Конец игры - Раевский Андрей - Страница 25

За спиной со стороны входа в пещеру послышались негромкие шаги. Несколько длинных теней пролегли по неровному полу. Сфагам поспешил отойти в сторону и скрыться среди каменных уступов. Вошедшие остановились у края световой полоски на некотором расстоянии от божницы и, преклонив колени, застыли с опущенными головами в позе поклонения. Из своего укрытия Сфагам мог хорошо их разглядеть: один, чернобородый, в высокой шапке, был одет по-восточному, другой, в грубой одежде из шкур и с длинными нечёсаными волосами, походил на варвара северных лесов, третий — старик, закутанный в длинный пастушеский плащ, — мог быть скорее не пастухом, а аскетом-отшельником. За спинами мужчин стояли две женщины. Их головы были скрыты накидками, и лиц их разобрать было нельзя. Судя по фигуре и походке, одной из них можно было дать лет сорок, другой — не больше двадцати пяти. Некоторое время все пятеро стояли, не нарушая священной тишины.

— Он родился и пришёл к нам, — торжественно произнёс, наконец, старик.

— Он родился и пришёл к нам, — негромким хором повторили все остальные.

— Он пришёл к нам, чтобы мы смогли прийти к нему, — продолжил старик, и все снова повторили его слова.

— Он пришёл указать путь.

— Он пришёл указать путь, — отозвалось эхо пяти голосов.

— Он пришёл один. Один человек на всех, и все человеки да сойдутся в нём!

— И все человеки да сойдутся в нём!

— Смени же, собравший всех человеков, жизнь земную на жизнь вечную!

Женщины достали из складок одежды флаконы и глиняные горшочки с ароматными маслами. Запах их разнёсся по всей пещере. Старик поднялся с колен и медленно подошёл к младенцу.

— Войди же, человек, в жизнь вечную и воссияй над нами во славе!

В руке старика блеснул нож. Через мгновение он был уже занесён над младенцем. А ещё через мгновение Сфагам, с непостижимой для самого себя скоростью выскочив из укрытия, успел схватить старика за широкий рукав. Рука с ножом дрогнула, и остриё ткнулось в прикрытый пелёнкой гранит. Пол пещеры дрогнул. По стенам побежали огромные трещины. Не удержавшись на ногах, все повалились наземь, а с потолка уже заструились каменные осыпи и стали падать тяжёлые валуны. Божница с младенцем, отсечённая широким разломом, поехала куда-то в сторону. Всё смешалось в гуле земли, грохоте камней и мелькании прерывистого света.

Сфагам не помнил, как выбрался из пещеры. Теперь ветер дул с моря. Но то был не тёплый ветер с берега воспоминаний. Берег стал другим. Золотистый песок превратился в серо-стальной, и его широкую гладкую плоскость прорезали тонкие серебристые протоки. Волны накатывались на берег как-то осторожно, без всякого звука. Дальние горы читались мягким кремовым силуэтом, а перед ними тянулась полоска вздыбленных и колких серо-лиловых льдин. На чёрных, покрытых инеем скалах не было никакой растительности, а сами они были изваяны будто из тонкого, жёсткого и ребристого фарфора.

За низкой «фарфоровой» каменной грядой высилась гигантская фигура. Сфагам медленно направился к ней.