Московский модерн в лицах и судьбах - Соколова Людмила Анатольевна - Страница 11

Вот где он дал разгуляться своей фантазии, используя все основные элементы стиля модерн и сделав здание настолько оригинальным, что поглазеть на него собирались толпы народу. Не надо быть искусствоведом, чтобы разглядеть любимые авторские приемы: разные по форме окна, обрамленные в неповторяющиеся рамы, асимметрию, орнаментальные рельефы и использование декоративной фактуры – рустов, сочетание белой штукатурки с ярким цветом кирпича.

На шпице фронтона горделиво возвышалась трехметровая скульптура льва, выполненная австрийским архитектором Отто Вагнером, – символ сильного и успешного автора. К сожалению, фигура льва не сохранилась.

На первых двух этажах дома располагались большие помещения: зал, смежная с ним гостиная с эркером в башенке. Спальни были устроены в мансардах. Кабинет самого Льва Кекушева был в углу здания, с окном в тихий двор. Все комнаты выходили на роскошную лестницу.

Как мы уже знаем, особняк этот архитектор записал на имя супруги, вот он и вошел в историю как «Особняк Кекушевой». Анне Ионовне он и остался, когда в 1906 году Лев Николаевич покинул дом. А через три года особняк был продан. На фотографии так и не получившегося родового гнезда в архиве Кекушева сохранилась собственноручная надпись: «Дом Смитского»…

Сейчас это здание занимает Военный атташат Египта. Говорят, там бережно сохранилась первоначальная планировка помещений и элементы отделки – деревянные филенчатые двери с зеркальными стеклами, оформление парадной лестницы и другие детали. Вот бы проверить!..

Доходный дом Кекушевой на Остоженке, № 19 (1900–1903)

Доходный дом Грязнова на Остоженке, № 17 (1901)

Практически параллельно со строительством замка Лев Николаевич при участии архитектора В.С. Кузнецова на собственные средства строит рядом доходный дом № 19. И дом № 17 – по заказу крупного чаеторговца Василия Ивановича Грязнова.

Это единое здание, тем не менее сохранившее стилистическое отличие двух домов и имевшее разную нумерацию – № 17 и 19, достаточно на вид простое, но в характерных чертах запечатлело гений автора. Обратите внимание на главный акцент – окна. Они всегда у Кекушева оригинальные, цепляют взгляд. Как и две выступающие по углам домов разные по форме башенки с балконами.

Полукруглые окна дома № 17 украшены масками рыцарей. На первом этаже был чайный магазин Грязнова, два верхних этажа сдавались им внаем. Кстати, я прочитала, что проект этого дома был за подписью Сергея Сергеевича Шуцмана – одного из трех братьев-архитекторов. «…Однако специалисты утверждают, что здание, безусловно, один из домов Кекушева. Шуцман был постоянным помощником Кекушева. К сожалению, этот талантливый, хорошо образованный архитектор рано потерял зрение. Однако Кекушев продолжал поддерживать его и обеспечивать заказами. Возможно, это и объясняет тот факт, что под проектом стоит фамилия не знаменитого мастера, а его помощника…»

В 1920-х годах дома № 17 и 19 объединили, и их заняла одна из московских клиник, где хирургом работал А.И. Бакунин. В 1980-х годах на табличке около входа в клинику можно было прочитать «Стационар».

Для декора своего доходного дома Кекушев выбрал листья каштана, они обрамляют вензель владельцев дома на полукруглом аттике здания, они же заполняют картуши между окнами второго и третьего этажей. Кстати, по поводу вензеля: это буквы «А» и «С». Зинаида Одолламская, к примеру, чья интересная статья размещена на сайте «Узнай Москву», видит это, как «А» – Анна (ведь именно на супругу архитектор записал и это строение) и «С» – Сергей Астахов, который позже владел домом. Впрочем, это всего лишь догадки…

Владельцем дома № 19 после продажи его Кекушевой стал Алексей Ильич Бакунин (1874–1945), племянник известного революционера и теоретика анархизма Михаила Бакунина, – и сам по себе личность выдающаяся!

Он родился в селе Чурилове Новоторжского уезда Тверской губернии. Окончил тверскую классическую гимназию, с медицинского факультета Московского университета был отчислен за участие в студенческих беспорядках. В 1896 году участвовал в экспедиции Российского географического общества в Заалтайскую область, Северную Монголию, Уссурийский край, Бессарабию. Зимой 1898/99 года по просьбе Льва Толстого помогал перевозить духоборов с Кавказа в Канаду. Закончил учебу на медицинском факультете Королевского прусского университета в Бреславле. Вернулся в Россию и работал в тверском земстве фельдшером. В 1902 году блестяще сдал государственный экзамен при Казанском университете и получил диплом врача. Был участником Балканской войны. В 1914–1917 годах работал главным врачом госпиталя Московского кредитного общества. Избирался в Государственную думу.

Его супруга Эмилия Николаевна Бакунина (1875–1960), урожденная Лопатина, происходила из славного рода князя Дмитрия Пожарского. И тоже была врачом. Вместе они работали земскими врачами в тверской глубинке, вместе потом на Остоженке, № 19 открыли свою клинику. Она была хорошо продумана и оборудована: на первых двух этажах были светлые благоустроенные палаты, кабинеты врачей, комнаты для электролизации и рентгена, водолечебница, операционная. На третьем этаже поселилась семья Бакуниных. В их апартаментах были гостиная с камином, кабинеты и спальня хозяев, детская, комната няни.

За короткое время клиника Бакуниных, в которой работали талантливые специалисты разных профилей, стала в Москве очень популярной. Здесь оказывали помощь всем, кто в ней нуждался: лечили заключенных Бутырской тюрьмы (в основном – эсеров), принимали раненых во время Первой империалистической войны, а также раненых во время Октябрьского переворота – невзирая, белые они или красные. Здесь был прооперирован видный деятель большевистской партии – секретарь Президиума В ЦИК Авель Енукидзе…

В 1920-х годах дом № 19 был объединен с домом № 17, и площадь клиники значительно увеличилась.

В 1925 году тяжело заболевшего патриарха Тихона не приняла ни одна больница Москвы. Тогда супруги Бакунины предложили поместить его в свою клинику.

В страшное и сложное время оказался во главе Русской православной церкви патриарх Тихон (в миру Василий Иванович Беллавин (1865–1925), в 1917 году ставший первым патриархом после восстановления патриаршества в России. Чтобы спасти церковь от разорения, а ее служителей от расправы, он обратился к властям с письмом:

«Передайте советскому правительству и Президиуму ЦИК СССР глубокую благодарность – как от меня, так и от моей паствы.

Отныне церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне советской власти.

Церковь возносит молитвы о стране Российской и о советской власти.

Церковь признает и поддерживает советскую власть, ибо нет власти не от Бога…»

После этого новых сторонников в стане безбожников он не приобрел, а многих из старых растерял.

В стране продолжали крушить храмы, сажать или расстреливать священников. А в начале 1925 года в недрах ГПУ была состряпана фальшивка и началась разработка «шпионской организации церковников», которую по замыслу следствия возглавлял патриарх Тихон. Несмотря на плохое здоровье святейшего, его несколько раз арестовывали и по многу часов допрашивали.

После одного такого допроса он и оказался в клинике Бакуниных. Но и здесь патриарху не давали покоя, и прямо в лечебнице был устроен допрос. Как только здоровье владыки немного улучшалось, он торопился к своей пастве.