В школе и дома - Осеева Валентина Александровна - Страница 8

Настя осторожно подула на золотистые колоски, сдувая пыль. Ей вдруг захотелось, чтобы они зашумели, как в поле.

В душе она надеялась, что первая внесла в гербарий растений своего края пшеницу. Несколько лет назад этого никто не мог сделать. Пшеницу тогда эвенки не сеяли. Вот разве только Терентий в прошлом году…

Терентий оказался легким на помине.

Он шумно ворвался в дом и, не успев закрыть дверь, прямо с порога крикнул:

— Настя, знаешь что?!

— Поди-ка сюда, — не обратив внимания на его слова, позвала девочка.

Терентий охотно подошел ближе и заглянул в гербарий:

— Что у тебя тут нового?

— Видишь, пшеница.

— Вижу. Пшеница, — согласился Терентий.

Он помнил, что раньше ее в гербарии Насти не было.

— Недавно вложила?

— А как же! Без нее никак нельзя, — заметила Настя. — Ее бы на первый лист надо.

Терентий промолчал.

— Ты в прошлом году возил ее в город?

— Нет.

— А почему?

— У меня не было гербария.

— Ой, тихоня! Зачем молчал? Мы бы тебе из своих собрали.

Сообщение Терентия обрадовало девочку. Значит, она первая привезет в город колоски пшеницы, выращенной эвенками.

Настя поглядела в окно.

Изошедшие дождем тучи на виду таяли: сначала становились тонкими, прозрачными, потом исчезали совсем. Далекие горы теперь виднелись отчетливее, ярче, словно их кто-то подрисовал.

— Теперь прилетит? — с волнением спросила Настя.

— Должен прилететь, — уверенно сказал Терентий. — Теперь он все видит.

— А не забудет?

— Нас нельзя забыть. В школе сразу заметят: «Насти нет, Терентия нет. Где они?» Директор позвонит главному начальнику. Тот сразу прикажет: «Послать самолет. Привезти немедленно». Как же можно, чтобы кто-то не учился! Не полагается это.

Самолет прилетел рано утром. Он весело прошумел над домами, над вершинами растущих по улицам и огородам молодых берез, повернул за огородами, сел на специальную площадку и затих.

Несмотря на ранний час, к самолету собралось много провожающих.

Передав почту и получив новую, пилот забрал и уложил чемоданы ребят.

Настя стояла, прижавшись к матери. Ей жаль было расставаться с родными, домом, веселой улицей, друзьями.

Терентий подошел к самолету и укоризненно посмотрел на робкую девочку.

Настя увидела осуждающий взгляд товарища, торопливо поцеловала широкие теплые руки матери и храбро шагнула за Терентием.

— А ну, друзья, садитесь в карету! — шутя сказал пилот и открыл перед ними дверь.

Терентий вошел первым и подал руку Насте.

Летчик закрыл дверь и прошел на свое место.

Шумно, все ускоряя обороты винта, заработал мотор. Люди отошли дальше от самолета.

Вздрагивая, самолет побежал по площадке. При каждом толчке Настя опасливо хваталась за плечо Терентия.

«Мы считали, что площадка такая ровная, а самолет на ней вон как трясется, — подумала Настя. — Будущим летом соберу ребят, и обязательно заровняем все выбоины. Как стекло, ровную сделаем».

Подпрыгнув еще раз, самолет пошел плавно, не вздрагивая.

«Вот здесь совсем хорошо. Ни одной выбоинки», — подумала девочка.

Она решила отметить, с какого места начинается такая ровная площадка. Глянула в окно и удивилась: они были уже высоко в воздухе. Не было видно ни поселка, ни собравшихся у края площадки людей.

Ей захотелось глянуть еще раз на поселок, на колхозников, которые пришли провожать их с Терентием в далекий путь.

Будто поняв ее желание, летчик круто повернул самолет. Настя увидела далеко внизу домики, похожие на спичечные коробки.

Девочка потянула за руку Терентия.

Вместе они смотрели на поселок. Улица казалась строгой, прямой. Дома на ней выстроились ровно, словно пионеры на линейке.

Самолет снова развернулся, и вместо поселка ребята увидели лесистые горы, которые как будто оседали, становились ниже.

Настя вспомнила, с каким трудом приходилось им летом подниматься на эти горы. А теперь она летит высоко над ними, и они отсюда кажутся совсем маленькими.

На школьном дворе с раннего утра было весело и шумно. Отдохнувшие за лето ребята громко приветствовали друг друга, делились новостями.

До начала уроков Терентий хотел познакомить Настю со школой, с товарищами. Но у нее уже нашлись подруги, которые сделали это раньше. Они тоже прилетели на самолете из других аймаков, быстро подружились между собою и теперь охотно взяли шефство над робкой Настей.

Радостно, заливисто прозвучал молчавший целое лето звонок.

Терентий входил в класс последним. В самой двери он вдруг почувствовал на плече чью-то большую мягкую руку.

Он повернул голову. На него глянули добрые глаза Анны Петровны.

Терентий обрадовался, увидев свою учительницу, и даже забыл поздороваться.

— Я думала, что ты опоздаешь, Терентий, — сказала она негромко. — Ходила в общежитие. Все съехались, а тебя нет.

— Погода задержала, Анна Петровна, — остановившись, также тихо ответил Терентий. — Туман да дожди стояли. А самолет все не летит да не летит…

— Вот какой ты стал важный! Самолеты за тобой летают. Не забывай этого, учись хорошо!

Терентию еще хотелось поговорить с учительницей, но она, легонько подтолкнув его в плечо, направила к парте.

Учительница выкликала каждого ученика по списку. Вызванные вставали за партой, бойко отвечая на ее вопросы. Анна Петровна всех знает, она занимается с ними второй год. Но ей хочется узнать, какими они стали за лето, как изменились, повзрослели.

— У нас сегодня подряд два моих урока, — говорит она, улыбаясь и живо обводя ребят своими большими глазами. — Будем писать сочинение. Тема сочинения вольная, — продолжает Анна Петровна. — Пишите о том, как вы провели лето. Лучше, если каждый из вас опишет самое интересное для него событие. Ведь были у вас такие?

— Были! — вразнобой ответили ребята. — Как не быть!

— Ну, вот и пишите. Кто охотился, кто ловил рыбу, кто пас оленей…

На лицах ребят появились мечтательные улыбки. О, об их крае можно написать так много, что не хватит всех тетрадей в классе!

— Надеюсь, что вы не сидели сложа руки все лето?

— Нет. Мы не сидели сложа руки, — за всех ответил Терентий и ближе пододвинул к себе развернутую тетрадь.

Однако на деле все оказалось много труднее, чем думалось вначале.

Ребята уже писали. В классе стало так тихо, что слышно было, как скрипят перья. Только Терентий в задумчивости смотрел на белые листы тетради и не знал, с чего начать. Об охоте? Какая же охота летом! На доброго зверя охотятся только зимой. Правда, Терентию пришлось помочь ремонтировать ловушки на горностая. Но разве это самое интересное? Нет, конечно. Не пришлось ему побывать и у рыбаков. Остались только олени. Но он пас их всего пять дней, пока болел постоянный пастух. Ну и пусть только пять дней! А разве это было неинтересно? Сколько пройдено с оленями по белым ягельникам, через густую тайгу, по горным рекам, по крутым каменистым склонам! Вот об этом он и напишет.

— Терентий Шапковин, почему ты не пишешь? — спросила учительница.

— Сейчас, сейчас! Я много думаю.

— Это хорошо! — успокоилась Анна Петровна. — Много думаешь — лучше напишешь.

Он торопливо обмакнул перо в чернила, но не донес его до белого листа бумаги и снова задумался.

«Самое ли интересное было на оленьем пастбище? А где ты был все лето, Терентий? — спросил он сам себя. — Чем ты занимался остальное время?»

На память пришел гербарий Насти: три золотистых колоска и желтая соломинка с коричневым узлом посередине. Мальчику представилось, что колоски, полные тяжеловесных зерен, ушли с белого листа бумаги.

И вот Терентий уже видит широкое поле. И тысячи колосков волнуются под тихим ветром. Чуть слышно шумят о солнце, о теплом лете и еще о чем-то, что трудно расслышать, понять. А там…

Мальчик решительно взмахнул пером. Надо было спешить: ребята уже написали по целой странице.