Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Любви покорны все буквально возраста

Филатов Леонид Алексеевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Любви покорны все буквально возраста - Филатов Леонид Алексеевич - Страница 7

Изменить размер шрифта:

1968

Человек начинал говорить

…А началом явился испуг

От нечаянно хрустнувшей ветки…

И дремучий немыслимый звук

Шевельнулся тогда в человеке…

Человек начинал говорить!..

И, не в силах бороться с искусом,

Обнаружил великую прыть

В овладении этим искусством.

Он придумывал тысячи тем,

Упиваясь минутным реваншем.

Говори-и-ть! – А о чем и зачем —

Человеку казалось не важным.

Он смолкал по ночам, но и тут —

Что ни утро – в поту просыпаясь,

Он пугался безмолвных минут

И ничем не заполненных пауз.

Но однажды случилась беда:

Он влюбился и смолк в восхищеньи.

И к нему снизошла немота

И свершила обряд очищенья.

Он притих, и разгладил чело,

И до боли почувствовал снова

То мгновение, после чего

Станет страшно за первое слово…

1969

Однажды утром

Белым-бело! – И в этом белом гимне

Явилась нам, болезненно остра,

Необходимость тут же стать другими,

Уже совсем не теми, что вчера.

Как будто Бог, устав от наших каверз,

От ссор и дрязг, от жалоб и нытья,

Возвел отныне снег, крахмал и кафель

В разряд святых условий бытия.

И вдруг шаги и разговоры стихли,

И тишина везде вошла в закон

Как результат большой воскресной стирки

Одежд, религий, судеб и знамен.

1969

Бизоны

В степях Аризоны

В горячей ночи

Гремят карабины

И свищут бичи.

Большая охота.

Большая беда.

Несутся на запад

Бизоньи стада.

Их гнали, их били,

Их мучили всласть —

Но ненависть к людям

Им не привилась.

Пусть спины их в мыле

И ноги в крови —

Глаза их все так же

Темны от любви.

Брезгливо зрачками

Кося из-под век,

Их предал лукавый

Изменчивый век.

Они же простили

Его, подлеца,

Как умные дети —

Дурного отца.

Какое же нужно

Испробовать зло,

Чтоб их отрезвило,

Чтоб их проняло,

Чтоб поняли, черти,

У смертной черты,

Что веку неловко

От их доброты!..

1969

Последняя песенка старого дуэлянта

Бонжур, месье! Ну вот я вышел,

Покинув праздничный обед.

В одной руке – кулечек вишен,

В другой – нескромный пистолет.

А день прекрасен и торжествен,

И нам стреляться – неужель?

Прошу прощения у женщин

За эту глупую дуэль.

Друзья не крикнут мне: куда ты?

Они суровы и честны.

И нервно стынут секунданты,

И громко тикают часы.

И жизнь моя уже конкретна

Для пистолетного огня,

И санитарная карета

За поворотом ждет меня.

И вскоре медики измерят

Мое холодное чело,

И жизнь тихонько мне изменит —

Но не изменит ничего.

Когда б вернул мне жизнь Всевышний

И вновь вручил мне пистолет, —

Я б точно так же лопал вишни

И целил – просто в белый свет!..

1969

Провинциалка

…А здесь ни наводненья, ни пожара,

И так же безмятежна синева,

И под конюшни отдана хибара

С заносчивым названьем «Синема».

О, милый городок счастливых нищих,

Здесь жизнь всегда беспечна и легка!

И вдруг – печаль в распахнутых глазищах

Молоденькой жены зеленщика…

За кем бегут мальчишки и собаки,

Куда они спешат в такую рань? —

Столичный клоун в белом шапокляке

Опять приехал в вашу глухомань!

Не ты ль его когда-то целовала —

С ума сойти! – и, кажется, при всех!

Должно быть, не одна провинциалка

Отмаливает тот же самый грех…

Как ты была тогда неосторожна,

Как ты неосмотрительна была!..

Тебе его хохочущая рожа

И год спустя по-прежнему мила.

На нем все тот же фрак и та же пудра,

И он все так же нравится толпе…

Но – дурочка! – опять наступит утро,

И он уйдет, не вспомнив о тебе.

А утро будет зябким, как щекотка,

И заорут над ухом петухи.

И будут нам нужны стихи и водка.

Стихи и водка. Водка и стихи.

Гляди, а твой супруг, смешон и жалок,

Сейчас преподнесет ему цветы!

Похоже, что мужья провинциалок

Искусство ставят выше суеты…

1960

Память

Давай поглядим друг на друга в упор,

Довольно вранья.

Я – твой соглядатай, я – твой прокурор,

Я – память твоя.

Ты долго петлял в привокзальной толпе,

Запутывал след.

Ну вот мы с тобою в отдельном купе,

Свидетелей нет.

Судьба мне послала бродить за тобой

До самых седин.

Ну вот мы и встретились, мой дорогой,

Один на один.

Мы оба стареем: ты желт как лимон —

Я лыс как Сократ.

Забудь про милицию и телефон,

Забудь про стоп-кран.

Не вздумай с подножки на полном ходу

Нырнуть в темноту.

Мы едем с тобою не в Караганду

И не в Воркуту.

Чужие плывут на окном города,

Чужие огни.

Наш поезд отныне идет в никуда,

И мы в нем одни.

…Как жутко встречать за бутылкой винца

Синюшный рассвет

И знать, что дороге не будет конца

Три тысячи лет…