Оцеола, вождь Семинолов (худ. И.Кусков) - Рид Томас Майн - Страница 31

На другом берегу Атлантического океана вы воздеваете руки к небу и восклицаете: «Какой ужас!» Вы убеждены в том, что у вас нет рабов и нет подобных зверств. Вы жестоко ошибаетесь! Я рассказал вам исключительный случай, где речь шла об одной жертве. Страна работных домов и тюрем!

Имя твоим жертвам - легион!

Христианин, ты улыбаешься! Ты выставляешь напоказ свое сострадание. Но ведь ты сам создал нищету, которая вызывает в тебе это сострадание к ближнему. Ты всецело поддерживаешь и с легким сердцем приемлешь систему общества, которая порождает человеческие страдания. И хотя ты пытаешься успокоить себя, объясняя преступления и нищету естественными законами природы, но против природы нельзя выступать безнаказанно.

Напрасно вы будете пытаться ускользнуть от личной ответственности! Вы ответите перед лицом высшей справедливости за каждую пролитую слезу, за каждую язву на теле ваших жертв!

* * *

Разговор о беглых рабах, естественно, заставил меня вспомнить о другом, более таинственном происшествии, случившемся со мной накануне. Я упомянул о нем, и все попросили меня рассказать подробнее. Я выполнил их просьбу, конечно не допуская и мысли, чтобы покушаться на мою жизнь мог Желтый Джек. Многие из участников обеда знали историю мулата и обстоятельства его смерти.

Но меня удивило одно: почему, когда я произнес его имя и при этом рассказал о торжественном заверении моего черного оруженосца, - почему же Аренс Ринггольд вдруг побледнел, вздрогнул и, наклонившись к отцу шепнул ему что-то на ухо.

Глава XXXI. Вожди-изменники

Вскоре после этого я вышел из-за стола и отправился прогуляться по форту.

Солнце уже зашло. Был отдан приказ не покидать пределов форта, но это относилось только к солдатам. Поэтому я решил выйти за ворота.

Тайный зов сердца увлекал меня вперед. В индейском лагере были жены вождей и воинов, их сестры и дочери… Почему бы и ей не прийти сюда вместе с остальными?

Внутренний голос говорил мне, что она здесь, хотя я и напрасно искал ее в течение целого дня. Ее не было среди женщин, которые толпились на совете: я внимательно вглядывался во все женские лица и не пропустил ни одного.

Я решил отправиться в лагерь семинолов. Там я найду палатку Оцеолы, там могу встретить и Маюми!

Пойти в индейский лагерь сейчас неопасно, так как даже враждебные вожди еще были с нами в мире, а Пауэлл, разумеется, по-прежнему оставался моим другом. Он защитил бы меня от всех опасностей и оскорблений. Я испытывал страстное желание пожать руку молодому воину - причина сама по себе достаточная, чтобы искать с ним встречи. Мне хотелось пробудить в нем дружеское доверие прошлых лет, поговорить о милых сердцу временах, вспомнить счастливые дни безмятежной юности. Я надеялся, что суровый долг вождя и полководца еще не ожесточил его мягкое и отзывчивое сердце. Несправедливости, причиняемые белыми, несомненно озлобили и восстановили его против нас (и совершенно заслуженно!), но все же я не боялся, что гнев его обрушится на меня. Как бы то ни было, я решил отыскать его и еще раз протянуть ему руку дружбы.

Я собирался уже тронуться в путь, как вдруг вестовой передал мне приказание генерала немедленно явиться в штаб.

Я был огорчен, но делать нечего - приказу надо повиноваться!

В штабе находились агент и высшие офицеры, а также Ринггольды и еще несколько штатских, которые считались важными лицами.

Войдя, я увидел, что у них происходило совещание, на котором обсуждался разработанный ими план действий.

- План превосходный, - сказал генерал Клинч, обращаясь к остальным, - но как нам встретиться с Оматлой и Черной Глиной? Если мы пригласим их сюда, то это вызовет подозрение: они не могут проникнуть в форт незамеченными.

- Генерал Клинч, - сказал Ринггольд-старший, самый хитрый дипломат из присутствующих, - а что, если бы вы и генерал Томпсон встретились бы с дружественными вождями за пределами форта…

- Совершенно верно, - прервал его агент, - и я уже позаботился об этом. Я послал человека к Оматле, чтобы узнать, где мы можем встретиться с ним тайно. Конечно, удобнее всего встретиться на нейтральной почве… Но вот он вернулся, я слышу его шаги.

В этот момент вошел один из переводчиков, участвовавших в совещании. Он прошептал на ухо агенту несколько слов и удалился.

- Все в порядке, господа! - объявил агент. - Оматла встретит нас через час вместе с Черной Глиной. Местом свидания они назначили Болотистый овраг, к северу от форта. Мы можем пройти туда незаметно. Итак, идем, генерал?

- Я готов, - ответил Клинч, накидывая на плечи плащ. - Но как быть с переводчиками, генерал Томпсон? Можно ли доверить им такую важную военную тайну?

Агент, видимо, колебался.

- Это, может быть, и неразумно, - ответил он как бы в раздумье.

- Ничего, ничего, - успокоил его Клинч. - Я думаю, что мы обойдемся и без них… Лейтенант Рэндольф, - обратился он ко мне, - вы свободно владеете языком семинолов?

- Не вполне свободно, генерал, но объясниться могу.

- Переводить сможете?

- Думаю, что да, генерал.

- Отлично. Тогда вы отправитесь с нами.

Это нарушало все мои планы. Однако, подавив чувство досады, я молча повиновался и последовал за агентом и генералом, который скрыл свои знаки различия под плащом и надел простую офицерскую фуражку.

Мы вышли из ворот и, минуя форт, повернули к северу. Лагерь индейцев находился на юго-западе. Их палатки были разбросаны вдоль края широкой полосы леса, простиравшейся на север. Другой лес был отделен от него саванной и прогалинами, поросшими высокими соснами. Здесь-то и находился Болотистый овраг. Он был в полумиле от форта. Благодаря темноте мы дошли туда никем не замеченные. Когда мы прибыли, вожди уже ожидали нас. Они стояли под тенью деревьев у края пруда.

Я приступил к своим обязанностям, даже и не подозревая, что они окажутся столь неприятными.

- Спросите Оматлу о численности его племени, племени Черной Глины и других вождей, стоящих на нашей стороне.

Я перевел этот вопрос.

- Эти племена составляют одну треть всех семинолов, - последовал ответ.

- Скажите, что дружественно настроенным вождям будет выдано десять тысяч долларов по прибытии на Запад. Эту сумму они могут разделить между собой как пожелают. Она будет уплачена независимо от денежного пособия, которое получит все племя.

- Хорошо, - одновременно проворчали вожди, когда им разъяснили сущность этого предложения.

- Как думают Оматла и его друзья: будут ли завтра на совещании все вожди?

- Нет, не все.

- А кого же не будет?

- Мико-мико не придет.

- Вот как! Уверен ли Оматла в этом?

- Да, уверен. Онопа свернул свои палатки и уже покинул лагерь.

- Куда он ушел?

- Назад, в свое поселение.

- А его люди?

- Большинство из них ушли с ним.

Несколько минут оба генерала шепотом переговаривались между собой, но я не слышал их разговора. По-видимому, они были весьма удовлетворены этими важными сведениями.

- А какие еще вожди могут завтра не явиться?

- Только вожди племени Красные Палки.

- А Хойтл-мэтти?

- Нет, он здесь, и он останется.

- Спросите их, как они думают: будет ли завтра на совещании Оцеола?

По тому, с каким напряжением оба генерала ожидали ответа, я понял, что это интересовало их больше всего.

- Что? Оцеола? - воскликнули вожди. - Конечно, Восходящее Солнце придет непременно. Он хочет знать, чем все это кончится.

- Отлично! - невольно вырвалось у агента, и он снова принялся шептаться с генералом.

На этот раз я расслышал, о чем они говорили.

- По-видимому, само провидение помогает нам. Я почти уверен, что мой план осуществится. Одно слово может довести неосторожного индейца до вспышки гнева, а может быть, и похуже… И я легко найду предлог арестовать Оцеолу. Теперь, когда Онопа со своими приверженцами удалился, мы можем смело глядеть в глаза любым неожиданностям. Примерно половина вождей стоит за нас, так что остальные мерзавцы вряд ли окажут сопротивление.