В начале пути - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 50

Потом много чего было. И отличия, и провалы. Случилось и жизнь государю спасти. Казалось бы, удача. Солдату, что государя от медведя прикрыл, и дворянство потомственное, и деревеньку куда больше, чем у них, и денежный оклад. Савину же за труды ратные только и того, что сто рублей премии.

Ушаков еще и попенял. Мол, премия та на будущее, и никак иначе. Гвардейцу-де, тому по долгу положено грудью государя от опасности защищать. А им, при их делах, этого мало, нужно еще и татя живым изловить, дабы было с кого спросить. Он же, негодник эдакий, приволок два трупа, с которых уж ничего не спросишь. Тоже умник нашелся! Да те мертвяки перед тем шестерых в ножи взяли. Ну как их было живыми вязать?

Ладно, чего уж о былом. Нынче у него, считай, карьерный рост. Сержант особой роты КГБ, по табели о рангах вровень с гвардейским сержантом стоит, и жалованье соответствующее. Хотя по его потребностям – скромное жалованье. Только на себя грешного и хватает.

Хорошо хоть батюшка домой вернулся. Навел порядок железной рукой да культей деревянной, коей нерадивому, бывает, так наподдаст, что тот трижды пожалеет о том, что барину ногу оторвало, а не руку. Но матушка довольна, что муж вернулся. Хоть и без ноги, зато живой. Вот и нужда из дома ушла. Богатство, конечно, не подвалило, но с прежними временами не сравнить. Опять же братишку и сестренку на свет народили…

Что это? Никак по дороге кто-то скачет. Алексей присел за деревом. В новой форме, которую, поговаривают, измыслил сам государь, его и с десятка шагов не разглядеть. Это, конечно, смотря кто прячется, не рохля какой. Алексей таковым не являлся.

Прислушался. Точно. Скачут. И много. Приложил руку ко рту и трижды крикнул сойкой. Это сигнал отделению, чтобы замерли до поры и ждали дальнейших указаний. А то случится, что проезжие задержатся, парни дальше уйдут, и образуется разрыв в боевом порядке. А это дело недопустимое. Сейчас-то время мирное, вот только к особой роте это никак не относится.

Как только государь затеял строительство этого самого Саглино, так все и началось. В городке еще только земляные работы шли, как Ушаков начал собирать вторую особую роту. Алексей поначалу к тому отнесся с легкостью. Уж кого-кого, а его в солдаты не забреют. Он канцелярии куда полезнее в иных местах. Угу. Хвалился гусь, да в суп попал.

Оказывается, ему-то как раз в эту самую роту прямая дорога. А все его недюжинные способности в охоте и стрельбе. Ушаков еще и пошутил – мол, не можешь совладать со шпионами, будешь служить охранником у умников. Умниками он нынешних обитателей городка прозывал.

Странный этот Саглино. Нет, с виду ничего особенного. На центральной площади трехэтажное здание института, с большими стрельчатыми окнами. Там же небольшая церковь. Две улицы и четыре переулка. В центре пара десятков двухэтажных домов, в которых проживают умники и офицеры. Еще десятка четыре одноэтажных, там обретаются уже мастера и работники со своими семьями. Все дома стоят как по линейке, построены по единому петербургскому стандарту. Все улицы мощеные, грязи и в самую слякотную пору не сыщешь.

Словом, в лесной глуши появился эдакий Санкт-Петербург в миниатюре. А то и получше. Все же даже в столице не доведено все до ума, а тут… Вон и фонтан на площади соорудили. А вот народу проживает здесь всего-то пятьсот восемьдесят два человека. И это вместе с детишками и особой ротой, которая охраняет городок. И как охраняет.

Окружающий лес по периметру буквально усеян различными смертельными ловушками. Безопасный путь лежит только по дороге, отходящей от основного тракта и оканчивающейся в городке. По окрестностям, как внутри, так и снаружи периметра, постоянно передвигаются патрули, в основном из бывших охотников. На въезде крепкая застава. На вооружении роты имеются даже четыре полевые пушки, обслуживаемые опытными пушкарями.

А еще каждые два дня отделение пластунов (название это с легкой руки государя, он тот еще затейник) отправляется в патрулирование до самого Санкт-Петербурга. За день бросок до столицы, отметка в канцелярии, и на следующий день обратно. Маршрут только вдоль тракта, по лесам. Это чтобы никто ничего эдакого не умыслил. Кто? Да мало ли. Хоть тати, хотя окрестности и почистили, хоть шпионы иноземные.

Алексей точно знает, что Ушаков предлагал императору не устраивать из всего этого секретов. С одной стороны, траты дополнительные, на ту же роту, с другой – ему лишняя головная боль. Ну и самое главное. Как не бережешься, живешь открыто, так и дела никому до тебя нет. А как стал запираться на большой замок, так у всех глаза на твоем дому будут. Еще и желающие пошуровать найдутся.

Савин был согласен с Андреем Ивановичем. А вот государь не согласился. Беречь как зеницу ока, охранять и днем и ночью, чтобы мышь не проскочила, воробей не пролетел. Интересно, чего он такого начитался, что эдакое учудил. Тут же все кому не лень начнут слетаться как мухи на мед. И иностранные шпионы, и масоны, даже иезуиты сунут свой нос. Хм. Последние, может, даже раньше всех, потому как до тайн разных большие охотники.

Ладно бы Петр Алексеевич последовал совету Ушакова и держал всех этих умников в Саглине безвылазно. Так нет же. Вишь ли, они не арестанты в лесу безвылазно сидеть. Опять же им общение с товарищами, что в академии, и с самими академиками на пользу будет. Вот только если кто до них доберется, мало места будет и Ушакову, и особой роте. Хуже всех, пожалуй, именно им и придется.

Кстати, есть в Саглине и лавка, в которой полки от самого разного товара ломятся, хоть иноземного, хоть российского. Если чего нет, можно сделать заказ, купец расстарается, все потребное добудет. Ага. Как же. Купец. Нет, он вполне даже торговец, из мелких. Вот только далеко не случайный. Проживает постоянно с семейством в Саглине, а вот определил его туда на жительство чуть ли не лично Ушаков.

Впрочем, грех мужику жаловаться. Раньше он едва не с хлеба на воду перебивался, а здесь даже плечи расправил. Ну нельзя болтать о том, где его лавка и где он проживает, так и что с того. Подумаешь, эка невидаль. Главное, что семья достаток имеет.

Опять же старшенький вроде к наукам потянулся, учебой бредит, учителя в школе нахвалиться не могут. А ведь они не просто погулять вышли, из этого самого института и будут. Глядишь, сложится все, и в господа выйдет. Нынче времечко такое, не то что у дедов, все может статься.

К чему это он про купца вспомнил? Так вон он, сердешный, со старшим сынишкой из-за поворота появился. Съехал на обочину и встал. Не иначе как пропускает тот отряд, который услышал Алексей. Ага. Так и есть. Сначала появились всадники. Потом карета. Простая, легкая, без гербов и работы самой обычной. Следом еще всадники.

Ну государь. Ну потешник. Коли хочешь остаться неузнанным, нечего разъезжать по дорогам под охраной плутонга гвардейцев. Кто же еще может себе подобное позволить? Не иначе как в гости к Нартову покатил. Ну да счастливого пути.

А купчина чего мешкает? Пока проедет со своей повозкой, груженной доверху… Может, отойти чуть вглубь и обойти? Нельзя. В приказе четко сказано – двигаться лесом, захватывая не менее полутора сотен шагов от дороги, прочесывая местность частой гребенкой. А главное, не попадаться никому на глаза.

А, ладно. Заберет на десяток шагов вглубь от дороги. Навыков вполне достанет, чтобы остаться незамеченным. А то чем дальше, тем народ чаще станет попадаться. Патрулям-то срок не определен, главное до полуночи поспеть отметиться. Но и такое тоже не дело. Завтра с рассветом в обратный путь, а значит, отдохнуть совсем не помешает.

Условный крик сойки послышался примерно через полчаса. Сигналов этих несколько, на каждый случай особый. Этот, раздавшийся с противоположной стороны, был тревожным. Потом послышался крик, призывающий командира.

Савин тяжко вздохнул и побежал на звук. Что-то ему подсказывало, что со спокойным патрулированием покончено. Уж сколько раз проходили этим маршрутом, всегда все было нормально. Их плутонг вообще только на вот это патрулирование и привлекался. Двое суток в походе, четверо в Саглине. Сутки отдыха, двое с половиной на различные занятия. Ну да. Учили их, и учили крепко, причем не только воинским премудростям, но в немалой степени языкам и обхождению, для разных народов свойственных. Потом половину дня и ночь на подготовку к выходу и отдых. Выход.