Клыкастые страсти (СИ) - Гончарова Галина Дмитриевна - Страница 6

— Медсестра. Работала в больнице. Оборотнем стала случайно. Пошла на дискотеку. Там познакомилась с одним классным парнем. Кто же знал, что он — оборотень. Сперва мы потанцевали, потом выпили, потом он предложил подвезти меня до дома, а привез к себе. Вкусы у него в постели были весьма экзотические. Как я выжила — сама не знаю. — Девушку явственно передернуло. — Через месяц я перекинулась в первый раз. Местные лисы взяли меня под покровительство. Точнее — приняли в свою стаю.

М-да. Девчонка отвечала по-военному четко и коротко. Это было то, что мне нужно. Ни соплей, ни слез, ни истерик… С другой стороны — это что же надо носить внутри, что-бы быть такой спокойной? Чего стоит мое спокойствие — мне? Лучше не вспоминать об этом. А что внутри у нее? А, что бы ни было, уже за эти короткие фразы она заслуживает уважения.

— И кем ты была? — уже более доброжелательно спросила я.

Девица на миг замешкалась, а потом выдала, как в воду бросаясь:

— Пади.

Я покачала головой. Пади. Грустно… Плохая роль, плохая судьба. Вообще, как мне объяснила Надя, иерархия лис-оборотней строится по следующим принципам. Сами лисы-оборотни называют себя вольпами. На первом месте в стае, разумеется, стоит ее вожак. Его слово — закон для любого члена стаи. Он самый сильный, причем не только в физическом, но и в метафизическом смысле. На втором месте — свита вожака или прима-вольпы. Они тоже имеют голос и власть. Это внутренний круг вожака. Его телохранители, друзья, руки и ноги. Их всегда очень мало. Уж очень серьезна эта роль. Во-первых примы должны быть очень сильными. Ментально и физически. То есть и как люди — и как оборотни. И во-вторых, примы — это опора стаи. Они лечат, защищают, оберегают… иногда извращенным образом, но все же, все же… что-то вроде «я тебя сам прибью, никому другому не отдам». И это в самом худшем случае. В лучшем случае «мы с ним одной стаи… кто тут на моего одностайника хвост поднял? Оторву к такой-то матери»…

Потом идут обычные вольпы. Это просто лисы, которые достаточно сильны, чтобы по-стоять за себя, но недостаточно сильны для места примы. Миди-класс. Своего рода рабочая прослойка. Не супер-сильные, но и не тряпки. Могут постоять за себя, могут защитить тех, кто слабее…

И, наконец — пади. Низший слой оборотней. Самые слабые, самый минимум способностей, подстилки для каждого, кто их захочет, шестерки, вечные подчиненные. Выживают обычно, если у них есть покровитель из прим или вампиров. Или если они никого сами по себе не интересуют. Или если вожак решит навести справедливость и заступиться за пади. Но такое бывает крайне редко. Валентин — один из немногих, кто не разрешает обижать пади. Насколько я знаю, в других стаях положение пади ниже низкого, фактически — это просто коврик при пороге. Хочу — наступлю, хочу — вытру ноги. Остается только тер-петь. Хотя есть и такие оборотни, которым это доставляет удовольствие. Но кажется, Клара к ним не принадлежит.

В чем-то организация оборотней здорово похожа на тюремную. Пахан, он же вождь стаи, его личная гвардия, обычные заключенные и — самая нижняя ступенька — пади. И все они пленники — своего тела и духа. Пленники своего оборотничества, заключенные в нем, как в пожизненной темнице.

— Это плохо.

Клара широко раскрыла глаза. Удивлена? Еще бы.

— Ты знаешь, что я имею в виду?

Я полоснула от души по незащищенному месту.

— Тот, кто тебя сделал лисой, был одним из прима-вольпов?

Клара опустила глаза.

— Наш вожак. Роман.

Я присвистнула.

— С этим ясно. Что дальше?

— Практически ничего, — замялась девица.

— Вот и рассказывай все ничего, а то потом хуже будет!

— Кто ты такая, чтобы я тебе подчинялась!?

Я нехорошо смотрела на девушку.

— Вопрос поставлен неправильно. Дело не в моем статусе, а в твоем. Ты — пади. А я — сильнее тебя. Поэтому рассказывай все начистоту!

Девица зашипела. Тело ее напряглось на черном мехе дивана. Я всей кожей почувствовала, как ее сила потекла в комнату. Она пыталась надавить на меня. Не пере-кинуться, нет, но просто показать, что я ей не указ, испугать, заставить понервничать. Так смотрит и рычит оскалившийся зверь, запугивая противника. Теплая волна хлынула по комнате, омывая мое тело незримым потоком. Это был не тот прохладный ветер, которым я ощущала силу вампиров. Эта сила была плоть от плоти, суть от сути природы. Не могильная земля, но земля луговая, земля, на которой растут и радуются мириады растений и животных. То, что должно быть мне чуждо по сути своей. Я ведь получила свое от связи с вампиром, так? Но меня она не испугала. Я непроизвольно выставила перед собой руку. И внутри меня раскрутился знакомый огненный вихрь. Взревел, полосуя когтями невидимую решетку мой зверь-из-зеркала.

Но сейчас это было даже приятно. Поток невидимого огня хлынул из меня по комнате — и столкнулся с теплым вихрем. Я не стала бороться. Я просто начала выпивать его, втягивать в себя, присоединять к своей силе. И знала, что могу вернуть себе потраченное в любой момент. А вот она — не сможет. И еще я знала, что если заберу слишком много — Клара просто погибнет. Кажется, это и было то, о чем говорил мне когда-то Вадим. Или Даниэль? Я уже не помнила. Но если я могла поглощать силу из окружающего мира неосознанно, то могла делать это и вполне спокойно, и даже управляемо. И могла выпить всю силу из человека, как вампиры выпивают кровь из своих жертв. Этого я для Клары не хотела. Девушка обмякла на диване. Сила все еще текла из нее по комнате, но теперь это было не по ее воле, а по моей. Я сосредоточилась. Закрыла глаза. И другим, внутренним зрением увидела, как от Клары по комнате идет слабенькое желтоватое возмущение, а от меня — мощный красно-оранжевый вихрь. Смерч. Этот смерч втягивал в себя желтенькое марево — и с каждой минутой его становилось все меньше и меньше. Все его я выпить не могла. Не должна была. Я просто убью глупую девчонку! Не то, чтобы я жалела глупую пади, но мне и так хватало ночных кошмаров. Видеть еще од-но лицо в темном оконном стекле мне не хотелось. И я резко подняла руку.

— Мое — ко мне! Мое — в меня! Ее — вернуть!

Я и сама не знала, зачем все это говорю. Чтобы лучше представлять себе, что я делаю? Возможно. И одновременно с этим я потянула в себя свой вихрь. Медленно, почти не-охотно он возвращался ко мне.

Внутри обиженно взревел зверь с человеческими глазами. Ему как раз хотелось выпить глупую пади до дна! На кого она хвост поднять посмела!? Уничтожить!!! Порвать на тряпки!!! РРРРРРРРААААУУУУУУ!!!

Я стиснула зубы. Так хорошо было бы сейчас бросить его вперед, погрузить в тело оборотня, выпить ее разум, силу, душу… Так вкусно… приятно… Но я не могла этого себе позволить. Алый смерч приблизился ко мне — и я дотронулась до него рукой, пытаясь вернуть на место.

— Аааааааа!!!

Жестокая боль пронзила все мое тело. Сброшенная сила вернулась ко мне, судорогой сводя разум и душу. Я всхлипнула — и выгнулась в кресле. К счастью, это было ненадолго. Я быстро пришла в себя, вытерла пот со лба и посмотрела на Клару. Девица кучей грязных тряпок обвисала на диване. Из кухни примчался брат — и тут же бросился к ней.

— Клара, что с тобой, милая!? Что с тобой!?

Лицо его было таким искренним, что я даже позавидовала Кларе. Она дура, но ее, кажется и правда любят. А вот я свою любовь не сберегла. Даниэль, любимый мой, почему тебя нет рядом, когда ты мне так нужен!? Даниэль…

Я проговорила про себя его имя — и стало легче. Гораздо легче. Словно воспоминания о любимом сняли часть боли и ярости. Братец повернулся ко мне с искаженным от страха и ярости лицом.

— Что ты с ней сделала!?

— Только то, на что она сама напросилась, — отозвалась я. — Ее никто не тянул за руку, когда она попыталась выпустить когти.

— Юля!

Не знаю, что сделал бы братик, и что сделала бы я, но тут Клара зашевелилась и застонала.

— Все в порядке, — кое-как хрюкнула она.