Полковник советской разведки - Ростовцев Алексей Александрович - Страница 1

Алексей Ростовцев

Полковник советской разведки

Лет сорок тому назад, когда я после окончания романо-германского отделения Ростовского университета преподавал немецкий язык и западную литературу в пединституте города Грозного, на меня положили глаз сразу две спецслужбы: ГРУ и КГБ. Очевидно, и тем и другим понадобился физически здоровый парень с нордической внешностью, владеющий немецким языком. В таких кадровых спорах обычно одерживал верх КГБ. Однако служить в Чечено-Ингушской контрразведке мне пришлось недолго. Не прошло и двух лет с момента моего зачисления в органы, как меня пригласили на смотрины в Москву, а через пару месяцев я был направлен за границу уже по линии разведки. В разведке прослужил ровно четверть века, из них шестнадцать лет за рубежом.

После ухода на пенсию пошел по пути, проторенному миллионами пенсионеров: занялся воспитанием внучки и наведением порядка на дачном участке. Однажды холодным осенним вечером, сидя у русской печи с валенком в одной руке и шилом, вмонтированным в перочинный нож, в другой, я вдруг вспомнил, что с этим самым ножом связана одна любопытная история. А не написать ли рассказ о нем? Задумано – сделано! К моему удивлению, рассказ вскоре был опубликован одним из московских журналов. Где-то после полутора десятков рассказов и двух повестей, когда мне уже стали платить приличные гонорары, жена сказала:

– Зря ты пошел в разведку. Наверное, из тебя вышел бы неплохой писатель.

– Не зря, – возразил я. – Если бы я не пошел в разведку, мне было бы не о чем писать.

Думаю, что я был прав. Контрразведка и разведка дали мне неисчерпаемый материал для моих литературных экзерсисов на всю оставшуюся жизнь.

В моих рассказах – жестокая правда оперативной работы, которую надо делать чистыми руками. Из соображений конспирации я заменил клички агентов, установочные данные фигурантов, сместил временные и пространственные рамки событий. Все остальное – правда. Правдив даже рассказ «Начало», хотя героем его я шутки ради сделал никогда не существовавшего Джеймса Бонда.

Я попросил бы читателя быть снисходительным к моим героям, которым по роду их деятельности приходится поступать порой жестоко, порой цинично. Помните слова Высоцкого: «Грубая наша работа позволит вам встретить восход»? Не забывайте, что разведчик переступает не только через противника, но часто и через самого себя. И делает он это не корысти ради, а с мыслью о благе Отечества.

Алексей Ростовцев, полковник советской разведки (в отставке.)

Начало

Билл Саймонс не считал себя неудачником. На скользком и ухабистом пути оперативного сотрудника разведки фортуна не раз осеняла его своим крылом. Случались, правда, и провалы. Последний выплеснулся на первые полосы газет вместе с фотографией Билла, запечатленного в момент проведения тайниковой операции.

Провалившихся разведчиков в зависимости от наличия или отсутствия у них влиятельных связей либо выдвигают в начальники, либо задвигают на преподавательскую работу. У Билла связей не было. Он сделал себя сам, и потому его без промедлений и колебаний слили в одну из спецшкол ведомства, которому в обозримом будущем предстояло стать самой могущественной разведывательной службой мира. Шел 1947 год – год основания ЦРУ.

Билл легко вписался в новый коллектив и, засучив рукава, принялся за работу, поскольку справедливо полагал, что карьеру можно сделать на любом месте. К своим воспитанникам он относился с тихим презрением, хотя все они казались ребятами толковыми и сметливыми. Ему было наплевать на то, что каждый из них, прежде чем попасть в спецшколу, прошел сквозь сотни тестов, придуманных яйцеголовыми психологами, никогда не работавшими в разведке. Он знал, что разведчика нельзя воспитать в спецшколе, как нельзя воспитать в ней поэта. Разведчиком и поэтом надо родиться. Это от Бога, а быть может, от Дьявола. Я вам покажу, супермены паршивые, чего стоит любой из вас, думал он, дайте только срок.

Тест, предложенный Биллом, был прост и гениален. Руководство после некоторых колебаний разрешило ему провести эксперимент.

Однажды после завтрака Билл усадил два десятка своих питомцев в автобус, предварительно отобрав у них все документы и деньги, загадочно улыбнулся и велел водителю ехать на запад.

– Куда именно? – поинтересовался шофер.

– Все равно, – ответил Билл.

Ехали долго. Останавливались дважды: для обеда и ужина. Говорили о чем угодно, но только не о предстоящем деле. В разведке так принято. Начальство само знает, когда открыть исполнителям тайну предстоящей операции и поставить задачу. Поздней ночью остановились на окраине маленького сонного городка. В салоне автобуса вспыхнул свет. Билл обвел лица курсантов испытывающим взглядом и сказал:

– Вот что, ребята, сейчас вы покинете автобус и разойдетесь в разные стороны. Через неделю каждый должен вернуться в учебный центр, имея при себе не менее пятисот долларов и документ, удостоверяющий личность. Разрешается все. Не разрешается одно: преступать закон. Пользоваться моим телефоном можно, в крайнем случае. Гуд бай, ребята! На вас смотрит Америка. Вылезайте-ка на дорогу, и да поможет вам Господь!

Ошарашенные курсанты молча покинули автобус, который тут же развернулся и уехал.

Прошла неделя. К концу установленного срока в шпионскую alma mater вернулись семнадцать изрядно исхудавших и пообносившихся подопытных суперменов. Двоих пришлось вызволять из полиции, а один так и вовсе не явился. Это был курсант под номером 007. Его Билл считал самым неспособным и питал к нему хорошо скрываемую антипатию. Никто не принес пятисот долларов, а кое-какие легализационные документы добыли немногие.

Читая отчеты своих учеников, Билл ругался и плевался. Сукины дети! Они думали не о том, как подойти к интересному объекту, как создать предпосылки для внедрения в нужные круги. Все их помыслы были направлены только на то, как набить брюхо. А где выдумка, где изобретательность, полет фантазии, вдохновение наконец?! Один добыл деньги посредством таскания тюков, ящиков и картонных коробов с товарами на пристанях и в супермаркетах. Жалкий пошляк! Другой торговал рецептами эликсиров от импотенции и бесплодия. Мошенник! Жаль, что тебя не упекли в каталажку! Третий принял участие в состязании любителей свиных бифштексов и одержал победу, слопав шестнадцать кусков жареного мяса, о чем получил соответствующее свидетельство – пустую бумажку с изображением поросячьей хари. Конечно, голод не тетка, но почему голодный так стремительно опускается до уровня скотины, отшвыривая интеллект в сторону, как ненужный хлам? Четвертый всю неделю вкалывал при кухне Армии спасения. Был сыт и заработал на билет до места дислокации учебного центра, для чего же ты, полудурок, оканчивал Колумбийский университет? Пятый читал лекции о том, как одержать верх в борьбе за существование и добиться успеха у противоположного пола. Вступил в Клуб друзей белой хризантемы. Приложил к отчету членский билет Клуба. Неплохо для начала, но документ без фотографии – не документ.

– Седьмой вернулся! – доложил по телефону сержант с проходной.

– Выгребся-таки, кретин! – раздраженно бросил Билл, швыряя трубку и не зная, радоваться ему или печалиться.

Этот парень, на чьем лице дебильство удивительным образом уживалось с хитростью и наглостью, ему определенно не нравился.

Он подошел к окну и оторопел от изумления. Длинный пепельный «Линкольн», тихо шурша шинами, вкатился во двор и замер в десяти метрах от Билла. Из машины вышел Седьмой. На нем был отличный костюм, белоснежная сорочка и галстук-бабочка. Он выглядел как истинный джентльмен. Лениво потянувшись, зевнув и сделав несколько упражнений для разгона крови, курсант направился на доклад к шефу. Поздоровавшись, выложил на стол пачку зеленых банкнот и водительские права, которые в Штатах вполне заменяют паспорт.

– Где ты все это взял? – спросил Билл, успевший опустить на лицо маску холода и спокойствия.