Таня. Жестокие игры - Арбузов Алексей Николаевич - Страница 18

Один из «партизан». Иди ты!..

«Чапаев». Право слово, моргает. И шевелится весь… как человек.

«Матрос». Да… Нету теперь прежнего геройства… Вот был бы Чапаев доктор – он бы мигом через какую хочешь пургу пробился бы.

«Фурманов». Ладно уж.

Вихрастый. Давай крик за сценой!

«Чапаев» (вбегая на лестницу). Товарищи чапаевцы, слушай командира! Бейтесь до последнего, что есть силы! К нам идут на подмогу красные части… Они уж близко. Вперед, дорогие бойцы!

Все. Вперед! Да здравствует Чапаев! Ура!

Парень. Снегу принесите! (Устало опускается на табурет.)

Башняк приносит в ведерке снег. «Партизаны» обступают скамью. «Фурманов» осторожно раскутывает Таню.

«Матрос» (удивленно). Ребятки, девушка!..

Башняк. Видел я ее где-то… Убей меня Бог, видел.

Парень. Лицо ей снегом разотрите… и руки.

«Чапаев» (дает парню водки). Глотни-кась.

Так… теперь полегчает.

«Фурманов». Что за девушка, Иван? Где нашел?

Парень. У самого поселка. Она, видать, из города на лыжах шла, а тут пурга… Я до крайних бараков ходил, смотрю – по снегу ползет кто-то… Что, думаю, за история? Подхожу, а она чувств лишилась.

«Матрос». Да кто она есть? Куда шла?

Парень. Не знаю…

«Чапаев» (вынимает из мешка Тани градусник). Градусник, ребятки! (Пауза.)

Башняк (вглядываясь в лицо Тани). Стой, стой! Вспомнил… Она… Она и есть! Я в городе в больницу ходил – и вот, значит, она… (Кричит.) Ребятки… доктор!

«Матрос». Где?

Башняк. Вот она… доктор!

«Чапаев». Врешь!

«Матрос». Она? Девчонка?

Башняк. Я побежал… скажу, доктор… доктора принесли.

Парень. И я с тобой.

«Матрос». Ах ты маленькая! (Обнял Таню, целует.) Ах ты… Чапай!..

Вихрастый (ударил кулаком по столу). Что делаешь? Одурел, что ли?

«Матрос». Уйди ты…

Вихрастый. Тихо! Тихо! (Подбегает к краю сцены и слушает.) Так и есть! Чуть не опоздали… Партизанский выход. Давай все на сцену! Впереди Чапаев, за ним Фурманов и прочие герои! Живо, давай!

(Тихо.) Ну откройте глаза, ну, пожалуйста, скажите что-нибудь… Вы дошли. Вы все-таки дошли…

Таня. Что это? Не понимаю…

Вихрастый (с восторгом смотрит на нее). Видите, вы все-таки дошли. Вы ведь доктор, правда?

Таня. Правда. Это прииск «Роза»?

Вихрастый. Да.

Таня. А почему поют?

Вихрастый. Так надо. (Пауза.) Вам плохо, да?

Таня. Нет… мне лучше… Только нога… Я, кажется, сильно ее расшибла. (Пауза.) А где мои лыжи?

Вихрастый. Вы не должны горевать… Я подарю вам новые. Таких ни у кого нет.

Таня (недоумевая). Спасибо.

Вихрастый. Тихо! (Прислушивается к тому, что делается на сцене, и дважды палит из бутафорского пистолета.)

Таня. Что это вы?… Зачем?

Вихрастый. Гражданская война. Чапаев – понимаете?

Таня. Мне надо идти. Помогите встать… Надо найти директора прииска. (Старается встать.) Нет… не могу… больно.

Башняк. Вот…

Шаманова (вглядываясь). Таня?!

Таня. Вы? (Растерянно.) Что же это… почему?

Шаманова. Вы… вы к Герману?

Таня (испуганно). Он здесь?

Шаманова. Нет… Он в Москве, но завтра выезжает… Что-нибудь случилось? Почему вы ночью, в пургу…

Таня (кричит). Подождите! Вы директор «Розы»?

Шаманова. Да…

Таня. И сын… это Германа?

Шаманова. Да. А где доктор?… Вы приехали с ним вместе? (Пауза.) Ну говорите же, Таня…

Таня (беспомощно). Я доктор… Я… я… я…

Шаманова. Ты? (Подбежала к Тане, молча ее целует.)

Таня (тихо). Ему очень плохо?

Шаманова. Очень.

Таня. А как его зовут… сына?

Шаманова. Юрик… Юра.

Таня. Юрик… (Тихо.) Да… Герман всегда хотел назвать его Юрой…

Шаманова (удивленно). Его?

Таня. Сына.

Отведите меня к нему… Тише, у меня плохо с ногой… Нет, ничего, я дойду сама.

Картина восьмая

Таня (просыпается, замечает Игнатова). Алексей Иванович? Вы? А я задремала… Какими судьбами?

Игнатов (он явно взволнован, но не хочет показать этого). Да вот… приехал на прииск по служебным делам. Ну, и вас очень хотел проведать… поглядеть, как вы тут живы-здоровы.

Таня. А я только что вас во сне видела – вы меня чаем угощали и ужасно сердились почему-то.

Игнатов (вынимает газетный лист). Вот – это в газете о вас… прислали из Красноярска. «Самоотверженный поступок врача» и фотография…

Таня. А ее-то откуда достали? Ведь это же просто стыд, какая физиономия!

Игнатов. Из личного дела взяли, где ж было другую достать. (Смотрит на фотографию.) И правда – вы на ней курносая какая-то.

Таня. Курносая? (Улыбнулась.)

Игнатов. Вы уж не сердитесь, Татьяна Алексеевна, но я эту заметку вашим родителям отправил. Пусть порадуются вместе с нами.

Таня. Спасибо.

Игнатов. Одного вам не прощу: отчего вы тогда не сказали, что знали сводку погоды?

Таня (улыбаясь). Но ведь если бы вы узнали о пурге, вы не пустили бы меня…

Игнатов. Кто его знает. А может, я бы с вами пошел.

Таня. Я вижу, Алексей Иванович, вам завидно, что наконец в газете не о вас, а обо мне пишут.

Игнатов. А вы, я вижу, совсем от рук отбились – старшим дерзить? Извольте-ка возвращаться в город на работу. Ведь вы здесь уже целую неделю. Нет, нет, пора возвращаться домой, товарищ доктор! Знаете что? Через час я свои дела закончу, и… давайте поедем вместе, а?