Хоккей: надежды, разочарования, мечты… - Тихонов Виктор Васильевич - Страница 17

Вот почему искать будущих тренеров следует, по-моему, среди спортсменов, уже подумывающих о том, чтобы оставить хоккей.

Я представляю себе такую идеальную картину. Игрок (имярек) — человек с характером. Имеет задатки педагога. И тренер начинает исподволь поручать ему проведение занятия, разбор игры и так далее. Причем делает хоккеист это самостоятельно, как студент в школе на практике. Если этот эксперимент идет удачно в течение одного-двух лет, тренер рекомендует хоккеиста в вуз. После вуза — стажировка. И опять — не месяц-другой, а годы. Лишь после этого бывший игрок получает звание «тренер».

Один только в этой схеме изъян. Но изъян серьезный. Новых тренеров нам нужны десятки. Следовательно, десятки нынешних наставников должны отбирать претендентов, обучать их. А есть ли у тренеров класса «А» время для этого? С убежденностью говорю: нет.

Но какие бы планы, схемы, варианты подготовки тренеров ни возникали, самым важным и принципиальным остается неизменно одно — желание начинающего тренера учиться. Учиться постоянно. Осваивать и теорию, и практику. Анализировать, творчески перерабатывать то новое, что увидел сегодня или вчера.

Учусь постоянно. Читаю, кажется, все, что связано с хоккеем. И специальную литературу, и репортажи журналистов: порой репортеры подмечают интереснейшие вещи, наталкивают на неожиданные размышления. В дни чемпионата мира бываю не только на играх своей команды. Если я в Москве, не пропускаю ни одного матча. С таким же вниманием наблюдаю за встречами клубов первой и второй лиг, если вдруг оказываюсь в городе, где проходят их матчи.

Привык к этому давно, еще работая в Риге, когда «Динамо» выступало в низшей лиге. Приобрел любительскую камеру «Кварц» и летал с ней на матчи соперников рижан.

Охота пуще неволи…

Вспоминаю такую историю.

Киевляне, выступавшие тогда в первой лиге, изумили серией побед. Выиграли они 10-12 матчей подряд и заинтриговали нас невероятно. Перед приездом в Ригу играли они в Минске, и я решил посмотреть их игру, выяснить для себя природу «чуда».

Утром поехал в аэропорт, но оказалось, что Минск из-за непогоды закрыт. Полетел в Вильнюс, схватил такси, примчался на вокзал, но поезд только что ушел. Следующий меня не устраивал, матч назначен на 5 часов, и я не успевал к игре.

Уговариваю таксиста отвезти меня из Вильнюса в Минск. Тот отказывается. Далеко. Плохая дорога. За границы республики выезжать не может. Наконец, за двойную цену (оплачиваю и дорогу назад) везет меня на последнюю станцию на территории Литвы — может быть, догоню поезд. Опоздал. Но водитель довез меня до первого города на территории Белоруссии, и оттуда — снова на такси и снова за двойную цену — помчался я в Минск. К матчу успел.

Разобрался, что к чему. В нелегкой борьбе рижане сумели спустя три дня обыграть своих соперников.

Руководство клуба удивлялось. Зачем такие поездки, наша команда и так впереди. И отрыв от всех остальных претендентов на победу солидный. Еще более удивительным казалось то, что в такие поездки я отправлялся за собственный счет.

Становление тренера — процесс сложный, длительный, он связан порой с болезненным пересмотром сложившихся принципов, с отказом от того, что недавно казалось единственно верным и разумным. И задачи, которые решает тренер в одной команде, порой совсем непохожи на те, которые встают перед ним в другой.

Сужу об этом не понаслышке.

Переход из рижского «Динамо» в ЦСКА потребовал от меня новых, иных по своему характеру усилий.

Перед первой встречей

Готовясь работать с командой ЦСКА и сборной, размышляя о закономерностях игры, о процессах, происходящих в сегодняшнем хоккее, я намечал какие-то практические меры, которые позволили бы мне вместе с командой решать те задачи, которые выдвигает перед нами время. Был у меня уже немалый опыт работы, на который я и собирался опираться.

Пишу об опыте потому, что конкретных, расписанных по дням и часам планов занятий у меня быть, конечно же, еще не могло: судить со стороны о команде — и о ЦСКА, и о сборной — рискованно. Да и не серьезно.

Мне предстояло познакомиться с хоккеистами ЦСКА ближе.

Знал, уверен был, что работать будет непросто. В команде большие мастера. Сложившиеся мастера, за плечами которых огромный авторитет ЦСКА. Мне предстоит убеждать их отказываться от чего-то привычного, привыкать к чему-то новому. Многие уже, скажем, не юноши. Значит, нужны специальные усилия, чтобы продлить их спортивный век.

Но одновременно не мог не считаться и с тем, что наступает смена поколений, которая, как известно, приходит в каждую команду почему-то в самый неподходящий момент, хотя это естественное, закономерное явление, хотя ни один тренер никогда не забывает о том, что его команда, его игроки не вечны.

Хорошо, что в команду порой вливается одновременно сразу большая группа одаренных молодых хоккеистов одного примерно возраста. Хорошо, что они долго, несколько сезонов играют вместе. Но плохо, когда эти мастера и сходят одновременно. Тем более это тяжело для команды, когда речь идет о больших спортсменах, о выдающихся игроках, на которых держалась команда, на которых привык опираться коллектив.

Далее. Я знал, что в ЦСКА традиционно серьезное отношение к физической подготовке мастеров, что атлетизм издавна ставился здесь — и об этом подробно рассказывал в своих книгах Анатолий Владимирович Тарасов — во главу угла. Теперь же мне предстояло познакомиться с работой армейцев ближе. Мне казалось, что в этой работе есть и определенные минусы. Знал, в частности, что до самых последних лет весьма несущественную роль играла беговая программа, та основа, на которой, по моим представлениям, строится весь фундамент разносторонней подготовки хоккеиста.

Казалось бы, что может быть проще: тренер, понимающий роль атлетизма, приходит в команду, где это качество всегда считалось главным в подготовке спортсменов высокого класса, где все его предшественники — и Тарасов, и Кулагин, и Локтев — серьезно работали именно в этом плане. Однако сложности обнаружились. И немалые, к моему огорчению. Почему? Да потому, что моя концепция, мои принципы, методика атлетической подготовки имели немного точек соприкосновения с тем, к чему привыкли хоккеисты, работая с предыдущими тренерами.

Оказалось, что атлетическая подготовка в моем понимании отличается от того, что принято было в ЦСКА. Я трактовал ее как всестороннюю подготовку, считал, что не отдельные снаряды и упражнения вырабатывают атлетизм. Что в занятие надо включать и сложную скоростно-силовую подготовку, в том числе и насыщенную, хорошо спланированную беговую программу. Подготовка должна носить комплексный характер. Для моей новой команды оказался откровением «тихоновский городок» (так назвали его хоккеисты ЦСКА), в которой уложено все комплексное совершенствование атлетизма, всех его качеств в определенном временном режиме. Занятия в «городке» дополнялись широкой программой игр на земле, на грунте.

Хоккеистам ЦСКА, когда началась наша совместная деятельность, была предложена постоянно обновляемая и очень трудная программа. Переход на такую работу — во всех отношениях вещь непростая. И для спортсменов, и для тренеров. Я давно привык работать над атлетизмом в предложенном много режиме. И новички, приходящие в рижское «Динамо», воспринимали его как должное: так работал весь наш коллектив. Здесь же мне надо было перестроить не одного-двух хоккеистов, но целую команду на новый режим работы. Перед тренерами армейцев стоял вопрос: как выводить хоккеистов на новый уровень деятельности — постепенно, поэтапно, исподволь готовя спортсменов к предлагаемым нагрузкам, или сразу? Пришел к выводу: сразу. Времени на раскачку не было.

Кому-то надо было изменять традиционные навыки. Кому-то надо было отказаться от привычного, сложившегося. Но кому? Команде, где два с лишним десятка спортсменов? Или одному тренеру? Ответ не так прост, как представляется на первый взгляд. Один подчиняется остальным, подстраивается под всех — это непреложный закон жизни спортивного коллектива. Так, по крайней мере, привыкли считать многие, очень многие. На мой взгляд, это неверно, даже если речь идет об одном игроке — мало ли какой это игрок, мало ли о чем может пойти речь. Но тем более это неверно, если разговор касается тренера.