Здоровый сон – счастливый ребенок - Вайсблут Марк - Страница 25

Мы с мужем всерьез задумались о правильности наших решений и в нашей способности заботиться о Лизе. В какой-то момент я засомневалась в том, что могу кормить ее грудью, и мне буквально казалось, что я отравляю своего ребенка. Она неизменно начинала плакать ровно через десять минут после каждого кормления. Временами это начинало казаться настоящей пыткой. Я считала себя разумным и отзывчивым человеком, но теперь частенько ловила себя на том, что отчаянно ору в душе или умоляю мужа сделать хоть что-нибудь, чтобы облегчить напряжение, злость и беспомощность, которые я испытывала.

В шесть недель у Лизы начал устанавливаться определенный режим, и она стала хорошо и крепко спать. Дочка много улыбалась, но могла и часами плакать. Я преодолела свой страх перед грудным вскармливанием и решила, что не буду от него отказываться. Кормления стали для нас с малышкой общим радостным опытом. Когда я наконец прекратила кормить Лизу грудью, то испытала печаль, как будто нас разлучили после долгого времени, проведенного вместе.

Марен родилась 18 июля 1984 г. после протекавшей совершенно гладко беременности и легких родов, состоявшихся на три дня позже предполагаемой даты.

Мы были приверженцами грудного вскармливания и не планировали заранее, когда его прекращать. Спустя примерно две недели после появления на свет Марен вела себя как всякий нормальный новорожденный, но после этого у нее начались ежедневные приступы плача. Хотя нас уверяли, что настоящие колики еще хуже, между собой мы все равно стали называть эти приступы «коликами Марен». Мы терпели безутешный плач, стараясь не жаловаться. Обычно плач продолжался час или два, но в самые плохие дни она могла плакать по восемь – десять часов. Мы пробовали разные методы, стараясь облегчить страдания ребенка, в том числе клали Марен спать в нашу кровать, подкладывали под нее бутылку с горячей водой и т. д. Как и следовало ожидать, ничего не помогало. В два месяца колики у Марен прекратились, причем достаточно резко.

В последующие два месяца между мной и Марен сложились очень счастливые и доверительные отношения. Примерно семь месяцев я кормила ее почти исключительно грудным молоком. С семи до десяти месяцев мы вводили прикорм, постепенно увеличивая количество твердой пищи во время завтрака и обеда. Марен всегда была счастливым, общительным, радостным ребенком. Мне казалось, что кормление грудью тоже играло в этом определенную роль. Днем Марен спала совершенно нормально. Я обычно тоже спала по утрам вместе с ней. Частью нашего режима кормления на протяжении этих десяти месяцев были два кормления грудью по ночам, прерывавшие мой сон.

Бабушки и дедушки с обеих сторон развернули масштабную кампанию, чтобы убедить меня в том, что необходимо прекращать кормить Марен грудью. Это началось с двух месяцев и достигло нервного апогея примерно к семи. Мы вежливо выслушивали их точку зрения. Не считая короткого экспериментального периода около восьми месяцев, я не пыталась сцеживать молоко, чтобы получить возможность подольше поспать. Я сознательно приняла такое решение; кормить самой было легче и приятнее для нас обеих.

Кормление грудью стало не только источником удовольствия, но и обязательной составляющей ритуала отхода ко сну. С рождения и до 11 месяцев Марен ожидала, что будет засыпать у материнской груди под легкое покачивание. Примерно в девять месяцев Марен стала расти так быстро, что с этим уже нельзя было не считаться. Теперь она ела днем все больше твердой пищи. За все эти месяцы я вроде бы привыкла к тому, что не могу проспать целую ночь, но теперь почувствовала, что моя усталость вышла на совершенно новый уровень. Мы вновь начали предпринимать попытки приучить Марен засыпать без моего непосредственного участия. Мой муж давал дочке бутылочку, укачивал ее и пел колыбельные. Наши подруги, которых Марен хорошо знала, делали то же самое. Марен вполне мило реагировала на все эти эксперименты, но все равно предпочитала меня. Когда ей исполнилось 11 месяцев, мы решили, что пора отучать ее от груди и переходить на бутылочку.

Марен эта идея не слишком понравилась. Она явно не любила смесь, точно так же как и я не любила ее давать. Почти неделю дочка категорически отказывалась от коровьего молока. Вначале я прекратила кормить ее грудью перед сном в первой половине дня. Соки (апельсиновый, яблочный, грушевый), которые мы давали ей по утрам или во время автомобильных поездок, помогли ей привыкнуть к бутылочкам. Благодаря этому мой муж Ларри смог кормить ее по утрам, пока я отдыхала. Наливая коровье молоко в специальную бутылочку (в форме собачки и соответствующим образом раскрашенную), нам удалось постепенно приучить Марен к этой мерзкой белой жидкости. Через несколько дней она стала более благосклонно воспринимать «собачкин сок» и связанные с ним игры, которые я для нее изобретала.

Я чувствовала себя несколько подавленной из-за прекращения кормления грудью. Мне казалось, что с разрывом этой особой связи между нами мой вклад в развитие Марен стал чем-то более рутинным, скучным и приносящим меньше удовлетворения. Такие мысли периодически посещали меня в течение двух месяцев. Это были странные чувства, потому что одновременно я все равно испытывала радость от присутствия рядом развивающегося ребенка.

Я полностью отлучила Марен от груди в 11 месяцев. Последнее, с чем предстояло расстаться, было вечернее кормление. Но даже когда Марен давали перед сном молоко, она все равно просыпалась один или два раза за вечер и плакала, требуя еды. Следующим шагом было научить ее спать всю ночь. Нам все время советовали, что нужно дать ей выплакаться, чтобы она уснула сама. Звучали фразы типа «Пусть даже это будет пять или шесть часов», что напоминало нам о времени, когда Марен страдала коликами. Мы подумали над этим, но продолжали один или два раза за ночь давать дочке теплое молоко, петь колыбельные и укачивать ее, чтобы она заснула. Главным вопросом было: что же заставляет ее просыпаться?

Мы решили, что она делает это в основном по привычке и ей просто хочется с нами пообщаться. Мы придумали новую процедуру отхода ко сну: после игр и развлечений Марен укладывали в кроватку с ее любимой куклой и не качали ее. Если она просыпалась, мы давали ей бутылочку с теплым молоком, но намеренно не брали на руки. В первую ночь, когда Марен оставили одну, она проплакала десять минут, а потом положила голову на куклу и заснула. Мы ожидали как минимум часа плача, поэтому просто не могли поверить, что все складывается так удачно. После двух или трех ночей, когда мы кормили ее, но не вынимали из кроватки, Марен вообще перестала просыпаться ночью.

К концу 11-го месяца дочка полностью привыкла к установленному режиму. Она очень редко плакала. Главными элементами стали плотный обед, купание, тихие игры, 225 мл теплого молока, объятия и любимая кукла. Со всем этим могла справиться даже няня. К году Марен наконец научилась спать, не просыпаясь, по восемь часов.

Мы были уверены в правильности ряда вещей, которые делали. Мы с мужем, особенно я, старались предугадывать желания Марен и выполнять их, не дожидаясь, когда она попросит. Это породило в ней исключительную уверенность в себе и стало залогом счастливой жизни для всех членов семьи. По-моему, Марен плакала меньше, чем другие дети, и была энергичным, любопытным ребенком, схватывавшим все на лету. Вот чем еще мы гордимся: множеством новых игр, разнообразием зрительных стимулов, шумными и веселыми подвижными развлечениями, знакомством с музыкой, материалами различной текстуры и всеми прочими стимулами, которые мы только могли придумать. Все это повышало интерес Марен к окружающему миру, ее доверие к нам и благотворно влияло на регулярность сна.

Но было и то, что нам удалось не так хорошо. Вероятно, мы слишком долго ждали, прежде чем начать приучать Марен к самостоятельному засыпанию.

Наши родители постоянно указывали нам на то, что мы слишком потакаем ее прихотям. Возможно, они были правы. Но ведь для нас все это было в первый раз.