Вилла «Аркадия» - Мойес Джоджо - Страница 53

Дейзи, с радостным нетерпением ожидавшая визита семьи, вдруг обнаружила, что он почему-то ее утомляет. Ей никогда не приходилось общаться со слепыми, поэтому она держалась неловко с Камиллой, не зная, куда деть глаза, когда та к ней обращалась, и как подавать ей еду – класть прямо на тарелку или позволить сделать это Хэлу, который сидел рядом с женой. Она дважды наступала на пса, во второй раз он даже вежливо визгнул в знак протеста.

– Совсем не обязательно класть бутерброды буквально ей в рот, – внезапно сказала миссис Бернард. – Она всего лишь слепая, а не инвалид.

– Дорогая… – начал мистер Бернард.

Дейзи, вспыхнув, извинилась и шагнула назад, угодив в ракитник.

– Не будь такой грубой, ма. Она всего лишь старается помочь.

– Не будь такой грубой, ба, – эхом вторила Кейти, доедая шоколадный эклер и покачивая ногой автомобильное кресло Элли.

– Позвольте мне извиниться за мою мать, – сказала Камилла. – Она не должна была так говорить.

– Не люблю, когда люди поднимают вокруг тебя суету.

– А я не люблю, когда ты прыгаешь через мою голову. Вот тогда я действительно чувствую себя инвалидом.

Воцарилась короткая тишина. Камилла с невозмутимым видом потянулась к напитку.

– Простите, – сказала Дейзи. – Просто я не знала, как вы разберетесь между крабовой пастой и мармайтом.[18]

– А я ем все подряд. Таким образом мне обычно удается получить то, что хочу. – Камилла рассмеялась. – Или я прошу Хэла мне помочь.

– Ты и сама успешно справляешься.

– Знаю, мама. – На этот раз в голосе Камиллы прозвучало раздражение.

– Не знаю, Дейзи, как вы терпите, что она весь день путается у вас под ногами, – вмешался в разговор Хэл. – Самый острый язык на восточном побережье.

– Мамочка говорит, что бабушка способна резать бумагу своим языком, – добавила Кейти, вызвав смущенный смешок за столом.

Миссис Бернард тем не менее внезапно притихла. Какое-то время она рассматривала содержимое своей тарелки, а потом подняла взгляд на Хэла. По ее лицу ничего нельзя было понять.

– Как идет бизнес?

– Не очень, но в Уиксе нашелся один антиквар, обещавший подкинуть мне работенку.

– Думаю, ситуация, похожая на мою, – сказала Дейзи. – Когда приходится экономить, люди не тратят деньги на интерьер своих домов.

– Я уже несколько недель слышу разговоры об этом антикваре. Нельзя же вечно болтаться без дела, ожидая его звонка. Не следует ли свернуть бизнес? Попытаться найти где-нибудь работу?

– Постой, дорогая… Не здесь же… – Мистер Бернард протянул руку к жене.

– Я уверена, найдутся места, где нужны умелые столяры. Мебельные магазины и прочее.

– Я не занимаюсь заводской мебелью, ма. – Хэл старался удержать улыбку. – Я реставрирую штучный товар. Это особое мастерство. Совсем не та работа, о которой вы говорите.

– Когда мы начинали свое дело, то первые два года дела шли из рук вон плохо, – быстро добавила Дейзи.

– У Хэла есть несколько заказов на подходе, – сказала Камилла, протягивая под столом руку к мужу. – Сейчас для всех наступило затишье.

– Не такое уж и затишье, – сказала ее мать.

– Я живу одним днем, ма, но я хорошо справляюсь с тем, что делаю. У меня отличный бизнес. Я пока не готов от него отказаться.

– Да, конечно, только смотри, как бы не обанкротиться. А то потянешь всех за собой. И Камиллу, и Кейти.

Лицо Хэла окаменело.

– Не имею ни малейшего намерения обанкротиться.

– Никто никогда не собирается стать банкротом, Хэл.

– Достаточно, дорогая.

Миссис Бернард повернула к мужу по-детски недовольное лицо.

Последовала долгая пауза.

– Кто хочет еще чего-нибудь? – спросила Дейзи, стараясь заполнить паузу.

Готовясь к встрече, она отыскала в одном из шкафов старую керамическую миску ручной работы и наполнила ее до краев фруктовым салатом.

– У вас есть мороженое? – поинтересовалась Кейти.

– Я не ем фруктов, – сказала миссис Бернард, вставая, чтобы убрать со стола тарелки. – Приготовлю для всех нас чай.

– Не принимайте слова мамы слишком близко к сердцу. – Камилла появилась в кухне, когда Дейзи вычищала тарелки. – На самом деле она не такая вредная. Все это наносное.

– Но очень правдоподобное, – пошутил Хэл, возникая за спиной жены.

Дейзи успела заметить, что он повсюду ходил за Камиллой. И она уже не знала, то ли он хотел защитить жену, то ли не мог без нее обойтись.

– В душе она хорошая. Правда, всегда была… резковата, что ли. Что скажешь, Хэл?

– По сравнению с твоей матерью стальное лезвие выглядит пушинкой.

Камилла повернулась лицом к Дейзи, и та устремила взгляд на ее рот.

– Вообще-то, к вам она хорошо относится. Вы ей нравитесь.

– Что? Она так сказала?

– Разумеется, нет. Но мы-то понимаем.

– По тому, как она не подстерегает вас по ночам, чтобы высосать кровь, не подкрадывается, капая слюной.

Дейзи нахмурилась:

– Как-то не верится… Вы меня удивили.

Камилла ярко улыбнулась мужу:

– Это была ее идея, чтобы мы все сюда приехали. Ей показалось, что вам одиноко.

Дейзи улыбнулась. Слабая радость, что миссис Бернард все-таки ей симпатизировала, была омрачена мыслью, что теперь она превратилась в объект жалости. Двадцать восемь лет жизни ей все завидовали, и мантия сочувствия плохо на ней сидела.

– Как мило с вашей стороны, что вы сюда приехали. Я имею в виду всех.

– Мы получили удовольствие, – сказал Хэл. – Если честно, нам не терпелось увидеть дом.

Дейзи вздрогнула от его слов, но Камилла как будто ничего не заметила.

– Она, знаете ли, никогда не принимала здесь гостей, – сказала Камилла, поглаживая по голове Ролло. – Этот дом всегда был ее маленьким убежищем.

– Не таким уж маленьким.

– Мы приезжали сюда лишь изредка. Папа вообще не любил этот дом, поэтому он никогда не был семейным.

– И вы не будете о нем жалеть?

– Не буду. Большинство незнакомых домов для меня лишь серия препятствий.

– А вы не возражали? Что она от вас прячется?

Камилла повернула лицо к Хэлу и пожала плечами:

– Полагаю, мы с этим давно смирились. С тем, что у мамы должно быть собственное пространство.

– Наверное, для каждой семьи характерна чудаковатость, – заметила Дейзи, чью семью в этом нельзя было упрекнуть.

– Да, но у кого-то ее больше, чем у других.

Несколько часов спустя Хэл и Камилла рука об руку неспешно возвращались домой, Ролло бежал на несколько шагов впереди, Кейти носилась туда и обратно, завязав какую-то игру с краями дорожных плит. Временами она налетала на родителей, втискивалась между ними и требовала, чтобы ее покачали, хотя была слишком высокой и тяжелой для этого. Вечера стали чуть светлее, владельцы собак и любители вечерних прогулок выглядели менее напряженными. Они шагали с поднятой головой и уже не боролись с ветром. Хэл кивнул, здороваясь с владельцем газетного киоска, который как раз закрывался на ночь, и они свернули за угол, на свою улицу. Кейти побежала вперед, завидев какую-то подружку в конце дороги.

– Прости за маму.

Хэл обнял жену:

– Все в порядке.

– Нет. Не в порядке. Она знает, что ты работаешь изо всех сил.

– Забудь. Она просто волнуется из-за тебя. Думаю, любая мама поступила бы так же.

– Ничего подобного. Во всяком случае, они не были бы так грубы.

– Это верно. – Хэл остановился, чтобы поправить шарф на Камилле, который начал сползать вниз. – Знаешь, возможно, она права, – сказал он, пока жена застегивала воротник пальто. – Тот антиквар, скорее всего, водит меня за нос. – Он вздохнул достаточно громко, чтобы Камилла услышала.

– Что, все так плохо?

– Мы должны быть совершенно честны друг с другом, – невесело улыбнулся он, повторив слова семейного психолога. – Ладно… Дела идут неважно. Я даже думал, не перенести ли мне работу к нам в гараж. Глупо платить за мастерские, когда… когда в них ничего нет…