Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Любви покорны все буквально возраста

Филатов Леонид Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Любви покорны все буквально возраста - Филатов Леонид Алексеевич - Страница 9

Изменить размер шрифта:

1973

Двор

Вечером мой двор угрюмо глух,

Смех и гомон здесь довольно редки —

Тайное правительство старух

Заседает в сумрачной беседке.

Он запуган, этот бедный двор,

Щелк замка – и тот как щелк затвора.

Кто знавал старушечий террор,

Согласится – нет страшней террора.

Пропади ты, чертова дыра,

Царство кляуз, плесени и дуста! —

Но и в мрачной пропасти двора

Вспыхивают искры вольнодумства:

Якобинским флагом поутру

Возле той же старенькой беседки

Рвутся из прищепок на ветру

Трусики молоденькой соседки!

1974

Игра в «замри»

Должно быть, любому ребенку Земли

Знакома игра под названьем «замри».

Орут чертенята с зари до зари:

«Замри!..»

«Замри» – это, в общем-то, детский пароль,

Но взрослым его не хватает порой.

Не взять ли его у детишек взаймы —

«Замри?»

Нам больше, чем детям, нужны тормоза,

Нам некогда глянуть друг другу в глаза.

Пусть кто-нибудь крикнет нам, черт побери:

«Замри!»

Послушай-ка, друже, а что если вдруг

Ты мне не такой уж и преданный друг?

Да ты не пугайся, не злись, не остри —

«Замри!»

Противник, давай разберемся без драк —

А что если ты не такой уж и враг?

Да ты не шарахайся, как от змеи,—

«Замри!»

О, как бы беспечно ни мчались года, —

Однажды наступит секунда, когда

Мне собственный голос шепнет изнутри:

«Замри!»

И память пройдется по старым счетам,

И кровь от волненья прихлынет к щекам,

И будет казаться страшней, чем «умри», —

«Замри».

1975

Песня о чилийском музыканте

Чья печаль и отвага

Растревожили мир?..

Это город Сантьяго

Хрипло дышит в эфир!..

Был он шумен, и весел,

И по-южному бос,

Был он создан для песен

И не создан для слез.

В этом городе тесном

Жил, не ведая бед,

Мой товарищ по песням,

Музыкант и поэт.

Он бродил по бульварам

Меж гуляющих пар

И сбывал им задаром

Свой веселый товар…

И когда от страданий

Город взвыл, как в бреду, —

Он в обнимку с гитарой

Вышел встретить беду.

Озорной и беспечный,

Как весенний ручей,

Он надеялся песней

Устыдить палачей…

Но от злого удара,

Что случилось в ответ, —

Раскололась гитара,

Рухнул наземь поэт…

Нет греха бесполезней,

Нет постыдней греха,

Чем расправа над песней,

Чем убийство стиха.

Песня полнится местью

И встает под ружье…

Посягнувший на песню —

Да умрет от нее!

1977

Июль 80-го

Памяти Владимира

…И кому теперь горше

От вселенской тоски —

Лейтенанту из Орши,

Хиппарю из Москвы?..

Чья страшнее потеря —

Знаменитой вдовы

Или той, из партера,

Что любила вдали?..

Чья печаль ощутимей —

Тех, с кем близко дружил,

Иль того, со щетиной,

С кого списывал жизнь?..

И на равных в то утро

У таганских ворот

Академик и урка

Представляли народ.

1980

Високосный год

Памяти ушедших товарищей

О, високосный год, проклятый год, —

Как мы о нем беспечно забываем

И доверяем жизни хрупкий ход

Все тем же самолетам и трамваям.

А между тем, в злосчастный этот год

Нас изучает пристальная линза,

Из тысяч лиц – не тот, не тот, не тот —

Отдельные выхватывая лица.

И некая верховная рука,

В чьей воле все кончины и отсрочки,

Раздвинув над толпою облака,

Выкрадывает нас поодиночке.

А мы бежим, торопимся, снуем —

Причин спешить и впрямь довольно много —

И вдруг о смерти друга узнаем,

Наткнувшись на колонку некролога.

И, стоя в переполненном метро,

Готовимся увидеть это въяве:

Вот он лежит. Лицо его мертво.

Вот он в гробу. Вот он в могильной яме.

Переменив прописку и родство,

Он с ангелами топчет звездный гравий,

И все, что нам осталось от него, —

Полдюжины случайных фотографий.

Случись мы рядом с ним в тот жуткий миг —

И смерть бы проиграла в поединке:

Она б его взяла за воротник —

А мы бы ухватились за ботинки.

Но что тут толковать, коль пробил час!

Слова отныне мало что решают,

И, сказанные десять тысяч раз,

Они друзей – увы! – не воскрешают.

Ужасный год! Кого теперь винить?

Погоду ли с ее дождем и градом?

…Жить можно врозь. И даже не звонить.

Но в високосный – будь с друзьями рядом.