Иллюзия - Хауи Хью - Страница 58

Преодолев баррикаду, Джульетта двинулась через пустое кафе. Аварийные лампочки на лестнице сочились тусклым зеленым светом, показывая дорогу. Она миновала дверь на раздачу, вошла на кухню и покрутила краны над большой раковиной. Рукоятки повернулись, но не вылилось ни капли — далекие насосы даже не сделали отчаянной попытки что-то накачать. Джульетта подошла к шлангу, свисающему над посудомойкой, нажала рычаг — с тем же результатом. Воды не было.

Затем ее мысли обратились к холодильным камерам: может, получится заморозить ту гадость, которая покрывает комбинезон? Она обошла плиты и потянула большую серебристую рукоятку на двери холодильника. Свет в дальнем конце кухни был уже настолько тусклым, что Джульетта едва могла что-либо разглядеть. Перепада температуры сквозь комбинезон она не ощутила, — впрочем, она с самого начала допускала, что может ничего не почувствовать. Комбинезон был сделан, чтобы ее изолировать, и сделан хорошо. Свет на потолке не загорелся, и Джульетта предположила, что холодильник не работает. Держа дверь открытой, она заглянула внутрь, отыскивая что-нибудь жидкое, и увидела большие емкости с супом.

Отчаявшись, Джульетта была готова испробовать что угодно. Она вошла в холодильную камеру, позволив двери медленно закрываться. Ухватившись за большой пластиковый контейнер, она сорвала с него крышку. Дверь со щелчком закрылась, оставив ее в полной темноте. Джульетта встала на колени возле полки и наклонила тяжелую емкость. Суп потек по комбинезону и на пол. Колени заскользили в луже. Нащупав второй контейнер, Джульетта повторила операцию, затем повозила ладонями по луже и принялась размазывать жижу по себе. Она не знала наверняка, не сошла ли с ума и не сделала ли все еще хуже, так же как не знала, был ли вообще смысл в том, что она делала. Одна ее нога поехала в сторону, и Джульетта упала навзничь, ударившись шлемом о пол.

Она лежала в луже супа, ничего не видя, хрипло и тяжело дыша. Ее время подошло к концу. Голова кружилась, толковых мыслей не появлялось, воздуха и сил не осталось. Но шлем нужно было снять.

Джульетта повозилась с застежками, но те едва прощупывались сквозь толстые перчатки. Слишком толстые. Эти перчатки ее убьют.

Она перекатилась на живот и поползла через суп. Руки и ноги скользили. Задыхаясь, она доползла до двери, поискала ручку, нашарила ее и распахнула дверь. За прилавком виднелась стойка с поблескивающими ножами. Джульетта встала, схватила нож, сжала лезвие перчатками и осела на пол. Силы были на исходе, голова кружилась.

Поднеся лезвие к шее, Джульетта принялась водить кончиком по воротнику, пока не нащупала застежку. Собравшись с духом, она дрожащими руками нажала на нож, стараясь подавить инстинкт самосохранения.

Послышался слабый щелчок. Джульетта ахнула, потом отыскала острием вторую застежку и повторила маневр.

Раздался еще один щелчок, и шлем освободился.

Не отдавая себе отчета, Джульетта жадно и глубоко втянула отвратительный воздух. Вонь казалась невыносимой, но Джульетта не могла остановиться, глотая его вновь и вновь. Перегнившая еда, биологическое разложение… Тепловатая, неописуемо смердящая мешанина попала ей в рот, на язык, в нос.

Джульетта перевалилась на бок. Ее стало выворачивать, но желудок оказался пуст. Руки все еще были скользкими. Ей показалось, что кожу обжигает, но причиной тому могло стать и ее лихорадочное состояние. Джульетта поползла прочь от холодильной камеры в сторону кафе, подальше от гниющей жижи, затем остановилась и сделала еще один глоток воздуха.

Воздух!

Она вдохнула полной грудью. Вонь все еще была очень сильной — смердел перепачканный комбинезон. Но сквозь эту вонь пробивалось нечто еще. Нечто слабое. Нечто пригодное для дыхания, начавшее вытеснять головокружение и панику. Кислород. Жизнь.

Джульетта все еще была жива.

Безумно хохоча и глубоко вдыхая, она побрела на зеленый свет, к лестнице. Она чувствовала себя слишком измотанной, чтобы оценить это, но она совершила невозможное — осталась в живых.

40

Нокс рассматривал волнения в механическом как очередную аварийную ситуацию, с которой надо справиться. Как в тот раз, когда стена в подвале дала течь или когда буровая наткнулась на «карман» с метаном и пришлось эвакуировать восемь этажей, пока камеры обработки воздуха не сделали возвращение безопасным. Чтобы предотвратить худшее, ему следовало добиться порядка. Разделить обязанности. Разбить огромную задачу на кусочки и проследить, чтобы они попали в правильные руки. Только на этот раз Нокс и его люди займутся не ремонтом чего-то. Были кое-какие вещи, которые добропорядочные работники механического отдела намеревались сломать.

— Снабжение — ключ ко всему, — заявил он бригадирам, показывая на большую схему, висящую на стене. Он провел указкой вверх по лестнице на тридцать этажей до главного производственного этажа отдела снабжения. — Наше самое большое преимущество в том, что Ай-Ти не будет знать, что мы идем. — Он повернулся к начальникам смен. — Ширли, Марк и Кортни, вы отправитесь со мной. Мы возьмем припасы и прихватим с собой учеников. Уокер, можешь послать сообщение в снабжение, предупреди о нашем приходе. Но будь осторожен. Помни, что у Ай-Ти есть уши. Скажи, что мы придем доставить то, что ты отремонтировал.

Нокс повернулся к Дженкинсу, который шесть лет был его учеником, пока не отрастил собственную бороду и не перешел в третью смену. Все предполагали, что со временем он заменит Нокса.

— Дженкс, я хочу, чтобы ты взял механический в свои руки. Выходные на время отменяются. Поддерживай все в рабочем состоянии, но будь готов к худшему. Сделайте как можно большие запасы провизии. И воды. Убедитесь, что цистерна заполнена доверху. Если придется, уменьшите подачу воды для гидропоники, но только осторожно. Если там заметят, придумайте оправдание, например скажите, что произошла утечка. А тем временем пусть кто-нибудь совершает обходы и проверяет все замки и люки — на случай, если беспорядки доберутся и до нас. И запаситесь любым оружием, какое сможете добыть или сделать. Трубы, молотки, что угодно.

При этих словах у некоторых приподнялись брови, но Дженкинс лишь кивнул, — мол, все это разумно и выполнимо. Нокс повернулся к бригадирам.

— Что смотрите? Вы же знали, к чему все идет, так ведь?

— Но какова общая картина? — спросила Кортни, разглядывая схему их подземного дома. — Взять штурмом Ай-Ти, и что дальше? Захватить власть и управлять бункером?

— Мы уже управляем бункером, — прорычал Нокс и шлепнул ладонью по схеме в районе тридцатых этажей. — Просто раньше мы делали это в темноте. Примерно как эти этажи темны для нас. Но теперь я намерен осветить их крысиную нору и выгнать их наружу. Посмотреть, что еще они от нас прячут.

— Ты ведь понимаешь, что они делали? — спросил Марк у Кортни. — Они отправляли людей на смерть. Осознанно. Не потому, что такое должно случиться, а потому что они хотели, чтобы такое случилось!

Кортни прикусила губу и промолчала, уставившись на схему.

— Нам пора выступать, — сказал Нокс. — Уокер, отправляй сообщение. Пойдемте за вещами. И придумайте какую-нибудь приятную тему для разговора, пока будем идти. Нечего трепаться о наших планах там, где любой носильщик сможет обо всем услышать, а затем продать нас за пару читов.

Все кивнули. Нокс хлопнул Дженкинса по спине и наклонил голову.

— Я пришлю весточку, когда нам понадобятся все. Оставь тут минимум людей для обслуживания техники и отправь ко мне остальных. Главное, все сделать вовремя, хорошо?

— Я в курсе, — ответил Дженкинс. В его тоне не было высокомерия, он лишь успокаивал наставника.

— Хорошо. Тогда за дело.

Они поднялись на десять этажей почти без жалоб, однако Нокс стал ощущать жжение в пятках из-за тяжелой ноши. Он нес на широких плечах холщовый мешок, набитый спецовками для сварщиков, и в довесок связку шлемов. Они были соединены веревкой, пропущенной через подбородные ремни, и бренчали на спине. Марк мучился со своей ношей — обрезками труб, которые всё норовили выскользнуть из связки. Ученики шли сзади, за женщинами, неся тяжелые мешки с порошкообразной взрывчаткой, связанные попарно так, чтобы их можно было повесить на шею. Профессиональные носильщики, тоже нагруженные под завязку, проносились мимо в обоих направлениях. В их взглядах читалась смесь любопытства и конкурентной злости. Когда одна носильщица — женщина, которую Нокс узнал, потому что она часто доставляла грузы в механический, — остановилась и предложила помочь, он резко велел ей идти своей дорогой. Женщина торопливо пошла наверх, оглянувшись, прежде чем скрыться за поворотом лестницы, и Нокс пожалел, что сорвал на ней злость.