Про то, как вредно спасать драконов (СИ) - Барбуца Евгения Васильевна - Страница 38

Очнулся я в каком-то подвале («у Ражека»). Пахнет спиртным. Я лежу на столе и напарник мой рядом. Оба живы, целы и здоровы («зато рожи как у покойников»). И тут мы видим девочку, волосы белые, глаза большие белые, на лице ни эмоции («я тогда чуть от отдачи не умерла, и лицо слегка занемело»). Мы с напарником переглянулись, уж и не знали, что думать и делать. Свидетелей оставлять нельзя, напарник решил ее прирезать потихоньку («я потом так злилась, на то, что подобрала двоих, а не одного»). Поднимается он, значит со стола, и подходит к девочке, начинает с ней разговаривать, а в руке уже заточка была («та самая, что я из него вынула»). А девочка возьми и засвети ему пульсаром между глаз. Потом ко мне подходит и мило улыбаясь, представляется («ну я тогда не то что бы улыбалась, так скалилась»). А потом с той же улыбкой, сообщает мне, что она спала нам жизнь, а убивать и второй удачный эксперимент, она бы очень не хотела («у меня впервые получилось совместить Целительство и Некромантию»). Но я уже был готов, и как только она ко мне подошла ближе, попытался всадить в нее кортик. Она взмахнула рукой… А дальше я ничего не помню кроме тьмы («эта псина, мне тогда очень понравилась, и я не стала его убивать, а вылечила уже от собственных атакующих заклятий»).

Открываю вновь глаза, и снова тот же подвал. Девочка сидит рядом со мной на столе. А я полностью голый прикован кандалами. Она надомной склоняется, и тихо так шепчет, что подарила мне две жизни, а если ее трону может и забрать. Я тогда был немного не в себе от ее лечения, и принял ее, за саму сметь («он тогда так забавно призывал равновесие в свидетели и защитники»). Она посмеялась и отпустила меня, взяв перед этим клятву. В общем, я к ней проникся глубокими чувствами, с первого взгляда. («Я к нему тоже, люблю все больше и пушистое»).

Шер ласково посмотрел на меня. А народ, слушавший затаив дыхание, напряженно следил за моей реакцией. А я, молча, налила себе стопку самогона и опрокинула внутрь. Шер последовал моему примеру, и вот уже вся компания методично набирается.

Дальше я помню урывками. Помню, как заставила Диля петь под лютню. После чего мы дружно били морду барду, почувствовав разницу между его завываниями и прекрасной игрой эльфа. Зал нас поддерживал.

Рэйка в конец опьянев, с веселым хихиканьем устроилась на коленки нашего командира. Она, то грозно поглядывала на меня, когда замечала взгляд Алака на мне, то жарко дышала перегаром в его ухо.

Потом пошли танцевать. Помню гоблинов. Смутно. Потом всплывают воспоминания, как я верхом на обращенном Шере, гоняла компанию зеленых, лысых и довольно таки больших феечек по залу таверны. Зар меня тоже катал, мы почему-то убегали от разъяренного Диля.

Потом, кажется, опять пили и танцевали. Пока не явился хозяин таверны, подползая к нам на коленях и умоляя нас успокоить свое седое чудовище. Это он про кого? Оглядевшись, и никого не обнаружив, решила, что у мужика плохо со зрением, и заставила его выпить специальное зелье. Потом провал в памяти. Кажется, я знакомила Шера и Таша.

Резко выскакивает воспоминание, как я уговариваю Асандера покатать меня по небу, а Диль пытается связать мне руки. Рэйка ему усиленно помогает. Но я уворачиваюсь, и брюнетка летит носом вперед в рыжего гнома, тот не веря собственному счастью, двинул ей в челюсть, наверное, что бы убедиться, в реальности происходящего. Краем глаза замечаю близнецов, уснувших на огромной груди одной из разносчиц. Зар в ипостаси ягуара спит на столе. Дракон в обнимочку с девятой бутылкой самогона тихо посапывает на лавке.

Пытаюсь сделать внушение гномам троящимся перед глазами, но почему-то не могу за ними уследить, измученное сознание меня, наконец, покинуло.

— Она еще такой ребенок, — вздыхает чей-то голос. Мелодичный и красивый. Эльф.

— Она не ребенок. Уже женщина, — икнул бас пьяного начальства.

— Она действительно не ребенок, — вздыхает еще один мужской голос, почему-то вспоминаются собаки. — Но это не значит, что к ней под юбку уже можно лезть.

— Ревнуешь?

— И тебя отшила? — возмутился бас.

— Ревную.

— Мне иногда кажется, что ее все хотят, — всхлипнул бас.

— Да нет. Не все. Близнецы не станут портить с ней отношения. Оборотень ее обожает, но как-то странно, люди от нее шарахаются, — задумчиво протянул мелодичный голос.

— Уже легче, — выдохнул бас.

— Ты тоже ее не хочешь, — хмыкнул Шер — Ты хочешь ее особенность, но не ее.

— А ты хочешь ее по-другому, — фыркнуло начальство.

— Да. Вот только не светит мне тут ничего.

— Мы заметили. Она избегает прикосновений, — меня уже начали раздражать эти пьяные бредни, но сил разогнать эту троицу не было.

— Сколько ее знаю, всегда была такой.

— Просто вы не умеете обращаться с женщинами, — пьяно икнул эльф.

— Ты, эльф, лучше молчи. Думаешь, я не знаю, зачем она тебе? — шикнул Шер.

— Я заберу ее собой, когда все закончится, — возмутился Диль.

— Ты и пальцем ее не тронешь.

— Иначе что? — пьяно отозвался эльф. — Примешь на меня заказ?

Им что спорить больше негде? Мешают же.

— Я приму. Но боятся, вам стоит не меня.

И тут в самый интересный момент, я все-таки заснула. Так всегда, когда надо не уснешь, когда не надо и на упыре заснешь.

Глава 12

Проснулась. О чем дико пожалела. Героически попыталась открыть глаза. Зачем, сама не знаю. Но упорно продолжаю борьбу со своим телом. Наконец правое веко сдалось и распахнулось. Мдя… зря. В правый глаз ударил луч света из окна, тусклый правда, но жутко болезненный. Голова взорвалась дикой болью и круговертью. Резко распахивается левый глаз. Ощущения ухудшились. Утро было явно ранним.

Принимаю вертикальное положение. Точнее делаю попытки, и падаю с кровати. Когда это я успела переместиться на свою койку? С трудом встаю на ноги. Лучше бы я этого не делала. Коленки дрожат, руки трясутся, желудок совершает мертвую петлю и вконец завязывается в узел, голова болит и кружится, во рту гоблины отхожее место сделали. Короче настигло меня похмелье. Уж лучше быть пожеванной упырем.

А вот не надо было гномий самогон с пивом мешать. Вот в такие моменты я дико рада тому, что являюсь Лекарем. Поняв, что на ногах мне перемещаться неудобно, опустилась на четвереньки и поползла к своим вещевым мешкам. Я не видела ничего вокруг, взор мой застилали вертящиеся черные мушки. Но все же, каким-то неимоверным чудом, я достигла-таки своих вещей, и почти ничего не разрушив по пути. Трясущимися ручонками зарылась в них с головой. Отыскала-таки нужную скляночку.

За это зелье, любой студент готов донорскую кровь упырю сдавать. Называется оно символично: «доброе утро». Оно сложно в приготовлении, но окупает себя мгновенно. Я откупорила бутылек и сделала маленький глоточек.

Вздохнула полной грудью и ощутила все прелести спертого воздуха в закрытом помещении. Перегар стоял такой, что по воздуху ходить можно было без левитации. Оценив скорость действия лекарства, похвалила себя за трудолюбие и запасливость. И наконец, оглядела пространство вокруг.

Комната моя, что радует. В дальнем углу, вповалку, лежали три тела, что радовать не может, так как храпят они почище драконьего рыка, ставни так и дрожат. Я присмотрелась. Командир лежал на спине, а к его мощной груди припал в блаженном сне Диль, неплохо устроился остроухий, так явно мягче, убила в зародыше чувство зависти. Чуть подальше от сладкой парочки спал Зар, а этот тут что забыл?. В комнате имеется одна свободная кровать, на ней при определенной сноровке уместились бы двое, так нет, им половой экстрим подавай. И вообще что они забыли в МОЕЙ комнате? До своих не добрались? Мдя… вчера было весело, по-моему… плохо помню, а точнее вообще ничего.

Не стала рассматривать композицию «как тяжело с похмелья по утрам столь хилым мужикам», и отправилась в низ. После эффективного лечения своего бедного организма всегда хочется есть. Спускалась я медленно, размышляя, где могут быть остальные. Пытаясь вспомнить, что же вчера было. Что-то мне подсказывало, что сделать это жизненно необходимо.