Начало Игры - Раевский Андрей - Страница 15

— Ночь — она ведь как; если спишь, то короткая, а если не спишь, то длинная-длинная. Хи-хи. Верно ведь, а? Да-а… Э-э-э… А вот это не твой, нет? А? — он раскрыл сумку, вроде той с которой женщины ходят на базар и вытащив из неё измазанный болотной грязью сапог Гембры, со стуком поставил его на стол. Струйки болотной грязи побежали по сухим доскам, соскальзывая в щёлки.

Повисла тягостная пауза.

— Забери, — хрипловато-сдавленным голосом проговорила Гембра, — он мне не нужен.

— Ну ладно, ладно… Может, и правда не нужен. А может, и зря. Может, и сгодился бы для чего, верно? А то можно ведь и второй поискать, а? Чего там искать-то? Там ведь шагов пятнадцать от первого до второго-то. Ну, может двадцать… Ну ладно, глядишь, и мне в хозяйстве сгодится. Кожа то… — он протянул было руку, но Сфагам, опередив его, в мгновение ока схватил сапог и не глядя швырнул почти через всю комнату. Сапог попал в очаг, взбив облачко холодного пепла.

Вновь воцарилось напряжённое молчание.

— Так вы, значит, на ночь? Да? Правильно. Давайте, давайте… Кто ж ночью по болотам-то ходит. Только очаг здесь плохой — не согреетесь. Дыму наглотаетесь — и всё. Лучше и не зажигать. Знаю я этот дом. Да, знаю, знаю. Как не знать…

— Так чего ж ты нам свистел!… — Гембра буравила странного собеседника вызывающим взглядом своих чёрных глаз.

— Ну мне пора. Пора, да. Ну пошёл я, — он встал и направился к двери. — Да, чуть не забыл вот. Голова-то… Вина я вам принёс домашнего. Ночь-то долгая. Может и согреетесь, верно?

Из той же сумки появилась большая бутыль из толстого тёмного стекла.

— Так вот, да… Ну пошёл я. А огонь здесь не разводите. Без толку…Тяга здесь плохая. Я-то знаю. А сапоги-то… Это ерунда… Всю жизнь, говоришь, хи-хи. Это здорово! Точно. Правильно. Ну может чего в доме найдёшь. В подвале-то много всякой всячины валяется. Есть, есть точно. Ну всё, ну ладно, ну пока. Не скучайте. Хи-хи…

Дверь затворилась.

— Откуда он взялся, сморчок этот? И что он плёл тут?… Ты чего-нибудь понял?

— Я всё понял. Жаль, что поздно. Он со мной разговаривал.

— С тобой? А сапог причём?

— Сапог не причём. Играет он с нами, как кошка с мышью.

— Вот, мразь! Заманил, как дурачков и куражится! Я б его, плюгавенького такого…

— Ты б его!… Да ты знаешь, с кем мы связались? Ладно, времени в обрез! Слушай меня. Встречать будем здесь. Эта комната для боя самая подходящая. Вон, видишь стенка, где очаг. Она самая крепкая. У очага и сядем. Теперь быстро разводи огонь.

— Ага! Сейчас за дровами сбегаю.

— Какие дрова! Ни шагу из комнаты! — Ломай вон те два стула. Корзина у окна — для растопки.

Несколькими точными ударами меча Гембра превратила стулья в обломки.

Огонь разгорался медленно, как бы нехотя.

— А это что ещё он тут притащил? — девушка взяла в руки бутыль. — Правда что ль вино?

— Поставь, не трогай. И пить не вздумай!

Гембра уже вынула пробку и попробовала содержимое на палец. Затем она поднесла горлышко к носу.

— На кровь похоже, но и не кровь, вроде…

— Не прикасайся, прошу тебя! И слушай. — голос Сфагама звучал спокойно и серьёзно.

— Он может появиться в любой момент. В любой, понимаешь? Ты должна быть всё время готова. Делай только то, что я говорю. Когда он придёт, а он обязательно придёт, если только у тебя будет возможность — прыгай в окно и беги со всех ног отсюда. Я уж не знаю, как там будет, но задержать я его смогу. Так, может хоть ты спасёшься. Только осторожней на болоте.

— Не буду я удирать! Да ещё от такого… Не на ту напал! И тебя не оставлю!

— Ну, как знаешь.

— Следи за огнём и заготовь ещё деревяшек. Я сейчас сделаю кое-что.

Он раскрыл страшную колдовскую книгу и взяв с полки кусок мела, стал рисовать на двери перевёрнутый треугольник с вписанным в него кругом, ставя кое-где рядом необычные буквы.

— Это его остановит?

— Немножко придержит и слегка испортит настроение. Во всяком случае сразу в эту дверь он не войдёт.

— Может ещё столом подпереть?

— Не смеши.

— Значит, сразу не войдёт. А потом?

— Потом не знаю. Он войдёт откуда захочет и когда захочет. Это ЕГО дом. Но до утра он нападёт обязательно. Для того он нас сюда и затянул.

— Это я виновата! Я тебя сюда притащила!

— Нет, это я должен был его раскусить! Ещё тогда в деревне. А вот почему не раскусил?…Вот это самое непонятное. Ведь он мне ВСЁ сказал. Сам всё сказал. Прямо в лоб, понимаешь. Я тогда ничего не соображал и он это видел. Когда мы туда вошли, мне кто-то всё перерубил. Ты понимаешь?

Гембра кивнула.

У нас это называется «накрыть шапкой».

— Может это он сам на тебя напустил?

— Нет. Это даже ему не под силу. Кто-то меня ему подставил. И тебя за компанию.

— Охотник, что ли?

Сфагам напряжённо думал.

— Нет… И хватит пока об этом.

— А почему ты его не убил сейчас?

— Я не мог. Он сидел в яйце. Оно бы чуть-чуть раскрылось, только если бы он напал первым. Да и то… Но он не такой дурак. Он приходил нас прощупать. Последняя пристрелка… Как там огонь?

— Дымит потихоньку. Разойдётся сейчас…

— И ещё… послушай. — продолжал Сфагам, — когда он придёт, он будет не такой как сейчас, понимаешь?

— Не-а. Не такой, а какой?

— Не знаю какой. В том-то и дело.

— Что ещё противнее?

— Да. И страшнее…

Глава 7

Огонь, наконец, разгорелся по-настоящему. Сырая кожа сапога испускала густой дым, который однако благополучно вытягивался в трубу.

— Огня он не любит. И он дал нам это понять. Я бы даже назвал его почти честным противником. К тому же, он полностью в себе уверен.

— Да кто он, в конце концов, колдун что ли? Змеями кидается?

Сфагам вздохнул.

— Ладно, терять нам нечего…Лактунбы — это самая страшная секта древней животной магии. Их запретили ещё лет сто пятьдесят назад. Колдовать у нас в Алвиурии никому не возбраняется. Но они уж такое вытворяли…

— Это из-за него деревню бросили?

Сфагам кивнул.

— Теперь я понимаю… задумчиво протянула Гембра.

Они устроились напротив огня. Сфагам установил над очагом большое бронзовое зеркало так, чтобы в нём отражалась большая часть комнаты. За окном давно стояла темень. Три обнаруженных масляных светильника было решено жечь по очереди.

Повернувшись к огню, Сфагам закрыл глаза. Теперь он мог без труда настроится на тонкий образ своего противника. Он явился в виде вязкой пятнистой грязно-серой пелены, которая прыгала, перетекала и пульсировала, то ближе, то дальше. Враг прекрасно знал с кем имеет дело и умел маскироваться. Пелена сгущалось где-то поблизости, но вплотную не подступала.

— А что он может?

— Много чего… Мне кажется он не спешит. По крайней мере сейчас. Но всё может измениться каждую секунду. Пока я его держу… Он, может быть ждёт пока мы про него забудем хотя бы на минуту. А может быть, продолжает играть и хочет, чтобы мы потеряли спокойствие. И тогда он возьмёт нас шутя. Без боя. Мне показалось, что ты его чем-то заинтересовала.

Гембра презрительно хмыкнула.

— Нет, это не то, что ты думаешь. Совсем не то…

— Фу! Даже есть расхотелось. — Девушка нервно сжимала рукоятку меча. Каждая секунда молчания казалась невыносимой. Очаг потрескивал предательски мирно. Тихой и спокойной казалась и сама комната, где ничто, не говорило о смертельной опасности, нависшей над её случайными гостями.

— Ты уже попадала, наверное во всякие переделки?

— А то! Стычек было — не сосчитать! Тонула… — Гембра изобразила на лице игривую задумчивость. — Три раза. Сегодня не в счёт. С высоты падала — раз пять, не меньше! На колу не сидела — врать не буду! Зато вешали… Вешали меня… — Она устремила взгляд в потолок, сощурила один глаз, наморщила лоб и почесала макушку, как бы напряжённо вспоминая.

— Вешали меня три…, не, четыре, точно! Четыре раза. И до сих пор прыгаю.