Проект «Минотавр» - Куликов Роман Владимирович - Страница 6

– Внимание! – предупредил идущий впереди Люм.

Лис сразу замолчал и вместе с остальными приготовился к обороне.

Капитан подошел к присевшему за деревом Люму.

– Что у тебя?

Боец, мотнув головой, указал куда-то вперед. С позиции Лиса не получалось различить, что взволновало товарища, – обзор закрывал кустарник.

– Ахренеть! – проговорил капитан. – Аномалия?

– Не похоже, – ответил Люм и показал командиру счетчик аномальной активности, судя по которому оная в радиусе досягания датчиков устройства отсутствовала.

Капитан сверился со своим и убедился в верности показаний, потом взял автомат наизготовку и знаком приказал следовать за ним.

Когда Лис обогнул куст, то едва не повторил восклицание капитана.

Перед отрядом расположилась небольшая полянка, заросшая некогда высокой травой, но сейчас представлявшая собой… бойню.

Кровь покрывала все вокруг: деревья, кусты, примятые стебли осоки. Всюду валялись внутренности и те, кому они раньше принадлежали, – «голыши». Почти два десятка трупов мутированных псов были разбросаны по поляне. Некоторые оказались разорваны на части. В воздухе стоял запах разложения, над телами вились мухи.

– Вот мерзость! – фыркнул Гныш.

– Кто ж их так?

Про аномалии никто не спрашивал, хотя на всякий случай каждый проверил свой АА-счетчик.

– Мне почему-то кажется, – задумчиво произнес капитан, – это сделал тот, от кого бежала вчерашняя стая. Да и направление совпадает.

– Точнее, то, что от нее осталось, – поправил Лис.

– А ты, похоже, оказался прав.

– Похоже. Только я что-то этому совсем не рад. И у меня еще вопрос: а где падальщики? Это же вчера произошло. Неужели до сих пор никого не привлек запах крови?

– Контакт на одиннадцать! – сообщил Люм.

– Типун тебе на язык, Лис, – проворчал Томас.

У дальнего края поляны неспешно выходили из-за деревьев шипастые собаки. Костяные наросты на их телах, за которые они получили свое название, подрагивали и то раскрывались, делая тварей похожими на гигантские репьи, то снова складывались в некое подобие брони.

– Семь, восемь, девять… – считал вполголоса Лис выходящих на поляну шипастых собак.

– Справа вторая стая! – доложил Даня.

Шипастые шагали будто с ленцой, поводя мордами из стороны в сторону, принюхиваясь.

– Двенадцать, – сосчитал Лис. – У нас «очко», братцы.

– Вот сейчас я предпочел бы «недобор», – произнес командир.

Обе стаи разошлись в стороны и принялись за ближайшие к ним трупы «голышей», не обращая внимания на людей. Кроме двух вожаков. Те почти синхронно выдвинулись вперед, отделились от остальных и замерли метрах в пятнадцати от спецназовцев.

– Приготовиться, – велел капитан. – Гныш, если что – эти два «перца» твои.

– Понял. «Перцы» мои.

Но мутанты не шевелились. Стояли неподвижно, вытянувшись в сторону людей и задрав морды.

– Думаю, надо валить, пока им есть что глодать, – предложил Томас.

– Лис, ведешь, – приказал командир. – Уходим.

АА-счетчик показывал лишь небольшую активность по разные стороны от пути отступления.

– Коридор десять метров, – сказал Лис, сверяясь с показаниями устройства. – Протяженность от двадцати. Идем.

Но едва отряд сдвинулся с места, как костяные шипы на обоих вожаках начали подрагивать и стучать друг о друга, чем привлекли внимание остальных тварей. Мутанты оторвались от трапезы и как один повернули морды.

– Твою мать! – процедил капитан.

Как-то сразу стало понятно, что уйти им не дадут. Вожаки не охраняли свои стаи, как могло показаться вначале, а караулили живую добычу, пока сородичи насыщались дохлятиной.

Не успели спецназовцы сделать и пары шагов, как шипы вожаков резко раскрылись, и обе стаи как по сигналу рванули к людям.

– К обороне! – приказал капитан. – Лис, Даня, гранаты!

Сам Мартыненко, Томас, Люм и Гныш присели и открыли огонь. Несколько раз пшикнула винтовка снайпера, и один из вожаков свалился под лапы сородичей. Второго убить сразу не удалось. Стрекотание трех автоматов слилось в один раскатистый грохот. Очереди срезали нескольких тварей. Но полтора десятка мутантов продолжали надвигаться неудержимой колючей, устрашающей волной.

Гранаты, описав короткие дуги, упали в траву на пути у шипастых. Столкновения с мягкой почвой оказалось недостаточно для срабатывания ударного механизма, поэтому взрыв пришлось ждать три с небольшим секунды. За это, по сути, ничтожно малое время мутанты успели оказаться уже в нескольких метрах от спецназовцев.

Два столба черной земли взметнулись в воздух, раскидав и разорвав на части с полдюжины тварей. Остальных встретил шквал огня из пяти автоматов и одной снайперской винтовки. Пули рвали тела мутантов. В стороны летели костяные осколки шипов, кровь и куски плоти.

Пять или шесть собак все же успели прыгнуть на людей, но приземлились уже мертвыми. Последним сдох вожак. Его возле своих ног добил капитан, высадив полобоймы из пистолета в морду мутанта. Остальные бойцы уже прекратили стрельбу, и выстрелы командирского «Стрижа» прозвучали финальным аккордом к разыгравшейся сцене.

– Уф! – выдохнул Даня. – Это было напряженно.

– А вы заметили, что «перец», которого командир прикончил, именно к нему мчался? – спросил Томас. – Не к кому-то из нас, а прямехонько к Мартыну. Я ему в бочину пуль пять всадил, и пофигу.

– Вожак вожака… – хмыкнул Лис.

– Ладно, – поднялся командир. – Уходим, пока еще гости не нагрянули. И впредь стараемся избегать столкновений, а то без патронов останемся. Лис, выводи нас своим коридором, а после встаем на прежний курс. Надо добраться до лаборатории засветло.

Глава 4

В каждом городе существуют заведения, куда не пойдут обедать офисные работники, где не станут ужинать влюбленные парочки, и даже просто случайные прохожие, ищущие место, где бы перекусить, пройдут мимо, но которые притягивают совершенно определенный контингент посетителей. Бар «Шляпа» относился как раз к таким. Располагался он не сказать чтобы выгодно – на нижнем этаже обветшалой гостиницы, постояльцем которой добровольно станет разве что бомж, вход из проулка, вместо вывески – надпись, нанесенная краской из баллончика через трафарет: «The Hat».

Заправлял заведением весьма харизматичный тип крепкого телосложения, с полоской коротко стриженных волос на голове, шириной – как он сам не раз демонстрировал – «на три пальца», чьего имени Артист не знал, хотя посещал «Шляпу» достаточно часто. Все называли бармена Друг или Дружище – даже между собой.

На входе постоянно дежурил вооруженный укороченным «калашниковым» вышибала (второй следил за порядком внутри бара).

– Кнопа! – приветствовал здоровяка Артист взмахом руки.

Так уж получилось, что у этого монструозного вида человека оказалась весьма творческая натура. Прознав, что Артист когда-то играл в театре и даже пару раз снялся в кино, пусть и не в главных ролях, Кнопа поделился с ним своей тайной мечтой – стать актером. В связи с чем попросил научить хоть чему-нибудь.

Поначалу Артист хотел отказать, но потом подумал и решил поделиться знаниями, полученными в театральном училище, и собственным опытом. Чем заслужил безмерное уважение и дружбу здоровяка-вышибалы.

– Здорово, Артист.

Почему-то сразу стало понятно: охранник хочет что-то сказать. И так же очевидно, о чем именно.

– Сувенир?

– Ага, – кивнул Кнопа. – Весь вечер нарывается. Там Лопарев со своими. Я уже раз осаживал обоих, но сейчас там Гарик дежурит, ему по барабану. Так что ты вовремя.

Отгадать было не сложно. После того как Сувенир потерял весь свой квад и сам едва не отдал концы, отбиваясь от сотен мутантов, он только и делал, что бухал и нарывался. Артист тоже принимал участие в том сражении. Без опыта и подготовки, но с огромным желанием жить. Воспоминания о тех событиях постоянно возвращались к нему в ночных кошмарах и тягостных размышлениях. Случилось тогда многое, и как ни старался он загнать прошлое в самые далекие уголки памяти, ничего не получалось. Артист знал, что от этого никуда не сбежать, не скрыться среди шума городов, не затаиться в тишине деревенской глуши. Можно только жить и бороться с этим. Что он и делал. Поиски лаборатории, в которой над людьми ставили опыты по вживлению артефактов, стали смыслом его жизни. Для него и для Сувенира. У последнего были свои причины: он хотел отомстить за гибель своих людей и отдать последний долг – уничтожить место зарождения необычайной, противоестественной мерзости.