Они совершили гнуснейшие преступления, среди которых и убийство начальника городской армии Валтвика.

Толпа приглушённо загудела.

— Весь список их злодеяний будет объявлен позднее. А сейчас я хочу показать вам их. Вот они! Рука правителя описала в воздухе изящную дугу, указав на группу связанных пленников.

Толпа грозно загомонила, ожидая дальнейших слов правителя. Но тот держал эффектную паузу. Он умел говорить с народом.

— Вот возьмут и вздёрнут за компанию! — мрачно пошутила Гембра.

— Не беда, главное, что потом разберутся. — Не замедлил с ответом Олкрин

— Правитель! Прости, что прерываю твою речь! Вперёд с поклоном выступил верховный жрец храма Интиса.

— Вода в священном источнике вновь стала чистой. И трещина в алтаре исчезла! Это чудо видели десятки людей! Расположение богов вернулось к нам!

— Вы слышали! — обратился Тамменмирт к народу, — Конец беззаконию, конец преступлениям, конец измене — и милость богов снова с нами! Но, — продолжал он, переждав бурю восторженных криков, — во всё происшедшем есть и моя вина. Это я вовремя не распознал изменников. Это моя доверчивость и беспечность позволила им взлелеять свои подлые планы…

Умение прилюдно признавать свои ошибки было одним из сильнейших ораторских козырей Тамменмирта. Тогда как большинство его облечённых властью коллег не в силах были переступить через своё непоколебимое чванство и самодовольное презрение к подданным, он способен был с неподдельной, на первый взгляд, искренностью покаяться перед народом в проступках, показывая, при этом богатейшую гамму эмоций от тягостного сомнения до неистового самоуничижения. И это самоунижение неизменно имело обратной стороной небывалое, недостижимое для других возвышение в глазах простых людей. Обезоруживались злые языки. Сплетни и слухи становились пресными и не возбуждали фантазию черни. А главное, живое сочувствие к человеческим слабостям правителя сплачивало и подчиняло подданных надёжнее силы и устрашения, удостоверяя его вторую надчеловеческую властную природу.

— Итак, прощаете ли вы мне мои ошибки? — спросил правитель, закончив недолгую, но страстную самообвинительную речь.

— Народ ответил ободряюще-восторженным криком. Кто-то даже громко плакал.

— А теперь, спрошу я вас, простим ли мы их? — рука Тамменмирта вновь указала на пленников.

— В ответ послышался грозный рёв.

— Вот и я так думаю. — спокойно— деловитым голосом сказал правитель.

Гембра и Олкрин тоскливо переглянулись.

— Но не все, стоящие здесь — преступники! — голос оратора вновь набрал мощь.

— Они — он указал на Гембру и Олкрина, — лишь недавно появились в нашем городе и ничем нам не обязаны. Но они рисковали жизнью, преградив путь изменникам. Освободить их и вернуть им оружие! Отныне и навсегда они — внесены в списки полноправных граждан Амтасы. И при любых обстоятельствах город не оставит их своей помощью и защитой!