Нерон и Сенека - Радзинский Эдвард Станиславович - Страница 7

И тогда сенатор упал на колени и отбросил нож в сторону… Заржал.

— И это современный Брут, — усмехнулся Нерон. — О жалкий век! — И совершенно спокойно обратился к Сенеке: — Вчера на рассвете мне донесли о заговоре. Как ты думаешь, что сделал я, учитель?

— Я несведущ в подобных делах, и мне не отгадать, что сделал Великий цезарь, — невозмутимо ответил Сенека.

— Самым естественным было бы всех их за решетку, — радостно предположил Амур.

— Да, так поступили бы все прежние цезари, — благосклонно улыбнулся Нерон. — Но не я. Я знаю свой век. В наше время не нужно усилий: достаточно сделать так, чтобы заговорщики сами узнали, что заговор раскрыт. Ну, в прежние времена, конечно, сразу бы что-нибудь предприняли: выступили бы первыми или попросту сбежали. Но не ныне!.. Ныне они заперлись в своих домах и начали ждать, подставив шеи под приближающийся топор. Они улеглись в своих роскошных ваннах и позвали хирургов. Ты свидетель, Сенека: я только посылал к ним трибуна! И они поспешно резали свои тела, не забывая угодливо завещать имущество мне — своему убийце! Чтобы я не преследовал их жалкое потомство. — И он приблизил безумные глаза к глазам Сенеки. — Потому что этим городом давно правлю не я и не великие боги… А страх! И в этом городе страха давно перевелись люди. Осталось только мясо и кости людей. — Он засмеялся и объявил: — Мясо и кости сенатора Флава!

И сенатор, захлебываясь слезами и страхом, пополз к ногам Нерона…

— Когда его схватили… палач в ожидании прихода моего верного Тигеллина выложил перед ним свои орудия. Ну, что он там выложил? — И Нерон шаловливо-величественно поднял с арены кол. — Вот эта штучка так легко дырявит тело. И, пройдя насквозь, сладко щекочет гортань… — Нерон шутливо подбросил ногой кверху «зажим». — А эта — с хрустом давит суставы… И мясо и кости сенатора Флава обнимали мои колени, умоляя сделать с ним что угодно, только не отдавать его Тигеллину! Я смилостивился. Оставил его в живых, превратив гордого сенатора в ржущего жеребца. Но не все ли равно, как называться мясу и костям?! Вот те, с кем ты был в заговоре, учитель! Что молчишь? — истерически, почти рыдая, кричал Нерон.

Амур подскочил к Сенеке с ворохом свитков. Он тыкал ему в лицо свитками. А Нерон продолжал орать:

— Это твои письма! У всех заговорщиков мы нашли твои письма! Где ты поливал грязью своего цезаря! — Он задыхался и вопил, уже обращаясь к Амуру:

— Он писал их к некоему Луцилию!

— Думал замести следы, старая лиса, — визжал Амур.

Нерон схватил Сенеку за горло:

— Ты был с ними в заговоре? Отвечай! Отвечай!.. Мясо и кости Антония Флава — на очную ставку!

Сенатор попытался уткнуться лицом в опилки арены. Но крохотный Амур рывком за волосы поднял огромную голову сенатора.

— Он был с вами в заговоре? Ну, Цицерон! — кричал Нерон, избивая сенатора бичом. — Этот Сенека… старая рухлядь, которую я осыпал благодеяниями… хотел меня убить?

Сенатор молчал.

— Позвать Тигеллина! — завопил Нерон.

И тогда, задыхаясь, в слезах, сенатор заржал.

— Все кончено, Сенека! Тебя уличил твой друг — мясо и кости сенатора Флава!

Амур захохотал… И Нерон вдруг улыбнулся, обращаясь к Амуру:

— А все делал вид: дескать, не умею играть в метаморфозы. А сам еще как играл! Творил втихую превращение учителя в убийцу своего ученика… Но ты забыл, тварь, что я земной бог… И метаморфозы — это мой удел! И я превращаю тебя, несостоявшийся убийца Сенека, в мертвеца Сенеку!.. Теперь ты понял, за что — моя плата. Точнее, первый взнос. Вся плата выяснится далее. Сегодня у тебя будет длинная ночь, Сенека. Самая длинная в твоей жизни…

И Сенека ответил по-прежнему невозмутимо:

— Я благодарю тебя за плату, Цезарь.

— И еще поблагодари меня за то, что я не забыл твою постоянную дурацкую заботу о том, что скажут о тебе потомки. Именно поэтому я придумал эту идиотскую величественную смерть в ванне среди учеников! Остальное дополнит легенда.

— И за это я благодарю тебя, Великий цезарь, — сказал Сенека.

— Как он показывает нам, — засмеялся Нерон, — что не боится смерти! Ах, Сенека, — он обнял учителя, — я часто наблюдал смерть и скажу: одно дело — представлять смерть, и совсем другое — умирать. Особенно как умирают в наш просвещеннейший век. — И Нерон, уткнувшись лицом в лицо Сенеки, бормотал безумно: — Вот придет Тигеллин… Тигеллин — великий ученый… Он открыл закон…

И вдруг Нерон наотмашь ударил Сенеку по лицу. Старик вскрикнул, но тотчас спохватился. И вновь спокойное гордое лицо Сенеки глядело на Нерона. Нерон усмехнулся:

— Прости, учитель, но ведь промелькнуло, не правда ли? Но это только начало страха… А если с тебя сорвут одежду?

Одним движением Нерон бросил старика на колени. И Амур ловко закрепил его голову в деревянных тисках.

— Зажмут твою голову до хруста, — яростно шептал Нерон, усевшись на корточках рядом с Сенекой. — И обнажат твою тощую задницу! Ну какой может быть героизм в такой позе? Одна боль и стыд. Спроси у Цицерона… И опять, Сенека, опять у тебя промелькнуло… Нет, ты не виновен в этой своей слабости, просто повторяю: есть закон пытки. Его открыл наш верный Тигеллин. Звучит он так: каждый человек, обладающий богатством и почетом, обязательно не выдержит унижения и боли плоти. И чем больше были его достояния и права, тем скорее. А ты у нас великий богач, один из самых уважаемых людей. Нет, Сенека, вопрос не в смерти, а в том, как наступит смерть… — засмеялся Нерон и поднялся.

Амур освободил голову Сенеки. Нерон помог Сенеке встать и благодушно закончил:

— «Но мы все исследуем» — как любил говорить мудрец Сократ, которым ты перекормил меня в детстве. И только тогда я расплачусь с тобою… Но придется торопиться, чтобы все успеть к приходу Тигеллина. Ведь нам определять, а ему — исполнять плату… За дело!

Амур церемонно подошел к Сенеке с золотым кубком в руках. И, поклонившись, высыпал из кубка ему на голову множество свитков.

— Это и есть, — усмехнулся Нерон, — твои письма к Луцилию. Точнее, выдержки из них… Я составил из твоих писем краткий итог… как ты учил меня когда-то…

Амур наклонился, поднял с арены свиток. И сунул Сенеке.