Горький ветер свободы (СИ) - Куно Ольга - Страница 19

Как-то раз во время привала, когда с трапезой было покончено, и Берк разливал господам сваренный на огне кофе, Илкер задал Данте следующий вопрос:

— Дон Эльванди, скажи, отчего ты до сих пор не женат?

Я сидела позади Данте, ближе к стенке шатра, и потому не видела выражение его лица, однако голос прозвучал, как и обычно, вежливо, но прохладно.

— А отчего тебя заинтересовал этот вопрос, почтенный Илкер-бей?

— О, прости, если я вторгся в излишне приватную тему, — поспешил покаяться Илкер. — Просто у нас в Арканзии жениться принято рано. Ты же, если не ошибаюсь, в скором времени переступишь за грань третьего десятка?

— Через год, — кивнул Данте.

— Вот мне и стало любопытно, идёт ли речь о неких культурных различиях между нашими странами, — невинно произнёс Илкер.

— Вероятнее всего, именно так, — спокойно подтвердил Данте, отпив немного кофе. — В моей стране мужчины как правило не торопятся связывать себя брачными узами.

Ренцо согласно усмехнулся.

— Мы предпочитаем подольше блюсти свою свободу, — заметил он.

— Воистину различия между нашими культурами огромны, — покачал головой Илкер. — В Арканзии юноша не считается полноценным мужчиной до тех пор, пока не обзаведётся первой женой. И чем больше у человека жён, тем более солидным он является в глазах общества.

— Каким же считается идеальное число жён?

В голосе Данте мне почудилась насмешка.

— Мужчина может позволить себе столько жён, сколько он способен обеспечить, — важно ответил Илкер. — Ограничений в этом отношении нет, всё зависит от его благосостояния. Отчасти именно поэтому число жён — и, конечно же, качество, — является показателем статуса подданного.

Я поморщилась, услышав в данном контексте слово «качество». О жёнах Илкер рассуждал так, словно они являлись коврами или предметами мебели.

— Три жены — это вполне достойная семья для обеспеченного человека, — продолжал распространяться он.

— Вот как, — хмыкнул Данте, переглянувшись с Ренцом. — А сколько жён у тебя, достопочтенный Илкер-бей?

— Четыре, — с гордостью ответствовал тот.

— Четыре. — Данте покачал головой, похоже, молчаливо транслируя, что самому ему такого образа жизни не понять. — Что ж, по-видимому, это признак чрезвычайно высокого статуса в твоей стране.

— Именно так, дон Эльванди, — степенно покивал головой Илкер. — И кроме того, позволь указать тебе на одну ошибку. Ты и твой друг, — вежливый кивок в сторону Ренцо, — говорили о том, что женитьба лишает человека свободы. Позволю себе, на правах человека старшего, отметить, что это вовсе не так. Женитьба не ограничивает свободу мужчины. Самое главное — это правильно воспитывать своих жён и позаботиться о том, чтобы они не позволяли себе лишнего.

— Воспитывать? — уточнил Ренцо. — И как же, например, это делают в Арканзии?

— Строго, — ответил Илкер. — С женщинами непременно следует проявлять строгость, иначе они быстро выходят из-под контроля.

— И всё-таки, не могли бы привести конкретные примеры? — не отставал Ренцо.

— Полагаю, главный пример — это порка, — поморщился Данте.

— Совсем необязательно, — возразил Илкер. — Порка — это крайняя мера, хотя в некоторых случаях и необходимая. Но в большинстве ситуаций можно обойтись другими методами. К примеру, купить по подарку всем своим жёнам и даже наложницам, и только провинившуюся обойти вниманием. Это будет не только неприятно само по себе, но и привлечёт внимание всего гарема. Станет поводов для слухов, перешёптываний, насмешек. Женщины быстро понимают подобные наказания. Что же касается порки, то мне приходилось применять эту меру лишь дважды.

— Лишь дважды? — неспешно повторил Данте.

Ренцо откровенно скривился. Похоже, мои спутники подобного обращения с жёнами не одобряли и даже не считали нужным слишком тщательно это скрывать. Впрочем, Илкер то ли не заметил реакцию своих собеседников, то ли просто не стал подавать виду.

— Дважды, — деловито подтвердил он.

— И в чём же заключалась причина? — осведомился Ренцо. — В супружеской измене?

— Ну что вы! — поморщился Илкер. — За такое у нас не порют. На этот случай в нашей стране предусмотрена смертная казнь. Нет, проступки были хоть и серьёзные, но не настолько постыдные. К примеру, когда у моей самой молодой жены стала слишком часто болеть голова. Пришлось прибегнуть к публичной порке. Удивительно, но головные боли таким образом исцелились. Больше она не отказывала мне ни разу.

— Вижу, ты большой знаток семейной жизни. — Голос Данте прозвучал бесцветно.

— Верно, — охотно согласился Ренцо. — А вот скажи мне, Илкер-бей, меня давно интересовал один вопрос. У нас, если мужчина умирает, его жена остаётся вдовой, наследует часть его имущества и получает право в дальнейшем распоряжаться собственной жизнью и деньгами по своему усмотрению. Но у вас после смерти мужа остаётся целый гарем. И что же происходит с этим гаремом дальше?

Уж не знаю, хотел ли Ренцо разрядить обстановку, подшутить над Илкером или и вправду выяснить ответ на свой вопрос. К слову, действительно любопытный.

— О, это очень сложная и щекотливая тема, — протянул Илкер. — Случаи бывают разные. Многое зависит от порядка наследования в данном конкретном клане. Чаще всего гарем переходит по наследству брату покойного или его старшему сыну.

Ренцо неожиданно развеселился.

— Вот, наверное, сынок обрадуется, — гоготнул он, — когда ему достанется несколько жён, по возрасту годящихся ему в матери.

— Среди жён наверняка найдётся хоть одна молодая, — возразил Илкер. — Кроме того, если отец был богат, то в гареме найдутся не только жёны, но и наложницы. А в наложницах немолодых и некрасивых не держат.

Допив кофе и довольно погладив свой внушительный живот, Илкер поднялся на ноги.

— Я ненадолго оставлю вас, господа, — заявил он. — Простите, нужда. А потом пригляжу немного за своими людьми.

Я кашлянула, прикрыв рот рукой. Ох уж эти южные манеры. И как им только удаётся совмещать такую витиеватость, даже изысканность речей с такой вот беспардонной прямотой? Мог бы и не уточнять, с какой именно целью покидает шатёр.

— Хороший вопрос, — заметил Данте, разворачиваясь к Ренцо. Сейчас его голос звучал веселее и куда как более живо. — Очень уместный. Гарем по наследству… Эти арканзийцы решительно ненормальные.

— Интересно, а что происходит, если близкого родственника мужского пола просто нет? — решил развить тему Ренцо. — Или есть, но у него недостаточно средств, чтобы содержать весь гарем? Как они поступают в таких случаях? А может быть, — в его глазах блеснул азарт от только что родившейся идеи, — может быть, они дают объявление в газету? Ну, а что, — легкомысленно ответил он на красноречивый взгляд Данте, — дают же у нас объявления люди среднего сословия, которые хотят создать семью. Что-нибудь в духе… — Он сомкнул кончики пальцев и задумался. — «Молодой гарем ищет нового мужа».

— Вдовствующий. Молодой вдовствующий гарем, — негромко подсказала я со своего места.

— Точно! — Ренцо довольно потёр руки. Данте усмехнулся. — Итак. «Молодой вдовствующий гарем ищет…»

— Здесь ещё должна идти информация об авторе объявления, — включился в игру Данте. — Должен же тот, кто откликнется, иметь хоть какую-то информацию.

— «Молодой вдовствующий гарем без вредных привычек», — предложила я.

— Так, я должен всё это записать, — решительно заявил Ренцо.

Он извлёк из своей сумки пишущие принадлежности и лист бумаги. Я перебралась поближе. Данте предложил мне кофе, но я отказалась. Тогда он налил ещё себе. Раба к этому моменту успели отпустить, но галлиндийцы, в отличие от Илкера, прекрасно обходились в таких вещах самостоятельно.

— Что там должно идти дальше? — спросил, отрывая перо от бумаги, Ренцо. — Какая информация?

— Обычно бывает про возраст и параметры фигуры, — подумав, ответил Данте.

— От шестнадцати до тридцати двух, — предложила я.