Омерта - Пьюзо Марио - Страница 5

Человек не столь достойный посчитал бы себя униженным и оскорбленным и затаил обиду, но только не дон Раймонде Априле. Он просто отдал эти деньги католической церкви на ежедневные мессы в память его жены, уже двадцать пять лет пребывавшей на небесах.

Он пожертвовал миллион долларов Ассоциации друзей нью-йоркской полиции и еще миллион — Обществу защиты нелегальных иммигрантов. Все три года, прошедших после его отхода от дел, он стремился улучшить мир, в котором ему довелось жить. Он откликнулся на все просьбы о пожертвованиях, кроме одной. Дон Априле отказал в материальной поддержке развернутой Николь кампании за запрещение смертной казни, ее крестового похода, конечной целью которого являлось исключение высшей меры наказания из уголовного законодательства.

Пусть это покажется удивительным, но три года добрых дел и щедрости позволили практически вычеркнуть из памяти общества те тридцать лет, на протяжении которых дона Раймонде Априле выставляли исключительно в черном цвете.

Многие великие покупали доброе отношение к себе, прощение за предательство друзей и жестокие, непопулярные решения. И дон был не чужд этой слабости.

Тридцать лет он прожил, ни на йоту не отходя от установленных им строгих моральных норм, пусть они и расходились с моральными нормами, по которым жило общество. В своде заповедей, которыми он руководствовался, и следовало искать причины уважения, которым пользовался дон все эти годы, и безграничного страха, который служил основой его могущества. Потому что главная заповедь гласила: никакой жалости.

— И дело тут было не в особой внутренней жестокости, патологическом желании причинять боль, а в абсолютной убежденности, что неповиновение у людей в крови. Даже Люцифер, ангел, и тот посмел пойти против воли бога, за что его и низвергли с небес.

Поэтому честолюбивому человеку, стремящемуся к власти, просто не оставалось другого выбора. Конечно, можно попытаться убедить оппонента, заинтересовать. Но если все усилия не давали нужного результата, оставалось только одно — убить. Никаких иных угроз, которые могли вызвать желание отомстить. Непонятливых и упрямых просто убирали из этого мира.

Предательство дон почитал величайшим из преступлений. А потому страдал не только предатель, но его семья и ближайшие друзья. Уничтожалось все, связанное с ним. Ибо многие храбрые, гордые люди ради достижения своих целей могли рискнуть жизнью, но думали дважды, прежде чем подставить под удар своих близких. Отсюда и тот ужас, который наводил на всех дон Априле. А для завоевания не столь уж необходимой любви он полагался на свою щедрость в земных благах.

Необходимо отметить, что он не знал жалости и к себе. Обладая невероятной властью, он не смог предотвратить смерть молодой жены, которая родила ему троих детей. Шесть месяцев на его глазах она умирала от рака долгой и мучительной смертью. Этого времени вполне хватило на то, чтобы прийти к печальному выводу: она наказана за все совершенные им смертные грехи. И он сам наложил на себя покаяние: второй раз не женится; детей отошлет, чтобы они учились жить в законопослушном обществе, не имея ничего общего с его миром, полным опасности и ненависти; поможет им найти свой путь, но они не будут принимать участия в его делах. С печалью в душе он отказал себе в истинных радостях отцовства.

Итак, Николь, Валерий и Маркантонио отправились в частные школы-интернаты. От своей личной жизни дон Априле отгородил их глухой стеной. Когда они приезжали домой на каникулы, он играл роль любящего отца, но не подпускал к себе. Они так и не стали частью его мира.

Несмотря ни на что, даже зная о его репутации, дети любили дона Априле, пусть никогда и не говорили об этом между собой.

Никто не мог упрекнуть дона в сентиментальности. Близких друзей он мог пересчитать по пальцам, домашних животных не держал, всячески избегал праздничных мероприятий. Лишь однажды, много лет тому назад, он совершил поступок, изумивший всех его коллег.

Дон Априле, вернувшись с Сицилии с маленьким ребенком, узнал, что жена его умирает от рака, а трое детей пребывают в отчаянии. Не желая, чтобы тягостная атмосфера отрицательно подействовала на впечатлительного ребенка, дон решил поручить его заботам одного из своих ближайших сподвижников, Фрэнку Виоле, и его жене. Как выяснилось, выбор дон сделал неудачный. В то время Фрэнк Виола уже лелеял планы занять место дона.

Но едва жена дона умерла, трехлетний Асторре Виола вновь стал членом его семьи, после того как его приемный отец покончил с собой в багажнике своего автомобиля, а мать умерла от мозгового кровотечения. Именно тогда дон Априле взял Асторре в свой дом и стал для него дядей.

Когда Асторре подрос и начал спрашивать о родителях, дон Раймонде сказал, что забрал его из сиротского приюта. Асторре, не по годам умный и проницательный, по-прежнему пытался докопаться до истины, и дон, чтобы избежать дальнейших расспросов, объяснил мальчику, что его родители, бедные крестьяне, не могли прокормить ребенка и отдали богатому иностранцу, а сами умерли в маленькой сицилийской деревушке. Дон видел, что такое объяснение не устроило мальчика. Ему, конечно, не хотелось обманывать Асторре, но он прекрасно понимал, что происхождение ребенка, его мафиозные корни — все это пока должно оставаться тайной. Ради безопасности как Асторре, так и собственных детей дона Априле.

Дон Раймонде обладал даром предвидения и знал, что успех не может навеки вечные сопутствовать ему, слишком предательский его окружал мир. Возможно, поначалу он даже не осознавал цели, которую поставил перед собой, но великие интуитивно чувствуют, что может потребоваться им в будущем. И в этом случае, честно говоря, он действовал из сострадания. Едва ли дон разглядел в трехлетнем Асторре мужчину, которым тот стал, когда вырос. И едва ли он уже тогда мог предположить, какую важную роль будет играть Асторре в его семье.

Дон не сомневался, что источником славы и процветания Америки стало появление великих семей, а высший свет общества сформировался из людей, предки которых совершили тягчайшие преступления против этого самого общества.

Именно эти люди, гонясь за богатством, построили Америку, а их прегрешения за давностью лет были забыты и обратились в пыль. Но разве могли они поступить иначе? Им следовало оставить Великие равнины индейцам, которые не могли построить трехэтажный дом? А Калифорнию — мексиканцам, которые и представить себе не могли, как соорудить акведуки, давшие жизнь тысячам и тысячам акров земли? Америка привлекала со всего мира миллионы бедняков, чтобы их трудом прокладывать железные дороги, возводить дамбы, строить небоскребы. Да, статую Свободы мог придумать только гений-рекламщик. И ведь все обернулось к лучшему. Да, без трагедий не обошлось, но такова уж правда жизни. Зато Америка превратилась в рог изобилия. И толика несправедливости — не такая уж большая цена, учитывая, чего ей удалось достичь. Отдельные личности всегда становились жертвами продвижения вперед — как цивилизации в целом, так и отдельно взятых государств.

Но к великим людям это не относилось. Жертвенность не была их уделом. Так или иначе, преступными деяниями, аморальными поступками, иезуитской хитростью они мчались на гребне волны человеческого прогресса.

Таким человеком был и дон Раймонде Априле.

Он добивался власти умом и безжалостностью.

Он вызывал страх, он стал легендой. Но его дети, став взрослыми, не верили большинству чудовищных историй, которые рассказывали об их отце.

Одна из таких историй относилась к тому времени, когда дон Априле только возглавил семью.

Среди прочего, он контролировал строительную компанию, которой руководил Томми Лиотти.

Благодаря контрактам, которые обеспечивал дон, компания приносила большие прибыли, а Лиотти разбогател. Человек он был веселый, остроумный, и дону нравилось его общество. Недостаток у него был только один: он не знал меры в спиртном.

Томми женился на лучшей подруге жены дона, Лизе, симпатичной женщине с острым язычком, которая считала сроим долгом честить мужа, который не находил в себе никаких изъянов. Словесные перепалки имели неприятные последствия. Трезвым Томми пропускал шпильки жены мимо ушей, пьяным мог отвесить ей оплеуху, чтобы она прикусила язык.